– Я тебе уже сказал – я переехал, чтобы быть поближе к дочери.

– А жену оставил на материке, однако кольцо носишь?

Мэддокс покосился на нее.

– Долго объяснять. – В выражении лица и интонации угадывалось предупреждение, прозрачно намекавшее, что лучше отвалить. – Это очень личное.

Энджи рассматривала его профиль – агрессивно набыченный лоб, темные брови, внушительный нос. Широкие, скульптурно вырезанные губы. Длинные густые черные ресницы. Ей вспомнились черные волосы у него в паху и на груди, и по животу горячей волной разлилось возбуждение. Энджи отвела глаза. Да уж, личное… В клубе их угораздило затеять нечто тоже очень личное.

С этим будут не просто сложности.

Это откровенный риск, если она хочет работать в убойном отделе.

– Джейден, что случилось? Ты бледен как мука!

Он выключил телевизор на кухне, оборвав утренние новости. Сердце стучало в горле: «кладбищенскую девушку» опознали, и ею оказалась Грейси. Не может быть, здесь какая-то ошибка! Как это может быть Грейси? Он испугался, что его вот-вот стошнит.

– Ничего.

– Точно?

– Со мной все в порядке, – огрызнулся он, отодвигая нетронутую тарелку с завтраком.

Мать взглянула на него, на телевизор и на настенные часы. Ее лоб прорезала морщина.

– Разве тебе не нужно ехать на занятия в университет?

Не отвечая, он быстро встал и вышел, едва не налетев на отца, который направлялся в кухню с портфелем в руке. До Джейдена донеслось:

– Не понимаю, почему этот парень до сих пор живет с нами. Господи, да я в двадцать восемь лет…

Джейден замер, слушая, что говорят о нем родители.

– Потому что он занят учебой на юридическом и не должен отвлекаться на заботы о собственном жилье, на покупки и готовку, – ответила мать.

– Он же тряпка! И слишком недалекий, чтобы стать юристом. Ему бы, не знаю, в социальные работники или в художники. Не понимаю, как он у нас такой получился – характером ни в тебя, ни в меня.

– Диплом юриста ему поможет, Рей, как и степень по антропологии.

Опять включился телевизор. Диктор снова рассказывала о «кладбищенской девушке» и неопознанном трупе, выловленном из залива.

Джейдена затрясло – страх сдавил горло, словно петлей.

– Что-нибудь новое сказали? – спросил отец, видимо, следивший за новостями.

– Полиция организовала пресс-конференцию, – ответила мать. – Личность обеих жертв установили, обо всех новых находках извещают мой офис. Ситуация грозит выйти из-под контроля, если только полиция не возьмется за дело и не задавит начинающуюся истерию на корню. – Пауза, нарушаемая звяканьем тарелок, которые ставили в посудомойку. – У меня вечером встреча, – послышался голос матери. – Ты придешь на ужин?

– А у меня переговоры по поводу проекта застройки берега. Буду, наверное, часов в десять. – Клацанье замочков отцовского портфеля. – Пока, удачи.

Джейден поспешно забился в угол. Отцовские шаги гулко простучали по каменной плитке, с грохотом захлопнулась входная дверь. Джейден поспешил в свою комнату в западном крыле родительского дома, слишком большого для семьи из трех человек.

Из своего окна Джейден проводил взглядом бронзового цвета отцовский «Ягуар», набравший скорость на подъездной аллее, и набрал номер.

Трубку сняли на третьем звонке.

– Значит, ты слышал… видел новости? – спросил голос.

Этого хватило, чтобы Джейден утратил остатки самообладания: нервный озноб перешел в неподконтрольные содрогания, на теле выступил обильный пот. В попытке успокоиться он провел дрожащей рукой по лбу и с силой прижал ладонь к макушке, стараясь придавить бушевавший в голове смерч, словно все исчезнет, как не было, если не дать ему вырваться наружу.

– Что произошло с Грейси? Как?.. – с трудом выговорил он.

– Откуда, блин, мне знать, как и что произошло?

Джейден с трудом сглотнул и севшим голосом спросил:

– А труп в заливе чей?

В трубке ответили после паузы.

– Иисусе, Джей, почем я знаю? Что там с тобой, признавайся!

