Рада знакомству. Жаль, что в таких обстоятельствах.

Ботинок. Прижимающий к земле сигарету.

Кожа ботинка — темная, красно-коричневая. Чуть выше лодыжки. Подкладка из овечьей шерсти. Типичный «Баффин-Арктик». Высокая и крупная Макалистер вполне могла носить обувь мужского, девятого размера. В прошлом воевавшая, она видела много жестокости. Впервые пообщавшись с ней и узнав, что она служила в американской армии, прежде чем перебраться на Север, Тана задала себе вопрос, не страдает ли она от посттравматического стресса.

Вновь вспомнила сцену допроса в юрте. Прежде чем налить себе кофе, Макалистер положила на стол пачку сигарет.

Мальборо. Легкие.

В списке подозреваемых не было женщин. Возможен ли такой расклад? Что, если Хизер Макалистер психически больна? Если все пережитое сделало ее жестокой? Если это началось намного раньше? Когда это началось и где? Откуда она переехала в Штаты? Что представляет собой ее история? Почему она ушла из армии?

Тана все быстрее и быстрее постукивала маркером по тыльной стороне ладони, не переставая мерить шагами комнату. Мысли бешено вращались в мозгу, пульс скакал галопом, кожа взмокла от волнения.

Хизер Макалистер жила в Твин-Риверсе больше четырех лет. Ни от кого не зависела, была мобильна. Могла перемещаться на большие расстояния. Могла в каждом из четырех случаев оказаться на месте преступления. Могла оставить отпечатки. Весь сезон летала с биологами, знала, как они перемещаются, знала, когда будет ясная погода.

И, судя по фото в лагере Члико, была в долине Нехако той осенью, когда пропала девушка-геолог, тело которой, объеденное хищниками, было обнаружено уже потом.

Она жила на ферме Удава. У нее был доступ к медвежьей приманке. К инструментам для таксидермии. К инструментам, стоявшим в сарае. Тана вспомнила заляпанные летные костюмы, свисавшие со стены. Гермомешки, на сплавах защищающие вещи от воды. Все эти вещи могли быть попорчены в ходе нападений. Части тела — сердце, например — и грязную одежду она вполне могла складывать в эти мешки, чтобы не запачкать кровью кабину вертолета.

Желчь подкатила к горлу Таны, от этих мыслей мутило. Зачем? Что могло вынудить ее совершить такое? Какое удовлетворение она получала, какая была потребность?

Женщина — серийный убийца? Ярость. Жажда насилия. Жажда властвовать, доминировать? Тана не понаслышке знала, что такое женская агрессия. Мать, напившись, избивала ее до потери сознания лет до восьми, пока Тана не научилась прятаться, а потом — давать сдачи.

Снова подумала о Новаке. Об отпечатке в сарае. Мог ли это быть след Макалистер? На вертолете она легко могла бы добраться до его места жительства. Там было где приземлиться.

Но зачем ей навещать его? Зачем привозить ему вещи? Зачем?

Может быть, у них роман?

Нет. Новак сказал, что женщина, с которой он встречался, уехала из города. Но он мог и соврать. Он был не вполне адекватен, мог говорить с подтекстом. Мог иметь в виду, что она оставила его, уехала из его жизни.

Тана схватилась за телефон, который теперь всегда держала при себе, на ремне. Набрала номер, который сообщил ей Маршалл, и сразу приступила к делу.

— Хизер Макалистер, местный пилот вертолета, работает на «Арктический ветер», раньше служила в американской армии. Мне нужно знать, когда она ушла оттуда и почему. Чем занималась, прежде чем поступить на службу. Еще мне нужно связаться с психиатром, назначенным в Твин-Риверс четыре года назад. Об этом должна быть сводка.

Договорив, Тана набрала номер Бабаха. Услышала автоответчик. Посмотрела на время. Где его черти носят? Понемногу подкралось беспокойство. Тана вернулась в кабинет, проверила, плотно ли закрыта дверь, растопила печь, приласкала собак, растянувшихся на своих лежанках.

— Куда он подевался, мальчики?

Сомнение, неуверенность и беспокойство нарастали с каждой секундой. А если она вышла на неправильный путь? Черт, она вообще не понимала, что делает.

