– Не важно. Что бы сейчас ни случилось, мы должны защитить детей, – она удерживает его взгляд. – Ты понял? В этом-то мы согласны? Ты можешь пообещать, что мы сделаем всё ради защиты Фиби и Мэттью? Попытаемся сохранить семью?

– Лили, это может оказаться невозможным, – едва слышно отвечает он.

– Но мы должны, Том.

В прегрешении часто есть решающий момент, и обычно он невелик, едва заметен. Иногда это зрительный контакт, удержанный на долю секунды дольше необходимого, иногда – ответ на игривое сообщение, а иногда – уход из паба куда-то еще, когда ты уже перебрал с выпивкой. И когда эта тонкая – почти невидимая – линия пересечена, ты словно самолет в момент взлета: нужно оторваться от земли. Или разбиться. В глубине души Том понимает, что приближается к этому моменту, когда Арвен отвечает «да» на предложение Мильтона переместиться в гавань, на яхту Саймона, и провести там ночь.

– А ты, Том? – спрашивает Саймон, когда они надевают куртки после затянувшегося до ночного пьянства «счастливого часа» в «Красном льве».

Он сомневается.

– Ой, Том, ну давай, – упрашивает Арвен, застегивая пальто. Сегодня она освобождается рано. Она приняла приглашение Саймона и широко улыбается, а в глазах сверкают веселье и предвкушение.

Он бросает взгляд на Саймона и думает о Лили, которая отправилась пить коктейли с Дианой в отель «Оушен Бэй». Возможно, Лили вернется поздно. А еще Том испытывает бешеный прилив ревности и соперничества, когда Саймон кладет большую руку на талию Арвен и они выходят из паба.

Он берет телефон и быстро набирает текст: «Сегодня буду поздно. Не жди».

Лили отвечает мгновенно.

Том отрывается от экрана и смотрит на дверь, через которую вышли Арвен с Саймоном. Он печатает: «Возможно. Не жди».

Телефон звякает.

Он набирает: «Как всегда».

Убирает телефон в карман и спешит за друзьями, бредущими по дороге к гавани вместе с Арвен, чьи юбка и волосы развеваются на ветру.

На улице свежо. Среди звезд плывут облака, и над водой поднимается полная луна. Цветы мерцают под фонарями, покрывая тротуар и крыши машин.

Пока Том торопится вслед за компанией, у него начинает проясняться голова. Ему вспоминается позапрошлое воскресенье, когда он бегал и наткнулся на Арвен возле утесов – она тоже бегала. Они посмеялись над тем, как за пару дней до этого встретились в «Красном льве», где она успела проработать всего неделю. И какое-то время бежали рядом. Тяжело дыша, в идеальном унисоне. Было хорошо.

Даже слишком.

Поэтому в прошлое воскресенье он специально отправился бегать точно в то же время, надеясь опять с ней столкнуться. Так и вышло. Он встретил ее на видовой площадке на утесах Гарри – она делала растяжку. Они вместе пробежались вдоль дороги, ведущей на Мэнфред Хилл, и вместе осилили извилистую тропу на вершину Мэнфред, где они смеялись, пытались отдышаться и наслаждались видом.

В голове возникает образ Лили.

Том замирает. Он думает о детях. О семье. О том, что для него значит Лили. О глубине их связи. Делает глубокий вдох и подбегает к компании.

– Ребята, я, пожалуй, не пойду. Может, в другой раз.

Они пытаются переубедить его, но Том желает всем спокойной ночи и уходит. До дома недалеко, и он наслаждается прогулкой. Он гордится своим решением.

Секунду спустя его догоняют чьи-то шаги.

– Том! Подожди.

Он оборачивается.

– Арвен?

– Я решила, ты прав. Прогуляемся?

Он сомневается.

– Я… Я не знал, что ты живешь в этой стороне. Ты вроде говорила, что приезжаешь по воскресеньям на скалы на машине. Я… думал, ты живешь ближе к городу.

– Да. Моя остановка недалеко отсюда. В двух кварталах.

– Ты ездишь на работу не на машине?

