Хольгерсен задрал брови:

– Ты что, помнишь даты и лица из каждого расследования?

– Лучше бы я не помнила.

– Насильника так и не задержали, – напомнил Хольгерсен.

Паллорино помрачнела.

– Да, – тихо подтвердила она, глядя на фотографию Молли Коллинз. – Личность установить не удалось. В момент нападения Коллинз была на приходе и почти ничего не помнила, когда очухалась. Единственное, что она сказала, – что насильник был огромный мужик в комбинезоне с неизвестным логотипом на нагрудном кармане. Он проезжал мимо на белом фургоне с таким же логотипом на боку. Ее изнасиловали в фургоне, и когда преступник сел за руль и поехал, Молли как-то удалось открыть задние дверцы и выпасть на дорогу. Полгода спустя после изнасилования Коллинз нашли мертвой – передоз. – Энджи помолчала. – Ну, и какие у тебя вопросы?

– В декабре Аннелиза Йенсен пропала якобы из университетского кампуса.

– В смысле – якобы? Там ее видели в последний раз.

– Вчера в управление позвонил один чувак и заявил, что видел Йенсен на остановке около трех утра…

Энджи превратилась в слух.

– Но жена от него все равно ушла, – закончил Хольгерсен, – и он нам позвонил, потому что та картина до сих пор стоит у него перед глазами. Совесть замучила – считает, что если бы он сразу позвонил, мы бы давно нашли Йенсен. Может, даже живой.

– Блин, неужели это все правда?.. Значит, ты считаешь, что исчезновение Аннелизы Йенсен и нападение на Молли Коллинз связаны между собой?

Хольгерсен выскреб последние крошки из своей «тарелки ниндзя» и отправил в рот.

– Может, и связаны, – невнятно произнес он. – Раз у нас и там, и тут белый фургон-«Мерседес».

– Да белые «мерсы» службы доставки на каждом углу, Хольгерсен!

– Известен и еще один случай – на материке, в ноябре две тысячи второго. Молодая женщина пропала в центре Ист-Сайда. Оказавшаяся рядом соцработница вроде бы видела, как та садилась в белый грузовой «Мерседес» с логотипом. А в две тысячи девятом пропала молодая женщина возле Блейна, штат Вашингтон. Ее машина сломалась на шоссе, и, по рабочей версии, она, видимо, остановила кого-то помочь, и ее похитили. Пропала с концами, не нашли. Обращались к населению, копы раздавали флаеры на дорогах, постеры висели и с американской, и с канадской стороны. Наконец какой-то водила, который регулярно ездил через границу, позвонил и заявил, что видел и сломавшуюся машину, и женщину, когда рядом остановился белый фургон. Сам водила, видя такое дело, останавливаться не стал, решив, что проблема решена. Фургон был «Мерседес» с графическим логотипом на боку и вроде бы с номерами Британской Колумбии.

Энджи неотрывно смотрела на Хольгерсена, чувствуя, как внутри поднимается знакомая горячая волна.

– Маньяк? – сказала она.

– Может быть.

– Как ты узнал, что в этих делах тоже фигурировал белый «Мерседес»?

– Отдал информацию по Йенсен нашему аналитику. Белый фургон выскочил как общая деталь. Черт знает на что способны сейчас компьютеры!

– У вас появился аналитик?

– Босс привел, чтобы помочь нам копаться в висяках. Дело Йенсен лежало сверху в той коробке, которую я открыл первой.

– Мэддокс посадил тебя на висяки?!

– Новое направление, или как-то так. В рамках отдела особо тяжких. Сформировал из меня и Лео отдельное маленькое подразделение перелопачивать целую гору нераскрытого дерьма. Директива поступила с самого верха. Уже и бабла на это выделили, хотят повысить раскрываемость. Отец Аннелизы Йенсен давит на нового мэра. У папаши Йенсена есть чем надавить…

– Да, деньги – это главное. А те, кто без богатых папаш, пошли на фиг. Непонятно только, зачем ты мне все это рассказываешь. Ну, помимо того, что это хороший предлог заехать в гости.

«И напомнить мне, что я уже не работаю в полиции».

– Ты что-нибудь еще помнишь о деле Коллинз?

