Энджи листала быстрее, проглядывая страницу за страницей, где подробно описывались сексуальные похождения Жасмин с Дагом и другими, более молодыми мужчинами. Мысли о женщинах и сексе, о ее подругах, о Рейчел Харт. О матери и отце Жасмин. О бабке-судье.

Энджи помедлила, долиставшись до страницы, где было всего две строчки:

«Запись в женскую клинику на аборт. Софи едет со мной. Миа в бешенстве от моего решения. Вся наша дружба пошла к чертям».

Больше записей не было, кроме описания сборов и подготовки к поездке на Наамиш. Жасмин писала, что будет продолжать носить кольцо как символ своей тайной власти над Рейчел Харт, которая собирается снимать фильм в том числе и о ней, любовнице ее мужа. Надменная сучка, с которой Даг разведется.

Дальше из переплета торчали неровные обрывки. Эти страницы вырвала Шейла.

Энджи привалилась спиной к подушкам, вспомнив слова Джесси Кармана: «В последний раз я этот дневник видел в руках у девчонки Харт, которая читала его в кустах… Я вообще удивляюсь, как она не увела дневник раньше, несмотря на все подходцы Жасмин».

Бедная Иден Харт. Если она действительно сунула нос в дневник, значит, ей довелось прочесть самые скабрезные подробности о своем обожаемом отце, закрутившем со студенткой. Каковая студентка преспокойно удила рыбу рядом с Иден и ее матерью, которую предала.

Однако Иден Харт отрицала, что заглядывала в дневник. Судя по фотографиям на стене ее кабинета, отец для нее до сих пор на первом месте. Может, Джесси Кармана солгал или ошибся или же у Иден было всего несколько минут и она не поняла смысл написанного?

Энджи сбросила одеяло и принялась спешно собираться. Она решила уехать на рассвете.

Теперь уже не обойтись без очной ставки с Рейчел и Дугласом Хартами.

Пятница, 23 ноября

– Читается как эротический роман, – хмыкнула Энджи, выложив фиолетовую тетрадь на середину стола. Она сидела напротив Рейчел и Дага в их гостиной. На часах было начало второго. Рано утром, вернув взятую напрокат «Субару» и заполнив необходимые бумаги по страховке, она забрала отремонтированный «Мини-Купер» и поехала в Метчосин.

В сумке, висевшей на стуле, работал диктофон. Ни Рейчел, ни Даг и глазом не моргнули при виде дневника и не изменились в лице. От их неестественного спокойствия в Паллорино шевельнулась непонятная подспудная тревога.

В тишине отчетливо тикали ходики с кукушкой – маленький маятник качался туда-сюда под резным домиком, – словно напоминая о неумолимом времени. Энджи сидела перед супружеской четой, разменявшей восьмой десяток, перед браком длиною в жизнь, связавшим их вместе. У них взрослая дочь, внуки, покойный сын, прекрасный дом у моря. У каждого за плечами удачная карьера. У них есть здоровье и пенсионные трасты. Они не потеряли друг друга. У Рейчел и Дага было все, о чем многие могут только мечтать, но фиолетовая книжица на столе угрожала стереть их благополучие в порошок.

В этой тетради крылась тайна, за которую стоило убить.

– Вы в курсе, что там? – спросила Энджи.

Даг облизал губы, не отрывая взгляда от дневника. Рейчел кашлянула и подалась вперед, твердо глядя на Энджи серыми глазами:

– Уверена, вы нам сейчас это расскажете, и, если, можно, не тяните. К нам через час гости приедут, я бы хотела успеть привести себя в порядок.

Энджи повернулась к Дагу:

– Вы подарили Жасмин эту тетрадь, Даг, на ее двадцать пятый день рождения. В девяносто четвертом году.

Рейчел замерла, стараясь не потерять самообладания, услышав то, о чем, очевидно, догадывалась. Едва выложив тетрадь на стол, Энджи поняла, что старая режиссер прекрасно осведомлена о содержании дневника.

Лицо Дага медленно наливалось багровой краской. На шее напряглись мышцы.

– А еще вы ей подарили вот это кольцо в знак помолвки. – Энджи выложила на стол фотографию кольца, найденного с останками Жасмин. – Связь со студенткой длилась у вас больше года, и наконец вы предложили своей ученице руку и сердце.

