Воспользовавшись громкой связью, Ребекка позвонила в отделение полиции в Эшкрофте, пока ехала на арендованном «приусе» в Кэш-Крик, – городок, расположенный примерно в получасе езды на юг от Клинтона. Кэш-Крик находился под юрисдикцией полиции Эшкрофта.

Волнистые белые поля заснеженного кустарника расстилались по обе стороны от дороги, пока Ребекка ждала, когда ее соединят с офицером, занимавшимся делом Уны Феррис.

Перед отъездом из Клинтона Ребекка нашла номер в телефонном справочнике и связалась с Хлоей Кеннеди, теткой Уны Феррис. Договорилась о встрече. Потом позвонила в юго-восточный отдел по расследованию тяжких преступлений, расположенный в Келоуне, и объяснила ситуацию. Ей сказали, что сержант Грейс Паркер, работавшая детективом по расследованию убийств, перезвонит позже.

– Добрый день, капрал Джей Мохаммед на линии, – раздался голос из микрофона.

Ребекка объяснила, кто она такая, и попросила описать подробности аварии с Уной Феррис в прошлый понедельник.

– Одиночная автомобильная авария, белый «субару аутбэк» 2016 года, – сказал Мохаммед, сверившись со своими записями. – Свидетельства указывают на то, что автомобиль потерял управление, когда выехал на гололед. Его занесло на гравийную обочину, потом он проломил дорожное ограждение и упал в реку. Инцидент произошел примерно в 18.15. В это время часы покойной остановились. Время согласуется с оценкой времени смерти, проведенной патологоанатомом. Покойная ехала одна.

– Значит, нет никаких признаков участия другого автомобиля? – спросила Ребекка. – Никаких указаний на то, что автомобиль подвергся внешнему воздействию и был вытолкнут с дороги?

– Выглядит как несчастный случай. Это печально известный отрезок дороги, – сказал Мохаммед. – Разумеется, машину сильно помяло, когда она свалилась с утеса. Но наши следователи не обнаружили признаков другого автомобиля: ни следов краски, ни следов от других покрышек.

Ребекка задумалась. Может, это на самом деле был несчастный случай. Но ее полицейская интуиция утверждала обратное. Возможно, другой автомобиль не сталкивал Уну Феррис с дороги, но ее могли запугать до такой степени, что она потеряла управление на опасном и обледеневшем повороте дороги. Однако в таком случае вряд ли удастся что-то доказать.

– Никаких свидетелей?

– Нет. Супружеская пара сообщила об инциденте примерно в два часа ночи во вторник.

За несколько часов до того, как ее отец предполагал встретиться с Уной Феррис.

– Эти супруги остановились возле обзорного пункта неподалеку: они хотели сфотографировать ночной вид или северное сияние. Потом увидели что-то блестящее на льду реки и заметили сломанное ограждение. Они позвонили в 911. Уна Феррис скончалась на месте происшествия. Ее автомобиль вытащили на следующее утро.

Ребекка поблагодарила Мохаммеда, отключилась и продолжила путь в городок Кэш-Крик.

Женщина, открывшая дверь, была согнута вперед под углом шестьдесят градусов и тяжело опиралась на палку. Ее волосы серо-стального цвета были собраны в жесткий узел на голове, на лице застыла болезненная гримаса. Судя по виду, ей было немногим более семидесяти.

– Я – сержант Ребекка Норд, – представилась Ребекка. – Спасибо, что согласились встретиться со мной.

– Заходите, – сказала Хлоя, с трудом попятившись, чтобы освободить место в крошечной прихожей. Хлоя поморщилась. – Проклятый артрит.

– Сожалею о вашей утрате, – сказала Ребекка, когда сняла парку и разулась. Слова прозвучали шаблонно. Этот рефрен она сама постоянно слышала в Клинтоне с тех пор, как вернулась домой.

– А я – о вашей.

Ребекка кивнула и поблагодарила женщину. В телефонном разговоре она уже рассказала о смерти своего отца и о том, почему она просит о встрече.

– До сих пор не могу поверить, – сказала Хлоя, проходя в маленькую, тускло освещенную гостиную с обшарпанной мебелью. Судя по всему, с деньгами у хозяйки было негусто.

Хлоя опустилась в коричневое кресло и жестом предложила Ребекке занять место на коричневом диване напротив себя. Из-за тюлевых занавесок на окне открывался вид на служебный вход ресторана «Дэйри Куин».