– Я же сдала все дела! Мой отчет подшит в папке, находи и листай. – Паллорино отодвинулась на стуле, не скрывая раздражения. Руки-то у нее все равно что связаны, на расследование теперь только смотреть и завидовать. Все равно что морковкой махать перед ее носом, все время отдергивая. – Передавай Мэддоксу спасибо за завтрак, – сказала она, поднимаясь на ноги. Сняв пальто со спинки стула, Энджи оделась, но, отойдя от стола на пару шагов, остановилась: – А логотип кто-нибудь смог описать? Он одинаковый на всех фургонах?

– Темного цвета какое-то стилизованное изображение, вроде вписанное в квадрат, – вот и вся информация, что у нас есть, но описание совпадает во всех случаях. Явно какой-то редкий, не «Кока-Кола» и не «Макдоналдс».

Несколько секунд Энджи пристально смотрела Хольгерсену в глаза.

– Ладно, удачи. И поспи малек – хреново выглядишь.

– Ты тоже… о себе не забывай, Паллорино, – улыбнулся Кьель Хольгерсен.

Выйдя из бистро, Энджи пошла мимо витрины и увидела, что Хольгерсен кому-то звонит. Должно быть, докладывает Мэддоксу – Паллорино занимается делом Жасмин Гулати.

Энджи это полностью устраивало. Мэддокс перестанет беспокоиться, что она подалась в личные телохранители. А от сознания, что он отправил к ней Хольгерсена разнюхать обстановку, у нее в сердце вспыхнула надежда.

Энджи твердо настроилась добиться, чтобы у них с Мэддоксом все получилось.

Сражаясь с колючим ветром, Паллорино шагала по кварталу на границе с Чайнатауном. Повернув за угол, она увидела вывеску бутика «Белое свечение».

Остолбенев от неожиданности, Энджи некоторое время смотрела на вручную расписанную вывеску и медленно опустила взгляд на витрину. Женские платья. Белое кружево. Тончайший шелк. Некоторые наряды пышные, как пена, другие гладкие и атласно-блестящие. И повсюду розовые и белые цветы.

Бутик для новобрачных?!

Глубоко вздохнув, Паллорино покрутила головой от такой иронии судьбы и толкнула дверь. Звякнул колокольчик. Внутри магазин оказался совсем маленьким. Хозяева явно старались подчеркнуть историческую архитектуру, широкими полосами счистив штукатурку со стен и обнажив старинную кирпичную кладку. Сосновые полы натерты до блеска, деревянная лестница с балюстрадой, выкрашенная черной эмалью, извиваясь, уходила в цокольный этаж. В стеклянной витрине сверкали жемчужные и бриллиантовые диадемы, колье и серьги. Звучала приглушенная музыка – мелодия до мурашек напоминала ту, которую во весь голос затянула «музыкальный автомат» Джилли Монеган. Рядами тянулись стойки, увешанные свадебными платьями. Несколько нарядов были выставлены в кирпичных стенных нишах.

Энджи осторожно пошла вперед, гулко стуча байкерскими ботинками по деревянному полу.

– Здравствуйте! – громко сказала она. – Здесь есть кто-нибудь?

Из-за занавеса, до половины скрывавшего примерочную, уставленную стульями в стиле Людовика Пятнадцатого – с обивкой с нежным цветочным узором, – высунулась женская головка. Миловидная блондинка вынула булавки, которые держала во рту, и произнесла:

– Сюда проходите, пожалуйста.

Энджи ступила в примерочную, сразу же отразившись в мириаде зеркал. В черной кожаной куртке, узких джинсах и байкерских ботинках, с рыжими волосами, собранными в практичный понитейл, Паллорино выглядела совершенно неуместно в этом царстве женственности и изысканной нежности.

– Я тут подол накалываю, потребовалась небольшая подгонка, – пояснила блондинка, пригладив свою темно-розовую юбку и шелковую блузку с драпировкой. Она походила на модель из каталога «Кельвин Кляйн». При виде Энджи на ее нежном лице проступила неуверенность: блондинка явно пришла к заключению, что гостья явилась не платье к свадьбе заказывать.

– Чем могу помочь?

– Я ищу Мию Монро.

В глазах блондинки появилась тревога.

– Это я.

– Меня зовут Энджи Паллорино, – представилась Энджи, покопавшись в кармане и выудив визитную карточку. – Я, видите ли, расследую дело двадцатичетырехлетней давности. Речь идет об одной из ваших старых знакомых, и ваша помощь может оказаться неоценимой. Не найдется ли у вас минуты? Мы можем где-нибудь поговорить?