Он улыбался, но что-то болезненно сжалось у нее внутри, пока она смотрела ему в лицо.

– В чем дело?

– Можно вас на минутку? – он взглянул на Бена. – Мы выйдем в коридор, а медсестра присмотрит за Бенджамином.

– Я… да, разумеется. Бен, я скоро вернусь, хорошо? – Она помедлила. – Не начинай чизкейк без меня, слышишь? – она сделала строгое лицо.

– Ну конечно, мам, – он покачал ногами под стулом, глядя в телевизор.

Келли прошла за врачом в семейную приемную.

– У Питера осложнения, Келли. Я только что получил результаты последних анализов крови, и есть признаки, что бактериальная инфекция в его крови не реагирует на терапию. Мы переводим его на более сильные внутривенные антибиотики, но если ночью его состояние ухудшится, нам придется перевести его в реанимацию, где можно тщательнее следить за показателями жизнедеятельности.

Ее словно кипятком обожгло.

Только не снова.

Они уже дважды прошли этот путь. Инфекции. Пребывание на больничной койке в вегетативном состоянии влекло за собой всевозможные риски, особенно если это продолжалось больше года. Но каждый раз Питер справлялся с болезнью.

– Он сильный, – сказала она.

– Да, он такой.

– Вы или кто-то из сотрудников позвоните, если что-то изменится? Я… сняла номер в мотеле из-за непогоды, так что мы будем рядом.

– Разумеется.

Келли поблагодарила врача, и он вышел из коридора. Она посмотрела ему вслед, потом медленно подошла к окну, выходившему на автостоянку перед больницей. Снежинки танцевали в мягком сиянии под островками фонарей. Тихое и прекрасное зрелище. Но еще и коварное. Она подумала о напряженной четырехчасовой поездке через горный перевал из Клуэйн-Бэй в этот городок, где имелась нормальная больница со специальными условиями для ухода за такими пациентами, как Питер. Потом жестко потерла лицо обеими руками.

Несчастный случай с Питером произошел год и два месяца назад. В первые дни она не знала, сможет ли он выйти из комы. Две недели он находился на грани. Потом вышел из комы: ее восторги и надежды воспарили до головокружительной высоты. Но потом она узнала, что, хотя Питер может открывать глаза и, возможно, как-то воспринимает окружающий мир, но не в силах ни на что реагировать из-за серьезной травмы мозга. По словам врачей, он находился в вегетативном состоянии. И она камнем упала с небес на землю. А теперь… это могло продолжаться долгие годы. Она читала о полицейском на Ванкувер-Айленд, который провел более тридцати лет в таком состоянии после прямого столкновения с другим полицейским автомобилем на высокой скорости. Наверное, ей и Бену стоило бы переехать в Сильверкрик, чтобы постоянно находиться рядом с Питером. Но это означало бы, что Бену придется расстаться со своей школой и его друзьями, покинуть их тесную общину. Расставаться с группой SAR Келли было так же тяжело, как с семьей. Ее самое горячее желание заключалось в том, чтобы Питеру стало лучше и он смог вернуться домой. Это было возможно, – она хотела верить. Это могло случиться в любой день, совершенно неожиданно. В одно прекрасное утро он мог очнуться и заговорить с ними. Какой смысл в переезде, если Питеру вдруг может стать лучше? Возможно, ей стоит пожить здесь на съемной квартире и посмотреть, как Бен сможет справиться самостоятельно.

Келли собралась с силами и вернулась в больничную палату.

– Как тебе кино? – спросила она у Бена.

– Нормально. Теперь можно съесть чизкейк?

– Конечно, – она положила руку на лоб Питера. По крайней мере, сегодня они переночуют в мотеле по соседству. А завтра наступит воскресенье, и Бену не надо будет в школу. Если понадобится, они останутся на целую неделю, а потом ее сын наверстает упущенное.

– Мам, если мы останемся в городе, то сможем сходить в боулинг? – спросил Бен, снимая пористую пленку с упаковки чизкейков.

– Конечно, – она попыталась улыбнуться, несмотря на подступающие слезы. Бен посмотрел на отца.

– Мне бы хотелось, чтобы папа пошел с нами.

Она кивнула.

– Мне тоже, сынок. Мне тоже.