– Полагаю, в свое время я смогу это осмыслить, но все так неожиданно. Вы говорили, что у вас есть вопросы.

Ребекка села на диван.

– Как я уже говорила, мой отец собирался лично встретиться с Уной в прошлый вторник. Не знаю, рассказала ли она вам, о чем он собирался побеседовать с ней.

– Уна сказала, что капрал Норд задавал ей вопросы в связи со старым делом о пропавших людях. По ее словам, она солгала ему двадцать лет назад, будто видела, как молодая женщина и ее дружок сели в белый фургон. Она призналась ему в этом во время телефонного разговора. Она хотела помочь ему и была действительно рада встретиться с ним, чтобы снять этот груз со своей совести. Она сказала, что не вспоминала обо всем до его звонка. Тогда, давным-давно, Уна была шальной девушкой и сидела на наркотиках.

Хлоя замолчала и с отсутствующим видом уставилась на занавески. Ребекка испытала прилив сопереживания: она хорошо знала, как горе истощает силы человека и притупляет его чувства.

Хлоя достала бумажную салфетку из коробочки, лежавшей рядом на столе, и высморкалась.

– Уна собралась с силами около семи лет назад после тяжелого кризиса, – продолжала Хлоя. – Она прошла реабилитацию и посвятила свою жизнь религии и искуплению грехов, накопившихся за прошлые годы. И переехала ко мне. Она…

Ее голос дрогнул. Она опять высморкалась и вытерла слезы. Когда она снова заговорила, ее голос был низким и хриплым.

– Уна заботилась обо мне по мере ухудшения моего здоровья. Она превратила уход за мной в свою миссию. Она – это все, что у меня есть… вернее, было. Не знаю, что я буду делать без нее.

Сердце Ребекки болело при виде этой несчастной старушки. Она незаметно посмотрела на часы, давая Хлое время прийти в себя. Но ей все равно были нужны ответы, и Ребекка гадала, когда детектив по расследованию убийств перезвонит ей.

– Уна сказала вам, почему она солгала? – тихо спросила она.

– Из-за наркотиков. Кто-то знал о ее слабости и воспользовался ею. Они заставили ее сказать, что она видела, как эти подростки сели в фургон с американскими номерами.

– Кто это сделал?

– Не знаю. Но у меня сложилось впечатление, что это был мужчина, кто-то из ее тогдашнего окружения. Уна собиралась рассказать капралу Норду все, что она помнила.

– Этот человек конкретно предложил ей сказать, что номерной знак был американским?

– Да, орегонские номера.

– Уна сообщала кому-либо, кроме вас, что собирается встретиться с моим отцом и официально опровергнуть собственные показания?

– Точно не знаю, но не думаю.

– Вам известно, с кем дружила Уна в те годы?

– Тогда она совершенно отстранилась от нашей семьи, так что я не знаю. Но мне известно, что она была знакома с Уитни Ганьон и Тревором Бьючемпом.

– Она не ходила в школу в Клинтоне? – Ребекка не могла припомнить никого с таким именем в свои школьные годы.

– Она ходила в среднюю школу в Девилс-Батт, но так и не доучилась.

– В газетной статье того времени сказано, что Уне было восемнадцать лет, когда она дала ложные показания насчет фургона.

– Да. Ей как раз исполнилось восемнадцать, поэтому она начала работать в барах.

– Вы не помните, что это были за бары? И где она жила?

– Она не задерживалась на одном месте, работала официанткой в нескольких заведениях. Одно название, которое она упоминала, совпадало с названием города: Девилс-Батт.

Ребекка прекратила вести записи и задумалась. Это был тот самый бар, где Эш встречался с Уитни после того, как заявил, что между ними все кончено. Марси Фоссам тоже работала в этом баре. С тех пор он менял названия, и Ребекка не знала, как он теперь называется и существует ли до сих пор.

– Название застряло в моей памяти, потому что оно показалось ироничным на фоне ее обращений к Богу и церкви после избавления от тяги к наркотикам, – сказала Хлоя. – В то время она жила в Девилс-Батт с каким-то парнем, но я его не знаю. – Она снова высморкалась. – Жаль, что от меня мало пользы. Как вы думаете, что на самом деле случилось с этими пропавшими подростками?