Дебора столько лет подавляла эти воспоминания и старалась избавиться от них, что когда они всколыхнулись, как цунами, ее буквально затрясло.

Она плотнее прижала ладонь к животу.

Ее будущий ребенок.

Она должна была выжить. Все, что угодно, ради выживания.

Троица возвращалась, шагая по мокрому снегу к задней двери. Дебора испытала мгновенный приступ паники. Она развернулась и стала поспешно открывать дверцы буфета и доставать банки. Тушенка. Соус чили. Она поставила кастрюлю и завела газовую плиту.

Они проголодались. Им срочно нужно поесть. Как и раньше, она будет делать вид, будто ничего не знает, и тогда ей ничего не будет угрожать. Она никогда не была там. Она не видела водителя или пассажирку. Она не видела умирающего мальчика и его мать, с криком выбежавшую из магазина. Она никогда не смотрела новости. Она не знала, что Стелла была той самой матерью.

Стелла, которая потеряла своего мальчика. Ее ребенка.

Дебора невольно всхлипнула и уперлась руками в столешницу, изо всех сил стараясь восстановить над собой контроль.

Дверь распахнулась. Она вытерла нос, повернулась и тяжело сглотнула.

Они выглядели так, как будто явились из фильма ужасов. Выжившие в войне зомби посреди дикой глуши. Она съежилась, испытывая желание отступить назад. Но за ее спиной находилась кухонная столешница.

Они смотрели на нее с таким видом, как будто она вдруг стала для них таким же чуждым существом, как и они для нее.

– Я… Мне жаль, что я не смогла выйти и помочь вам, – ее голос дрогнул. – Моника сказала мне, что произошло, и… я никогда не видела мертвецов, – солгала она. – Поэтому я решила приготовить ужин. Думаю, вы проголодались.

Они прошли мимо нее; Стелла держала в руке бутылку виски.

Внезапно Дебора услышал глухой стук бампера «БМВ», врезавшегося в маленького мальчика. Она не слышала этот звук уже больше десяти лет. Бух, бух, бух. Снова и снова. Она прижала ладони к ушам.

Прекрати. Прекрати.

Стелла оглянулась через плечо. Их взгляды встретились.

Мне жаль. Мне так жаль.

– Я принесу разогретую тушенку с овощами.

– Спасибо, Дебора, – сказала Стелла.

Дебора вошла в гостиную с тарелками тушенки на подносе.

Натан, сидевший на диване, поднял голову. Его глаза сильно покраснели. Он был измазан в грязи и крови, но не стал приводить себя в порядок. Он держал между ног открытую бутылку виски, обхватив ее за горлышко.

– Как ваша лодыжка? – спросил он, хмуро глядя на нее.

– Это… спасибо, гораздо лучше. Я туго перебинтовала ее.

Стивен разводил огонь. Стелла спускалась по лестнице. Она хотя бы попыталась отмыться – смыла кровь с лица и рук и надела чистые джинсы. Мужчины не потрудились это сделать.

Моника и Кэти пока оставались наверху.

Дебора стояла с подносом в руках. Она не могла принять решение. Ее жизнь снова висела на волоске. Ее осаждал ужасный, иррациональный страх, что все откатится назад, к самому началу, и она снова станет Катариной. А она не могла, просто не могла этого вынести.

Лучше умереть.

Стивен подошел к ней и взял тяжелый поднос из ее рук.

– Спасибо.

Он кивнул, и она едва не посочувствовала ему. Он страдает от того же, что и я. Он пытается скрыть свое прошлое. Этот ребенок выбежал на дорогу между двумя автомобилями и появился прямо перед ним. Он был обречен сбить Эзикиела.

Девять лгунишек думали, что им все сошло с рук. Но ничего не вышло, и все они окажутся в аду.

Неуклюжий от усталости, гремя тарелками и ложками, Стивен поставил поднос на кофейный стол рядом с шахматной доской. Он выпрямился и вдруг застыл.

– Фигурки, – хрипло прошептал он.

Дебору пробрало холодом.

– Еще две фигурки, – он с изможденным лицом повернулся к ним и указал на доску пальцем. – Их убрали с доски. Не одну – Берта, – а две фигурки.

Натан подскочил на месте, как будто его ударило током.

