Он останавливается, тяжело дыша, и ждет.

Она подбегает ближе, и он кричит ей:

– Мама!

Она замирает.

– Мама, подожди! – он направляется к ней.

Она разворачивается, ныряет в кусты и пробирается сквозь подлесок. Джо видит в тумане среди стволов луч ее налобника. Он направляет фонарик в лес, пытаясь ее отыскать. Его сердце бешено стучит от паники.

Она идет к скалам за деревьями.

Джо спешит за матерью в кусты, следуя за прыгающим светом ее фонаря.

– Мама! Это я! Джо! Пожалуйста, остановись!

Свет движется вперед, разрезая туман. Он слышит, как она падает, а потом начинает ползти. У него колотится сердце. Он не знает, насколько она близко к скалам. Джо торопится и снова зовет мать.

Она снова падает. Фонарик выключается.

Джо останавливается.

– Мама?

Только стук дождя и шум ветра в кронах. Раздается раскат грома, и с дерева с треском слетает ветка. Джо наклоняется вперед и светит фонариком на землю. Он видит в грязи ее следы.

– Мама? – неуверенно зовет он. Вспыхивает молния, гремит гром. Внезапно она выскакивает из папоротников и, словно раненый олень, прорывается к краю утеса. Опасаясь за ее жизнь, Джо спешит следом.

Он выскакивает из леса и видит ее там, на самом краю обрыва. У Джо сжимается сердце. Он не может дышать. Он на мгновение освещает ее лицо и видит свежие порезы. Паника спорит с осторожностью. Он понимает: она впала в бредовое, маниакальное состояние.

Джо поднимает руку.

– Все нормально, мама, это я, Джо, все в порядке. Возьми мою руку.

Он тянется к ней.

Она бросается на него, как дикое животное, и бьет по лицу. С его головы слетают кепка и капюшон. Ее фонарь освещает его лицо. На мгновение она замирает.

– Ты?

Эмоции жгут ему глаза.

– Да, да, мама, это я. Все хорошо. Дай руку.

Он снова протягивает ей ладонь.

Внезапно налетает порыв ветра. Деревья гнутся, сломанная ветка падает вниз и бьет ее по голове. Она кричит и отступает назад. Он бросается вперед, пытаясь ее схватить, но она отбивается, срывая с его запястья подаренный Фиби браслет, и тут у нее под ногами крошится песчаник. Размахивая руками, она падает вниз. Джо слышит ее крик и тошнотворный удар. Она снова кричит, ветер уносит ее голос, и звук тонет в раскате грома.

Джо в глубоком шоке. Он подходит к краю, вглядывается в темную бездну. Но ничего не видит. А слышит только ветер и дождь.

Он со всех ног мчится обратно на тропу. Бежит к утесам. Пересекает парковку и спешит по скользкой лестнице вниз, освещая путь карманным фонариком, потому что налобник потерян.

Когда он наконец находит мать на каменистом пляже, она мертва. Лежит на камнях, разбитая, изломанная и окровавленная. Джо садится рядом, рыдает и воет.

А потом ему становится страшно.

Ру сидит на скамейке рядом с Джо, тихо слушая его признания.

Какое-то время она молчит. Они смотрят на воду.

– Почему, Джо? – тихо спрашивает она. – Почему ты просто не пришел к нам и не рассказал о случившемся?

– Я… Я испугался. Я… У нее было столько проблем, и я испугался. Я один. У меня никого нет. Я… не знал, что со мной будет, и не хотел в тюрьму. И еще не хотел никому рассказывать о ее проекте, чтобы защитить Фиби. Но потом вы арестовали родителей Фиби, и им все равно плохо.

– Я не понимаю.

Он глубоко вздыхает.

– Прошу, Фиби и журналисты не должны узнать. Я читал. По закону, малолетний преступник, чья судимость была удалена, – ее имя нельзя оглашать публично. Даже полиции.

– Джо, о чем ты?

– Она была ребенком-убийцей.

– Каким ребенком-убийцей?

