Адам достал свой телефон и набрал номер.

Она ответила после третьего звонка, немного задыхаясь.

– Нам нужно встретиться сегодня вечером, – сказал он. – Мне просто нужно… быть с тобой, поговорить с тобой. Можно приехать?

Она рассмеялась и нашептала ему на ухо всякие непристойности. Она была живительным бальзамом для него, его растущим пристрастием. Благодаря ей он справлялся с Лили, с работой в Сноу-Крик, со всем остальным.

Адам повесил трубку и включил зажигание. Это было начало конца, но ему было все равно. Он должен был сделать это, ради своих сыновей.

Энни проехала по ухабистой дорожке к дому Рудигера.

– Обрати внимание, – сказала она Новаку кивая головой, когда они проходили мимо бельевой веревки. – Черный плащ. Черный мужской свитер. Черные джинсы.

С другой стороны дома был припаркован синий пикап.

– По возможности осмотри этот автомобиль, пока я буду говорить с жильцами.

Энни поднялась на крыльцо к парадной двери и постучалась, пока Новак обходил вокруг дома.

Дверь открыла полноватая женщина с раскрасневшимися щеками. На ней был белый кухонный фартук, пальцы испачканы в муке.

– Беппи Рудигер? – сказала Энни. – Я констебль Пирелло, полицейский отдел Сноу-Крик.

– Что такое? – Взгляд женщины непроизвольно метнулся к сараю в глубине заднего двора. Энни повернулась, следуя за ее взглядом, потом медленно спросила:

– Ваш муж дома, миссис Рудигер?

– Нет. Его… его здесь нет. А что?

– Он не в сарае?

– Нет?

– И не в автомобиле с открытым кузовом возле вашего дома?

На лице женщины промелькнула секундная гримаса. Возле нее появилась светловолосая девочка.

– Сьюзи, ступай к себе, – сказала Беппи Рудигер и вышла наружу, закрыв дверь за собой. – Это мой автомобиль. Клинт ездит на «Додж Рэме» красного цвета.

– Он ездил в среду на работу на своем «Додже»?

– К чему этот вопрос?

– Мэм, ваш пикап соответствует описанию автомобиля, обнаруженного на месте поджога.

Кровь отхлынула с ее щек. Она принялась нервно озираться по сторонам.

– Возможно, ваш муж в среду одолжил ваш автомобиль, Беппи?

Беппи ухватилась за перила крыльца.

– Я… я не помню. Вам нужно поговорить с ним.

Энни кивнула, продолжая удерживать ее взгляд. Тем временем Новак вынырнул откуда-то сбоку, и Бетти Рудигер вздрогнула от удивления.

– На номерной табличке есть буква D, – сообщил Новак.

– Мисс Рудигер, вы не возражаете, если мы осмотрим автомобиль?

– Возражаю. Мне не нравятся ваши инсинуации. Я… вам лучше уйти. Немедленно.

Энни повернулась спиной к Беппи и сделала вид, будто любуется пейзажем.

– Приятное место. Сельская атмосфера. Я тоже выросла на ферме в Квебеке, и моя мать сушила белье на веревках. – Она повернулась к Беппи. У женщины был такой вид, будто ей нехорошо. – Когда вы последний раз занимались стиркой, миссис Рудигер?

– Какое вам дело до этого?

– Черный плащ. – Энни кивком указала на бельевую веревку.

– Сейчас уже холодно, – отрезала Беппи. – Люди носят плащи, когда на улице холодно.

Пульс Энни слегка участился от такой агрессивной реакции. Она была уверена, что тут что-то есть.

– Что находится в том сарае, мэм?

– Это сарай моего мужа. Там он занимается таксидермией.

Энни приподняла бровь.

– Таксидермией. Он заядлый охотник?

– Два раза в год он отправляется на большую охоту. Мы храним мясо в большом холодильнике.

– Можно посмотреть?

– Нет. – Беппи внезапно вытерла руки о фартук, как будто они вспотели. – Я хочу сказать, это личное место Клинта. Я не знаю, что там происходит. Знаете, если вам нужен мой муж, вы можете найти его в пожарном депо. Он начальник пожарной службы Сноу-Крик.

Энни снова кивнула и широко улыбнулась.

– Да, но сегодня у него выходной.

Беппи промолчала.

– Вы уверены, что его здесь нет? Может быть, он вышел погулять?