– Микроавтобус на ремонте. Проблемы с коробкой передач, – она улыбается. Свет фонарей освещает ее шею. Мягкую, белую. Татуировка движется, словно чудовище живое. Порыв ветра треплет ее кудряшки. Том чувствует горячий толчок желания внизу живота.

– Я вызову тебе такси, – предлагает он.

– Господи, Том, похоже, ты готов на все, лишь бы не гулять со мной.

Между ними повисает молчание. Падает несколько цветков.

– Разумеется, нет, – выдавливает он.

– Кроме того, мне вообще-то нравится автобус. Особенно ночью – можно увидеть разных людей. Чем позднее, тем более настоящими они кажутся. Меня это вдохновляет. На мое искусство.

Том украдкой ее рассматривает. Глаза блестят в свете фонарей. Он чувствует еще один неудобный, но восхитительно безумный толчок желания. Прочищает горло и идет вперед. Она подстраивается под его шаг. На прошлой пробежке он уже рассказал ей, что живет в Оак-Энд, через парк Спирит Форест от утесов Гарри.

– Значит, тебе не хватает людей, представленных пятничными вечерами в «Красном льве»? – спрашивает он.

Она смеется. Звук бурлит – да, именно бурлит – у нее в груди. Заразительно. Том думает, что он пьян. С ней приятно идти рядом. Широкой, легкой походкой. Такой же, как и бег. Ее длинная юбка, звон браслетов. Эта гадалка, свободная духом художница-официантка. Она воплощает все, что утратила его жизнь. Она излучает энергию, непостоянство. Его жизнь – рутина. Он движется в привычной колее.

Мысли снова обращаются к сексу. Он усмиряет желание.

Но в Арвен Харпер есть нечто особенное. Она глубоко его зацепила. Он видел шрамы на внутренней стороне ее запястий. И подозревает, они – истинная причина браслетов. Арвен пытается спрятать шрамы. Или, наоборот, привлечь к ним внимание. Это интригует Тома как психолога, исследователя аномальных умов, поборника ментального здоровья. И вызывает в нем сочувствие.

Арвен, красивая сексуальная женщина, затронула и более примитивную сторону Тома – стареющего мужчины, чья жена отказывается от секса по пока непонятным Тому причинам.

– В детстве я везде ходила пешком, – говорит она. – Жила в маленьком городке в прериях, – пауза. – Безопасном городке. Когда-то безопасном.

– Где ты росла?

– В детстве – в пригороде Медисин-Хат.

Том напрягается.

– Хм… где?

Он старается говорить обыденно, но сам слышит в своем голосе предательские нотки.

Она поднимает взгляд.

– Ты знаешь это место?

Что-то подсказывает Тому: будь осторожен.

– Не особо.

– Маленький городок Глен Дэнниг.

Том холодеет. В голове мелькает воспоминание.

– Знаешь? – спрашивает она.

– Слышал.

Она умолкает, словно дожидается пояснений, откуда он мог слышать о крошечном городке в прериях.

Вместо этого он говорит:

– И далеко тебе ехать на автобусе до дома?

– Мы живем на главной трассе, ведущей в город, поэтому недалеко. Но не в доме. В маленькой квартирке со студентами в качестве шумных соседей.

– Мы?

– У меня сын.

Том удивляется.

– Я… не знал.

– А откуда? Я не говорила. Джо. Ему шестнадцать.

– А… ты – у него есть отец? В смысле, он…

– Я одна, – короткая пауза. – Я вдова, Том.

Он останавливается.

– Арвен, мне жаль. Когда…

– Чуть больше двух лет назад. Рак. Хотя мы разошлись еще до его болезни. Так что… – она смолкает. Прочищает горло. – Думаю, это стало решающим фактором нашего переезда на запад. Новое начало для меня и Джо.

Она снова начинает идти, и он спешит вдогонку – ее шаги стали шире и быстрее из-за нахлынувших эмоций.

– Возможно, идея была дрянная, – сухо говорит она. – Во всяком случае, для Джо. Он сейчас в таком возрасте, когда наступает сложный период трансформации, и особенно нужны друзья, которых он оставил позади, и чувство места – дома. Иногда мне кажется, он проклинает меня каждый день. Особенно теперь, когда нас выселяют.