Ру пытается сохранять спокойствие.

– Она называла его имя?

– Нет. Простите. Как я сказала, я уважала ее частную жизнь и не спрашивала.

– Как он выглядел?

– Спортивный. Песочный блондин. Можно сказать, качок. Лет сорока.

Ты чертов ублюдок, Сет.

Ру прочищает горло.

– Можете сказать, когда Арвен работала в последний раз?

– В субботу, восемнадцатого июня. В воскресенье она взяла выходной, собиралась на какое-то барбекю. Должна была выйти сегодня.

Ру достает свою визитку и ручку. Обводит номер мобильного.

– Позвоните мне по этому номеру, если вспомните имя. Или если кто-то из сотрудников его знает, – она протягивает Парри карточку, сомневается, но потом кивает подбородком в сторону экрана. – Ваши камеры могли записать того парня в баре?

– Не в баре. Для приватности камеры показывают только внешний и внутренний входы. Но они могли записать, как он приходит и уходит.

– Сколько дней сохраняется запись?

– Переписывается каждые семь дней. На большее нам не хватает бюджета, но семи дней вполне хватает для наших нужд.

– Могу я получить копию записей?

– Конечно, сейчас скопирую.

– И рабочее расписание Арвен Харпер, пожалуйста.

Парри кивает и щелкает по клавишам компьютера.

Когда Ру выходит из «Красного льва», у нее в кармане куртки лежит копия записей камер наблюдения. Она видела, как Сет выходит из таверны с Арвен четыре ночи назад. Сет будет на записи, возможно, в компании погибшей женщины, и Ру не знает, что с этим делать.

Когда она подходит к машине, у нее звонит телефон.

Это констебль Джорджия Бакманн. Ру снимает трубку.

– Привет, босс, – говорит Джорджия. – Нам удалось кое-что узнать. Мы опросили пожилую женщину, которая живет в переулке напротив дома Брэдли. По ее словам, когда Тома Брэдли увезли на допрос, на парковку в переулке приехал «Додж». Фургон цвета «серый металлик», с наклейкой на заднем стекле – силуэт сноубордиста. Пенсионерка сказала, что часто видела его там и прежде, но так рано утром – никогда. С табличкой пожарной охраны Стори-Коув. Она предполагает, водитель – пожарный и один из пациентов Лили Брэдли. Полицейский, стоявший перед домом Брэдли, его не видел, потому что он зашел с переулка. Он пробыл там недолго. Возможно, свидетель, а может, нет.

– Я проверю сама, – говорит Ру, залезая в машину. – Я недалеко от пожарного участка. Сейчас и заскочу.

Ру поворачивает на парковку пожарной станции Стори-Коув. Это здание с фасадом в стиле Тюдоров как и таверна «Красный лев». А из-за блестящих, красных машин, припаркованных в ряд возле входа, оно выглядит как иллюстрация в детской книге. Кажется ненастоящим. Обманом. Маской.

Ру едет медленно, пристально разглядывая припаркованные машины и фургоны. Она находит фургон «Додж» цвета «серый металлик» в задней части парковки, перед голубой елью. Ру занимает свободное место рядом с «Доджем» и звонит Тоши.

– Привет, босс, – говорит он, взяв трубку. – Мы как раз заканчиваем в морге. Как Фарид и предполагал, судя по результатам вскрытия, Арвен Харпер погибла из-за многочисленных травм, вызванных падением со скалы. Если она и получила какие-то повреждения перед падением, новые травмы их перекрыли. Но образцы осколков из ранений тоже отправлены в лабораторию. Теперь будем ждать результатов токсикологии и экспертизы ДНК.

– Ты отправил все в частную лабораторию? – спрашивает она, выходя из машины и направляясь к «Доджу». Она видит наклейку со сноубордистом на заднем стекле и табличку «Пожарная охрана Стори-Коув».

– Да, – отвечает он. – Они обещали поторопиться. Я сейчас еду к Харперам. Мы получили ордер на обыск на случай, если Клайстер вздумает мутить воду и обвинять нас, что мы заставили скорбящего сына погибшей дать нам доступ. Еще у меня есть ордер на телефонные записи.

– Хорошо. Встретимся там. Возможно, у нас есть еще свидетель – сейчас узнаю, – она пересказывает Тоши слова констебля Бакманн. Ру заканчивает разговор, убирает телефон в карман и направляется к гаражу, где несколько пожарных в шортах моют и полируют одну из машин.

