Обычно Мэттью никому не рассказывает об увиденном. Он предпочитает хранить информацию, заперев ее в голове. Но само знание позволяет чувствовать себя особенным. Словно он обладает суперсилой. Словно входит в лигу секретных супергероев, летающих над Стори-Коув и наблюдающих за происходящим. Иногда он делится особенно сочными деталями с Харви Хиллом – чемпионом по шахматам и его единственным настоящим другом. Кроме того, мать убила бы Мэттью, если бы узнала, что он фотографирует и ее пациентов, когда они приходят и уходят из ее кабинета внизу. Про человека-тень он маме и папе тоже не рассказывал. Человек-тень иногда наблюдает за домом Брэдли по ночам из теней с другой стороны улицы. Человек-тень высокий, одет во все черное и носит маску на лице под велосипедным шлемом. У человека-тени есть велосипед со светоотражающей полоской на раме, и он не знает, что Мэттью шпионит за ним в ответ из темного окна чердака.

Мэттью делает снимок силуэта отца в светящемся окне сарая. Он прицеливается и делает новый снимок, когда отец снимает мокрую, запачканную футболку. Мэттью нажимает на кнопку, запечатлев отца с голой грудью. Отец скрывается из виду. Внимание Мэттью переключается на улицу с другой стороны забора. Там припаркована серебряная машина, у нее включен двигатель. Внутри кто-то есть. Еще на траве горит квадрат света из кабинета его мамы – видимо, у нее ранний пациент. Наверное, кто-то ждет пациента в серебряной машине.

Внезапно папа выходит из сарая и спешит без футболки сквозь дождь к кухонной двери.

Внизу хлопает дверь. На мгновение становится тихо. Мэттью замирает и опускает камеру. Он чувствует легкий страх, хотя сам не может объяснить почему. И слышит, как папа топает по ступеням.

– Фиби! – гремит его голос по второму этажу. – Вставай, пора в школу!

В комнате родителей хлопает дверь. Бежит вода.

Мэттью слышит вдалеке вой сирен.

– Мэттью! – кричит ему отец. – Пора одеваться!

Отец с грохотом спускается вниз.

Сирены становятся громче. Они приближаются. Что-то происходит. Внезапно Мэттью видит снаружи красно-синие огни. Он спешит к переднему окну, выходящему на Оак-Энд.

Две полицейские машины, черная и белая, с включенными мигалками, резко останавливаются возле дома Мэттью. Он направляет фотоаппарат в окно, снимает, клик-клик-клик, как три офицера в форме вылезают наружу.

Приезжает еще одна машина – «коричневый металлик». У нее тоже есть мигалки. Но внутри, вдоль окон, не сверху. Машина без опознавательных знаков. Машина-призрак! Мэттью крайне взволнован. Она останавливается на другой стороне улицы, под кривой вишней, где обычно скрывается человек-тень.

Он видит, как отец спешит к офицерам в форме. Теперь на нем дождевик.

Внезапно из дома выбегает его мать.

Она хватает отца за руку. Он поворачивается к ней. Что-то говорит, и она прижимает руку ко рту. Она выглядит испуганной. У отца очень, очень бледное лицо. Один из офицеров прикасается к руке мамы и, похоже, просит ее отойти.

Мэттью медленно опускает фотоаппарат.

Случилось что-то ужасное.

Накинув куртку, Лили выбегает под дождь.

Женщина в черном пальто вылезает из машины без опознавательных знаков, стоящей на другой стороне улицы, пока трое полицейских в форме подходят к Тому.

Лили подбегает к мужу, берет его за руку.

– Что происходит?

Он поворачивается к ней. Белый как мел. Ее сердце сжимается от страха.

– Том? – шепчет она, бросая нервный взгляд на офицеров. Их лица серьезны. Она сжимает руку сильнее. – Том, какого черта происходит?

Он опускает голову и тихо говорит ей на ухо:

– На пляже тело женщины. Я нашел ее, когда бегал.

– Что? – переспрашивает она.

Прежде чем Том успевает что-то ответить, один из полицейских прикасается к руке Лили.

– Мэм, не могли бы вы отойти?

– Зачем? Что вообще происходит?

А потом она видит, на что смотрит офицер – красное пятно на шее у Тома. Кровь? И еще пятна, на руках. У нее перехватывает дыхание.