– Моника? – произнес он. – Где Моника?

Он резко встал, уронив бутылку на пол, и побежал к лестнице.

– Моника! – крикнул он, ухватившись за перила.

Ответа не последовало.

Он побежал по лестнице, спотыкаясь на каждом шагу.

– Моника! – снова завопил он с лестничной площадки. Его голос эхом прогремел по всему дому, отдаваясь от стен и сводчатого потолка. Сверху полетела пыль.

Когда Натан достиг их общей спальни, дверь распахнулась. Моника с заплывшими, налитыми кровью глазами и встрепанными волосами стояла на пороге. На ее лице отражалось смятение.

– Я… я спала. В чем дело, Натан? Господи, только посмотри на себя… С тобой все в порядке?

Он издал странный звук и привлек ее к себе.

– Слава богу. Спасибо, спасибо. Теперь все хорошо.

Она оттолкнула его и отвернулась, ощутив вонь, исходившую от него.

– Что такое? Что случилось?

– Еще одна фигурка была обезглавлена, – сказал Стивен.

Моника посмотрела на них.

– Вы имеете в виду Берта?

– Нет, кого-то еще.

Осознание пришло мгновенно. Стелла рванулась к двери Кэти Колбурн. Та была заперта.

– Кэти! – Стелла забарабанила по двери, дергая ручку. – Кэти! – Она повернулась к остальным: – Помогите мне взломать дверь.

Мужчины сдвинули плечи и дружно ударили в дверь. Снова и снова. Дерево вокруг замка расщепилось, и он вылетел наружу. Двое мужчин ввалились внутрь и зашатались, размахивая руками посреди комнаты.

Дебора и Стелла последовали за ними.

Потом все замерли как вкопанные.

Кэти висела на веревке, прикрепленной к стропильной балке. Перевернутый стул валялся у нее под ногами. Ее камера лежала на кровати.

Она медленно покачивалась, глядя на огромную картину маслом с изображением маленькой девочки, державшей в руке весы Фемиды. Полотно было изрезано в клочья. Кухонный нож лежал на полу под картиной.

Дебора осела на пол и потеряла сознание.

3 ноября, вторник

Все члены группы SAR разошлись по своим палаткам, кроме Мэйсона и Келли, которые еще бодрствовали. Они сидели рядом перед костром, разведенным посреди маленького лагеря в лесу, далеко в стороне от старого дома. Оранжевые языки пламени потрескивали и стреляли в ночь желтыми искрами. Дождь прекратился, но плотные облака продолжали нависать над ними. Ни звезд, ни луны. Из леса то и дело доносилось тихое совиное уханье.

Прошло почти шесть часов с тех пор, как Мэйсон установил спутниковую связь со штаб-квартирой в Принс-Джордже. Техники-криминалисты, судебный следователь, детективы и другие полицейские ожидались на рассвете. Задача Мэйсона состояла в том, чтобы место преступления осталось нетронутым до тех пор, пока не появятся специалисты.

Оскар последним из поисково-спасательной группы отошел от костра и заполз в свою палатку. Из-под оранжевого купола быстро донеслось его негромкое похрапывание.

– У него есть дар, – тихо сказала Келли, тыкавшая веткой в кучку дров. – Мне трудно заснуть, когда я нахожусь на задании. А это… Обычно мы ищем людей, с которыми произошел несчастный случай или же они совершили глупые ошибки. Но это… Убийство, постоянное ощущение злонамеренности… – слова замерли у нее на губах.

Они показались Мэйсону высокопарными, так что он не стал отвечать и оставил ее осмысливать тот факт, что они разбили лагерь неподалеку от двух трупов, по какой-то причине лежавших в морозильном шкафу.

Труп женщины был обернут простыней и лежал на другом трупе, упакованном в брезент и перевязанном веревкой. По предварительной оценке Мэйсона, – судя по тому, что он видел, ни к чему не прикасаясь, – женщина была повешена. На ее шее были видны перетяжки, он заметил и другие признаки: вываленный язык и красные точки от кровоизлияний в глазных яблоках. Кусок этой веревки обнаружили привязанным к потолочной балке в спальне, где находились ее вещи. Он не нашел удостоверения личности, но, судя по фотографии группы, собравшейся перед гидропланом, это была Кэти Колбурн.