Мужчина с тряпкой в руке поднимает взгляд.

– Привет, – говорит он, поднимается и подходит к ней. – Могу я чем-то помочь?

– Детектив Руланди Дюваль. Отдел убийств, – она показывает удостоверение.

Он рассматривает и спрашивает:

– Что такое?

Ру показывает большим пальцем себе за плечо.

– Кому принадлежит тот серый «Додж»?

Пожарный хмурится.

– А что?

– Мы ищем возможных свидетелей происшествия, а фургон стоял неподалеку. Я хотела бы поговорить с владельцем.

Из-за машины выходит крепкий мужчина, вытирая тряпкой руки.

– Он мой. Что такое?

– А вы кто?

– Гарт Куинлан.

– Вчера утром вы парковались в переулке возле Оак-Энд, мистер Куинлан?

– Да, – он медлит, потом говорит: – Может, побеседуем возле моего фургона, не будем мешать остальным?

Ру идет с ним к «Доджу». Он поворачивается к ней.

– Я… Это личное. Я хотел бы сохранить это в тайне.

– Что именно, сэр?

Он чешет бровь и отводит взгляд.

– Слушайте, я хожу на психотерапию. Психоанализ. И не думайте, будто я псих. Нет. Просто я не хочу, чтобы парни – или кто-то еще – узнали о моих походах к мозгоправу. И я не сделал ничего плохого. Я приехал к терапевту на ранний прием.

В Ру пробуждается интерес.

– Почему вы думаете, что я вас в чем-то подозреваю?

– Я смотрел новости. Знаю, что муж моего психолога нашел на пляже тело незадолго до того, как я приехал. Я думаю… вы здесь поэтому. Из-за погибшей женщины, – его тон становится резким.

Заинтересованность Ру растет.

– Я просто хотела узнать, не видели ли вы важных для расследования деталей. Вы зашли к Брэдли со стороны переулка и ушли спустя короткое время. Вряд ли вы успели посетить сеанс психотерапии.

Он проводит рукой по волосам. Большой, сильной рукой со шрамами. У него костяшки борца.

– Хорошо… Слушайте, я буду откровенен, мне не нужны проблемы. У меня есть судимость. Давным-давно, в прошлой жизни, меня осудили за нападение. Из-за меня человек на всю жизнь оказался в инвалидном кресле. Он даже не может сам есть и ходить в туалет. Моя жена не знает. И поэтому я сразу не пришел, когда увидел… Мне не хотелось взаимодействовать с полицией. Понимаете, я умираю. Агрессивный рак в терминальной стадии. Видимо, это мое наказание. Вероятно, через несколько недель я уже не смогу работать пожарным. У меня нет времени. И да, поэтому я хожу на психотерапию. Чтобы справиться с финалом жизни, с тревогой и агрессией, которые я испытал, когда узнал, что не смогу побороть болезнь.

– Мне очень жаль, мистер Куинлан. Что именно вы увидели?

Он облизывает губы и отводит взгляд, словно не желая ступать на эту тропу.

– Я… Договорился о раннем сеансе. Я не собирался возвращаться на терапию, мне казалось, все под контролем, но… Но нет. И когда я приехал, доктора Лили Брэдли не было в кабинете. Дверь в приемную оказалась заперта. Но я видел ее машину и подумал, может, она забыла или перепутала время. Я попытался позвонить ей и в этот момент увидел свет в сарае за забором. Я заглянул к ним во двор. Лили вышла из сарая с маленьким пакетом для мусора. Она поспешила к двери кухни. Поэтом я открыл калитку и решил постучаться в заднюю дверь. Как я говорил, мое время на исходе, впереди была смена, и мне очень хотелось с кем-нибудь поговорить перед работой. Я увидел ее в окне столовой и постучал по стеклу. Она… выглядела шокированной. Смятенной. И… когда она открыла дверь, ее руки и лицо были в крови.

– В крови?

Он кивает.

– Что произошло потом?

– Она была очень нервной. Сказала, семейная ситуация. Потом у нее зазвонил телефон, и она захлопнула дверь прямо у меня перед носом. Я был обескуражен и… боюсь, немного подсмотрел в окно. Не удержался. Вскоре она появилась в кухонном окне. Достала что-то из холодильника – мясо. Вскрыла несколько упаковок и переложила мясо в пакет, принесенный из сарая. Завернула его и засунула в морозильник. Потом выбросила старую упаковку в мусорное ведро под раковиной.