– Он покупает сено на одной из ферм в долине. Собирается укутать фруктовый сад на зиму.

– Он держит охотничье оружие в этом сарае?

– Нет, только в сейфе. У нас дома.

– Ружья, винтовки?

Губы Беппи сжались в прямую линию.

– Это его оружие для охоты.

– Здесь есть пистолеты или револьверы?

Она сглотнула.

– Я не знаю.

– Большое спасибо за потраченное время, миссис Рудигер. – Энни начала спускаться по лестнице к Новаку, но потом остановилась и снова повернулась к Беппи Рудигер.

– Ваш муж был уволен из армии. Это правда?

– Он ушел из армии, чтобы проводить больше времени со своей семьей.

– Увольнение за недостойное поведение с лишением прав и привилегий, так?

Беппи Рудигер побледнела еще сильнее.

– Это было связано с обвинением в сексуальных домогательствах, – сказала Энни. – Но потом, насколько я понимаю, обвинение было снято?

Молчание.

– Мэм, где был ваш муж девятого апреля этого года?

Беппи открыла рот и тут же закрыла его.

– Я понимаю, что полгода – это долгое время для запоминания конкретных вещей. Не беспокойтесь. Мы сами спросим, когда свяжемся с ним.

– Она религиозна, – тихо пробормотала Энни, когда возвращалась с Новаком к патрульному автомобилю. – Носит распятие на шее.

– Это не говорит о религиозности.

– Но есть высокая вероятность. – Она открыла дверь. Беппи по-прежнему стояла на крыльце, как часовой, и наблюдала за ними.

Когда они повернули на сельскую дорогу, Новак сказал:

– Черт, я начинаю думать, что в болтовне Каллена и впрямь что-то есть.

Энни тихо хмыкнула, глядя на отвесные горные склоны и веерные следы от оползней на коре Карри. Недалеко от этого места пропала ее сестра.

– Пресловутая лиса в курятнике, – сказала она.

– Что?

– Я сказала, что Каллен похож на кота в голубятне.

Новак уставился на нее.

– Разве не понимаешь: поднять шум, взбудоражить их, чтобы они забегали от страха. Господи, Новак, ты как будто вчера родился!

Новак немного помолчал.

– Можно кое о чем спросить тебя, всезнайка?

– О чем?

– Как ты думаешь, почему начальник полиции Макин сделал нас напарниками в этом деле? Только посмотри на нас: мы тут копаем под городских боссов, хотя уже существует официальное следствие по делу о поджоге.

Энни посмотрела на него.

– Ты здесь новенькая. Тебя проще всего назначить паршивой овцой, если все полетит к чертям. Если дерьмо по-настоящему попадет в вентилятор, Макин немного пораньше отправит меня пастись на травке, а тебя вытурят отсюда со скандалом. Он заявит на совете, что ты слишком много на себя взяла и стала неуправляемой. Он заявит, будто не знал, что мы совали нос, куда не следует. Как бы то ни было, к воскресенью Макин будет держать свою задницу прикрытой со всех сторон.

Энни сглотнула.

– Ну, кто теперь большой умник? – спросил Новак и достал из кармана надкушенный батончик «Сникерс».

– Рэйчел? – Керриган резко поднимает голову, когда я вхожу в ее кабинет. Она быстро встает и закрывает дверь за мной.

– Полагаю, мне здесь не рады?

– Мне очень жаль, Рэйчел, но после той эффектной сцены в «Шэди Леди» ребята довольно разозлились.

– После какой сцены?

– Ты понимаешь, что я имею в виду. Это… это твоя газета дала ему голос, верно? Он обвинил нашего начальника в лжесвидетельстве. Ты знаешь, как устроены дела у спасателей и пожарных. Мы держимся вместе и прикрываем друг друга. – Керриган как будто хочет что-то добавить, но сдерживается. – Что я могу для тебя сделать?

Я делаю глубокий вдох и решаю сразу перейти к делу.

– Перед тем, как застрелиться, Эми Финдли звонила в пожарное депо.

– Правда?

– Вот телефон. – Я кладу на стол Керриган листок с номером. – Ты знаешь, кому принадлежит внутренний номер?

Она смотрит на листок, потом на меня. Молчание затягивается.

– Слушай, Керри, ты меня знаешь. Я хочу неприятностей не больше, чем остальные, но речь идет о человеческой жизни.