В гостиной было мертвенно-тихо – слышалось только мерное тиканье часов.

– Но существовала одна проблема – вы уже были женаты на Рейчел. Скажите, Даг, вы сделали Жасмин Гулати предложение в качестве своеобразной гарантии, что не бросите, когда она сделает аборт? Избавится от вашего ребенка?

– Это ложь, все это ложь! – взорвалась Рейчел. – В этом дневнике не имеющие ничего общего с реальностью измышления студентки, безнадежно влюбленной в своего преподавателя! Жасмин была нарциссисткой и социопаткой с половой аберрацией – ее сексуальное возбуждение и удовлетворение зависели от фантазий о сексуальном доминировании и эмоциональном контроле над мужчинами с позиции силы…

Энджи взяла дневник и открыла на заложенной странице.

– Вы имели в виду, как в этом отрывке?

Она начала читать:

– «Я его поймала! Я вожу его за отросток, как на привязи. Моя «леди Джейн» командует его «Джоном Томасом», пользуясь терминологией Д. Г. Лоуренса, творчество которого Даг преподавал нам на первом курсе. Он откровенно наблюдал, как щеки девушек заливаются краской, а парни ерзают на стульях в ставших вдруг тесными джинсах, когда Даг раскрывал перед аудиторией тему секса в «Любовнике леди Чаттерлей». Мне кажется, именно в тот момент я решила его покорить…» – Энджи подняла глаза: – Рейчел, откуда вы узнали о содержании дневника?

Глаза Рейчел Харт еле заметно дрогнули, дернувшись в сторону мужа, черты исказила мимолетная паника, но спустя долю секунды лицо снова стало бесстрастным.

– Мне Даг рассказал, – она снова кашлянула. – Он признался, что у него была непродолжительная интрижка с Жасмин, но он решительно порвал с ней, испугавшись психической нестабильности Гулати, грозившей обернуться для него и его семьи ситуацией а-ля «Роковое влечение». Мой муж хотел меня подготовить.

Даг накрыл ладонью руку жены. Рейчел глубоко вздохнула.

– Мы ходили к семейному психотерапевту. Мы решили все свои противоречия. Этот случай лишь укрепил наш брак и взаимопонимание. А то, что пишет в своем дневнике Жасмин, – неправда. Даг встречался с ней пару раз, и все. Если она пишет, что это затянулось на год, она лжет.

Энджи некоторое время разглядывала Рейчел, затем перевела взгляд на Дага:

– А как же кольцо с бриллиантом?

– Она сама себе купила, – быстро ответила Рейчел, не дав мужу раскрыть рот. – Я же говорю, она подробно отыгрывала свою фантазию!

– А почему вы промолчали, когда я в первый раз спрашивала вас о кольце Жасмин и пропавшем дневнике? – спросила Паллорино.

Рейчел презрительно фыркнула.

– А как вы думаете? Даже сейчас это означает, что Дагу придется уйти из университета. Это станет серьезным стрессом для нашей дочери, а меня поставит в двусмысленное положение, потому что несчастный случай с Жасмин произошел в поездке, которую организовала я. Я же специально ее пригласила!

– А почему в двусмысленное?

– При наличии такого мотива ей навредить? Вы шутите! Начались бы сомнения, что она утонула случайно.

– Значит, вы беспокоились, что возникнут сомнения?

Молчание.

– А правда, зачем вы пригласили Жасмин в эту поездку, Рейчел?

– По тем причинам, которые я вам уже называла. Она была яркой краской в общей палитре, а именно это я и искала для фильма.

– Но при этом вы уже знали, что она спала с вашим мужем?

– Да. Я же объясняла, я добивалась тонкой игры различных составляющих для определенной направленности фильма. Мне требовались разведенка, блудница, лесбиянки, одиночка…

– Обманутая жена…

– Я оставалась наблюдателем, оператором. В качестве обманутой жены у меня была Кэти, которой муж изменял с молодыми.

Энджи не поверила, но решила подыграть, чтобы получить побольше информации.

– Должно быть, вы остались очень довольны, когда Жасмин в первый же вечер переспала с проводником?

Молчание.

– Вы не вмешались в ее перепалку с местными жителями из желания побольше заснять? Ваш документальный фильм изначально задумывался как месть Жасмин Гулати? Вы планировали при монтаже выставить ее законченной шлюхой и снобкой?