Когда Бен, приняв душ, уже уснул на кровати в номере мотеля, Келли все еще сидела в полутьме на другой кровати.

Она чувствовала себя безмерно одинокой. Это было глупо, потому что у нее был Бен и много других хороших людей. Друзей. Коллег. Все они поочередно посещали Питера, как и парни с ее работы. Не было такого дня, чтобы кто-нибудь не сидел возле его кровати. И это что-то значило.

Она мысленно вернулась к мертвой женщине-пилоту, к растерзанному трупу с ножом в горле. Кем она была?

Как она попала туда?

Был ли у нее кто-то близкий, ожидавший ее возвращения домой?

Келли спустила ноги с кровати и проверила, как там Бен. Он крепко спал. Она подтянула одеяло к его подбородку и на цыпочках вышла из комнаты. Потом прошла по коридору к оконной нише возле лестничного колодца. В Сильверкрике работала сотовая связь, поэтому она набрала с мобильного стационарный домашний номер Оскара. На звонок ответили после третьего гудка.

– Алло?

Келли немного приуныла. Это была девушка Оскара, Мелинда.

– Привет, Мел, это Келли. Оскар вернулся после вызова? Я надеялась услышать, что ребята кое-что выяснили насчет пилота.

– Он еще не вернулся, но я встретилась с Хабб в кафе около часа назад, и она сказала, что Оскар со своими техниками везет к реке следователя с криминалистами из группы опознания. Они хотят успеть сегодня, поэтому ставят палатки, пока снег не замел все следы. Хабб сказала, что следователи из департамента транспортной безопасности прилетят завтра утром.

– Пока неизвестно, кто управлял самолетом?

– Еще нет.

– Спасибо, Мел. Завтра я позвоню Оскару.

– Вы с Бенни ночуете в Сильверкрике?

– Да. Возможно, мы останемся здесь на день-другой.

– Это из-за Питера или перевал завалило снегом?

– У Питера очередная инфекция. Впрочем, я недавно получила уведомление, что дорога перекрыта из-за аварии.

– Мне очень жаль, Келли.

Ее слова что-то надломили у Келли внутри. Она судорожно вздохнула и откинула волосы, упавшие на лицо, не в силах ничего сказать, – по крайней мере, чтобы не выдать свое состояние.

– Ты в порядке, подруга?

Нет. Я совсем не в порядке. На самом деле, это продолжается уже давно, но я не сознавала, какую цену мне приходится платить.

– Да, все нормально, – она постаралась изобразить бодрый тон. – Просто интересно, как обстояли дела с расследованием после моего отъезда.

Она отключилась. В любом случае теперь это было полицейское расследование.

Келли вернулась в свой номер. Бен продолжал спать, тихо посапывая. Она молча смотрела на его профиль и уже не в первый раз думала о том, что он становится все больше похожим на Питера. Слезы жгли ей глаза. Она тихонько поцеловала сына в щеку и испытала мимолетное ощущение вины за свой интерес к расследованию Мэйсона.

2 ноября, понедельник

Мэйсон смотрел, как патологоанатом Калеб Скиннер откидывает простыню. Тело покойной лежало на стальном столе. Пилот Джейн Доу[46]. Женщина среднего роста, около пятидесяти лет или чуть за пятьдесят. Подтянутая, с хорошо развитой мускулатурой. Скиннер провел аутопсию сегодня утром. Зашитый Y-образный разрез резко выделялся на фоне бледной, помертвевшей кожи.

Мэйсон пришел в морг, находившийся в подвальном помещении больницы Сильверкрика, чтобы выслушать предварительный отчет Скиннера и приобщить к числу вещественных доказательств орудие убийства, одежду пилота и все, что могло быть обнаружено на теле покойной. Отдел тяжких преступлений Северного округа RMCP официально возглавил расследование. Главным следователем был детектив Горд Филдинг из штаб-квартиры Северного округа в Принс-Джордже, работавший в сотрудничестве с Мэйсоном, полицейскими из Клуэйн-Бэй и группой экспертов-криминалистов. Департамент транспортной безопасности тоже вел расследование, что было обычным делом в случае авиакатастроф. По мере поступления новой информации могла потребоваться помощь полиции из других регионов.