Офицер в форме спрашивает:

– Сэр, это вы позвонили в 911?

Том приглаживает мокрые волосы дрожащей рукой.

– Да. Я Том Брэдли. Я… Я пошел на пробежку, очень рано, по тропе, которая начинается в конце нашего тупика, там, – он показывает на дорогу. – Она идет по парку Спирит Форест. Я пробежал сквозь лес к утесам Гарри и вышел на смотровую площадку, чтобы перевести дух, и тогда… тогда я… увидел тело, на пляже Гротто, и ее ноги были почти в воде.

Лили бросает взгляд в сторону лесной тропы, куда указывает Том. Сирены молчат, но огни по-прежнему пульсируют в утреннем тумане. Дождь заканчивается. На другой стороне улицы собираются собачники, из домов выходят соседи, другие выглядывают в окна. Женщина в черном пальто подходит к Лили и Тому. У нее темная кожа, удивительно худое лицо и полные губы. На ней военные ботинки и черная полицейская фуражка. Кудрявые черные волосы собраны в строгий пучок на затылке. Взгляд под длинными накладными ресницами – темный и нечитаемый.

Лили уже видела эту запоминающуюся темнокожую женщину по телевизору. Это детектив из отдела по расследованию убийств, проводившая брифинги для прессы о трех смертельных случаях сексуального насилия над бегуньями – одну убили на тропе вдоль озера Эльк-Лейк в прошлом году, а двух других зверски забили до смерти на тропе Гус-Трэйл год назад. Все нападения произошли на полуострове Саанич, все – в пределах двадцати минут езды от близлежащего города Виктория. СМИ окрестило их атаками Убийцы Бегуний. Лили не может вымолвить ни слова.

Детектив бросает беглый взгляд на Лили и поворачивается к Тому.

– Детектив Руланди Дюваль, – представляется она. – Это вы позвонили в 911?

– Да, я… я только что сказал другим офицерам. Я Том Брэдли. Доктор Том Брэдли. Это моя жена, Лили.

Лили ожидает, что детектив протянет ей руку, но та держит обе ладони в карманах пальто, сосредоточив внимание на Томе.

– Я нашел тело рано утром, когда пошел бегать. Она на пляже Гротто.

– Вы бегали? На пляже Гротто?

У нее хрипловатый, спокойный, сдержанный голос. Черты ее лица ничего не выдают.

Лили чувствует прилив чистого страха. Какой-то бред. Невозможно бегать по пляжу Гротто. Это узкая полоска камней размером с теннисный мяч, скользких от водорослей и острых от раковин, с выброшенными на берег палками и огромными бревнами. Пляж Гротто находится под отвесными скалами из песчаника. Во время прилива он едва виден. Единственный путь на пляж – с обрыва, по крутой шаткой лестнице из дерева и металла.

– Я бежал по лесу вдоль скал, а когда остановился на обрыве перевести дыхание, то увидел ее внизу, на пляже, – говорит Том. Он бросает взгляд на Лили. – Она… она просто лежала и не двигалась, странно выгнув конечности. Казалось, она упала со скалы. И там были… Вокруг прыгали вороны. Поэтому я спустился по лестнице, и…

Он начинает плакать.

Эрудированный, изысканный муж Лили, ее академик, плачет под дождем на их передней лужайке. Ее наполняют ужас, отвращение, недоумение. Внезапно она осознает, что на них смотрят люди, что соседи лицезреют их с Томом в таком виде. Она замечает серебряный седан на углу, где их улица соединяется с Оак-Энд. Это мать Таррин. Член городского совета Вирджиния Уингейт, которая работает на мэра. Она пристально наблюдает за ними из-за лобового стекла. Вирджиния уже давно стоит здесь и ждет дочь. Она должна была видеть, как Том зашел к ним во двор через заднюю калитку и, возможно, без куртки. Возможно, она заметила пятна крови.

Лили снова переводит взгляд на Тома. Теперь он в оранжевой куртке. Чистой, свежей куртке, которую он обычно не носит, потому что ему не нравится цвет.

Детектив Дюваль окидывает взглядом улицу. Она смотрит на стену леса, на высокие деревья, качающиеся на ветру. Потом медленно поворачивается к дому Брэдли.

– А потом вы побежали домой, сюда, – это не вопрос. Скорее наблюдение. – И позвонили 911. Отсюда.