– Миссис Брэдли. Она была ребенком, убившим вместе с бойфрендом свою семью, в 1989 году, в Медисин-Хат. Миссис Брэдли была Софи МакНейл.

После церкви Лили, Том и дети идут домой и останавливаются купить мороженое в фургоне возле воды. Лили бросает взгляд на мужа. Глаза Тома улыбаются, когда он протягивает ей рожок с ромом и изюмом.

– Не понимаю, как ты перевариваешь этот вкус, – ворчит он.

– Да, гадость, – подтверждает Мэттью, набив рот мороженым с шоколадной крошкой.

– Согласна, – поддакивает Фиби.

– Ну, не нравится – не ешьте, – говорит Лили, облизывая шарик.

Они с Томом медленно идут рядом, пока дети убегают к пруду кормить уток. Солнце греет Лили плечи. Вдоль дорожек бурными красками цветут цветы. А самое прекрасное – журналисты оставили Брэдли в покое. Все внимание немедленно переключилось на Саймона Коди, которого обвинили в убийстве трех женщин и назвали Убийцей Бегуний. На ток-шоу отставные работники правоохранительных органов высказывали предположения, что Саймон может оказаться связан с гораздо большим количеством дел. Лили думает над словами криминолога, услышанными прошлым вечером по телевизору.

Тома освободили вскоре после ареста Саймона Коди, когда ДНК спермы с тела Арвен совпала с другими убитыми бегуньями. Ханну допросили, и уже на следующий день она улетела с Джейкобом и Фионой в Виннипег, где временно остановилась у родителей. Величественный дом Коди на утесах с видом на море стоит пустой и опечатанный.

По иронии судьбы – впрочем, это никого не удивило – Диана Клайстер, подобно ракете с тепловым наведением, завладела вниманием СМИ, предложив представлять интересы профессора Кордельского университета, доктора Саймона Коди, известного как Убийца Бегуний.

– Ты догадывался – у тебя были хоть малейшие подозрения насчет Саймона? – снова спрашивает Лили у Тома. – Потому что у меня – нет. Я просто считала Саймона чудаком, какими бывают профессора философии. Но ты, ты с ним пил, ты с ним тренировался, бегал марафоны. Ты его знал.

– Возможно, уже в ретроспективе, трещины виднелись. Как он вел себя с Арвен и со мной… Как сидел на своей яхте и делал те снимки, что потом мне говорил. В нем проглядывала темная сторона.

– Возрождалась?

– Возможно. Так обычно и бывает. Возможно, он был готов убить снова и нервничал, пытаясь придумать, как все провернуть.

– Думаешь, при возможности он бы напал на Арвен?

– Саймон прагматичен. Он не стал бы охотиться у себя на заднем дворе, – говорит Том. – Он умный, расчетливый хищник. Будь я азартен, готов был бы поспорить, что детективы Дюваль и Хара нашли в его хижине свидетельства охоты на новую жертву, но гораздо дальше отсюда.

Она вздрагивает от пробежавшего по коже ветерка.

– Но потом явилась Арвен и испортила жизнь всем вокруг. Включая убийцу через дорогу.

Том криво улыбается и откусывает мороженое.

– Думаю, Ханна знала, – говорит Лили. – По крайней мере на каком-то уровне. Думаю, поэтому она и показала мне те фотографии и отнесла их в полицию. Отрицание. Искажение.

Они останавливаются и садятся на скамейку, соприкасаясь бедрами. Она по-прежнему осмысливает тот факт, что Том знал, что она Софи. Женился на ней, создал семью, жил с ней столько лет и хранил молчание. По его словам, он хочет, чтобы она оставалась образцовым ребенком после реабилитации. Хочет, чтобы работа Дей не прошла впустую. Он продолжает изучать психические расстройства и всегда оставался ярым защитником психического здоровья. Он сказал, это его вклад в постоянную борьбу со стигматизацией.

Я верю в восстановительное правосудие, Лили. Верю, что люди могут становиться лучшей версией себя, если общество не принуждает их носить негативный ярлык.

А Лили верит, что программа восстановительного правосудия поможет ее пациентке Таррин Уингейт.