– Я… Я просто подумал, нет ли здесь… связи… Ну с…

– Слушай меня! Никакого отношения к нам это не имеет. Ни одна из этих смертей.

– И что нам делать?

– Ничего, Джейден, ничего. Я же сказал – это не имеет к нам отношения.

– Но ведь следствием этого…

– Ты меня слышишь или нет? Это! С нами! Не! Связано! Усек?

– А если из полиции придут с обыском?

– С какой стати?

– Я хотел быть с Грейси. Я… я… я собирался ей помогать, пока она не накопит достаточно. Мы планировали…

– Джейден, слушай меня очень внимательно. Есть какие-то доказательства, что ты ей помогал? Чеки, например? Ты ей что-нибудь покупал со своей карты?

– Нет… Кажется, нет.

– Тогда полиция к тебе не придет. А если придет и ты распустишь язык, как дурак, ты всех утопишь. Слышишь? Мамашу свою, папашу – всех. Разразится грандиозный скандал. Ты сядешь в тюрьму, вот насколько все серьезно. Поэтому заткнись и не вякай. Если тебе совсем невмоготу, поезжай за границу, отдохни.

– Но у меня скоро экзамены, мне нужен этот диплом!

– Вот и соображай, что для тебя важнее. Я не знаю, о чем ты думал, когда путался с этой девкой – мог в сто раз лучше найти, – но я тебе сочувствую. Прими мои соболезнования. А теперь выбрось ее из головы.

Кое-кто из репортеров обернулся, когда Мерри вошла в редакцию: разговор только что шел о ней, о ее дерзком твите и блоге.

– Ты в порядке? – спросил Дуэйн, сидевший за соседним столом.

– Все прекрасно, – отрезала Уинстон, развешивая куртку на спинке стула и усаживаясь за компьютер.

Но до прекрасного было далеко.

Впервые за пять лет Мерри мучительно не хватало дозы, и это пугало ее до внутреннего визга. Ее буквально подкосила мысль, что он вернулся, – это доказывало, что она по-прежнему всего лишь ничтожная наркоманка. От этого у нее все валилось из рук, даже кусок не лез в горло. Следовало выспаться, но она выпила слишком много кофе и не могла сдержать нервной дрожи.

Из-за перегородки послышался голос другого репортера:

– Готов спорить, тебя выпрут, Уинстон, и часа не пройдет! Профессиональное самоубийство в «Твиттере»? – Он сухо засмеялся. – Ну не ты первая. Был ведь уже политик, который разместил в «Твиттере» фото своего члена. А как начальник столичной полиции писал в твитах слащавую чепуху жене своего подчиненного, искренне веря, что все конфиденциально? Погоди, Киллион это еще припомнит, когда с треском уволит Гуннара! Психологический механизм один и тот же – все равно что сесть за руль: устраняешься от личной ответственности и думаешь, что реальность не ухватит тебя за задницу…

– Да пошел ты, Стив!

– Мерри! – Главный редактор с побагровевшим лицом заглянул в отдел новостей и кивком указал на дверь: – В мой кабинет!

– Ух ты, – восхитился за перегородкой Стив. – Что я тебе говорил?

Мерри быстро начала копировать свои файлы на флешку. Покончив с этим, она принялась стирать все, что когда-либо писала на рабочем компьютере.

Дуэйн наблюдал за ней.

– Файлы найдут, – сказал он. – Они оставляют цифровой след.

– Нечего искать, – парировала Уинстон, сунув в карман флешку с записями звонков своего таинственного информатора. Если ее решили уволить, она не станет дарить редакции ценнейшую информацию.

Встав, Мерри расправила плечи и пошла как на эшафот, в глубине души ожидая появления охранников с картонной коробкой, которые сложат туда ее вещи, пока она сидит у главного редактора.

– Закрой дверь, – сказал главный, когда она вошла. Мерри прикрыла дверь и медленно присела перед столом. – Сегодня рано утром ко мне домой наведались два офицера полиции. Они хотят знать, кто твой источник.

Мерри кашлянула, прочищая горло.

– Источники у меня надежные, я всю поступающую информацию проверяю, – солгала она. – И не просите меня их раскрыть – со мной же перестанут выходить на контакт!