Минди медленно приходила в себя. Было темно. Густое, муторное, сиропное, липкое чувство сводило все тело, ей казалось, что она падает, но она лежала неподвижно. Было больно. Болело все тело. Сильно. Казалось, ее вот-вот вырвет. Что случилось? Где она? Потрескивал камин. Было жарко, очень жарко. Все тело взмокло. Она чувствовала свой запах. От нее воняло. Когда сознание понемногу вернулось, она поняла, что лежит в странной, скрюченной позе. Попыталась шевельнуться, но не смогла. Ужас проник в сердце.

Руки были крепко скручены за спиной. Лодыжки связаны вместе. Колени тоже. Боль пронизывала позвоночник и левую ногу. Голова раскалывалась, затылок жгло, он был мокрым. Минди попыталась сглотнуть, ощутила рвотный спазм. Рот был заклеен. Она помотала головой, попыталась позвать на помощь, стряхнуть с себя это чудовищное ощущение. Конечно, она спит. И видит кошмар.

С трудом открыла глаза. Веки сильно распухли и болели.

В темноте увидела очертания. Она лежала в какой-то пещере. Очень жаркой. Лишь дрожавшее красное пламя давало свет. Она попыталась вспомнить, что произошло. Она ушла из дома Бабаха… с чемоданом. К ней подъехал этот человек в грузовике…

Тело снова свело болью, к горлу подкатила рвота. Желудок скрутило, желчь потекла из носа, и Минди пришла в ужас. Она же не сможет дышать, рот заклеен! Извиваясь, как змея, всем телом, она проглотила рвоту. Лежа неизвестно где, потная, дрожащая, вне себя от страха, Минди пыталась дышать, ноздри жгло.

Глаза наполнились слезами, она ничего вокруг не видела. Хизер. Хизер спасла ее от этого человека, привела в сарай на ранчо Кроу Удава. Воспоминания, как бледный дым, понемногу обретали форму.

— Давай сюда, Минди. Здесь ты будешь в безопасности.

— Почему не наверху, где живете вы?

— Никто тебя здесь не найдет. Никто не услышит. Можешь шуметь, сколько захочешь.

— Я ни от кого не прячусь. Что вы имеете в виду?

— Смотри. Все это твое.

Минди прошла несколько шагов по деревянной лестнице и оказалась в подвале под сараем, похожем на тесную пещеру. И вот тогда ее сбил с ног чудовищный удар по голове. Перед глазами пронеслась полоса света, все стало красно-черным. Она покатилась по лестнице, но что потом… неизвестно.

Минди осторожно повернула голову набок. Почему волосы мокрые? Это кровь? На затылке была рана. Она изо всех сил постаралась открыть глаза, и понемногу очертания подвала стали четче. Он был длинным. В углу — темная тень. У стены — большие бетонные ящики, блестящие, черные. А по стенам тут и там расклеены листы белой бумаги с черно-белыми рисунками непонятных существ — демонов. Полулюдей, полуживотных. Здесь были скелеты с волчьими головами, спины зверей, покрытые длинными волосами. Они напомнили ей рисунки в старой немецкой книжке сказок из библиотеки. В этих сказках волки охотились на детей и ели Красную Шапочку в снежных и темных лесах Скандинавии. У существ на рисунках были оцепеневшие глаза, с зубов капала кровь. Одно из них держало когтями высоко над разорванной грудной клеткой жертвы что-то похожее на сердце.

Морщась от боли, Минди медленно повернула голову чуть вправо. Свирепое пламя в каменной печи в углу комнаты пылало красным и оранжевым. Труба дымохода вела к крыше. Возле печи стоял длинный узкий стол, идущий вдоль стены. На одном конце этого стола горели свечи. Посередине высилась большая пустая банка. За ней лежала книга в твердой обложке. Над столом была полка, на которой стояли еще банки с жидкостью и… чем-то еще. Частями тела. Органами. Как в школьном кабинете биологии. Над банками, на черной стене, была выведена безумным шрифтом белая надпись:

На бесплодной земле души чудовища жаждут расплаты,

За грехи отомстят нам.

Ужас сплелся с недоумением.

Я попала в ужастик… что за надписи на стенах… что за безумие… выбраться из этого кошмара…

Желудок опять скрутило, и Минди изо всех сил постаралась сдержать себя. Если ее опять вырвет, она задохнется и погибнет.