Чувства теснились в груди Ребекки. Ее взгляд обратился к Торе Баттерсби, которая сидела в дальнем конце бара со своими закадычными приятелями Доном Бартоном и Джерри Фиббсом. Ребекка почти что видела, как дух ее отца сидит рядом с ними, болтает и смеется. Чувствует себя менее одиноким. Потом она встретилась взглядом с Солли.

– Думаю, ему бы такое понравилось, Солли. Спасибо тебе. И вам спасибо за предложение, Дикси и Боб, я… – Ребекка на секунду лишилась дара речи. – Я думаю, он действительно был бы рад узнать, что все мы собрались в «Лосе и Роге» в его честь.

Солли быстро обняла ее, и Ребекка ощутила ее искреннюю близость и родственные чувства. Лучше было разделить горе с такими людьми, чем замкнуться в себе и пытаться справиться в одиночку.

Обнимая Солли, Ребекка заметила Марси Фоссам, вошедшую в бар в обществе мужчины.

– Привет, ребята, как дела? – Марси подошла к их столику, в то время как ее спутник направился к бару. Она была в облегающих черных брюках и свитере с крошечными блестками. – Есть новости насчет опознания тела? Или они уже нашли другое?

Солли взвыла от смеха.

– Тебе об этом расскажут в последнюю очередь, Марси!

Марси надула губы, хотя ее глаза улыбались.

– Ты знаешь, как испортить девушке веселье. Тебе известно, что они привлекли и допросили меня? Эта Грейс Паркер, она холодна как сталь. Наверное, ее не трахали уже лет десять. Они хотели знать, помню ли я Уну Феррис. Бог знает почему. Я слышала, что Уна недавно погибла в автомобильной аварии. Гололед.

– А ты знала ее? – спросил Льюис.

– Ну да, мы обе работали в старинном баре «Девилс-Батт» в Девилс-Батт. – Она покосилась на Ребекку. – Примерно в то время, когда Эш и Уитни приходили туда. И Тревор тоже. Уна встречалась с Уолли, который теперь хозяйничает там. Просто ужасно было узнать про ребенка Эша; я чуть не съехала с катушек, когда услышала о костях зародыша и посмотрела в интернете, как это выглядит. Мать его, Эша нужно убить, если он знал, что эти маленькие кости все это время лежали там. Он хотя бы задумывался, мальчик это или девочка? Просто я услышала от Бака, что это был ребенок Эша. Вот и думай теперь, будто разбираешься в людях. – Марси покачала головой.

– Он невиновен, пока не доказано обратное, Марси, – сказал Боб, заметивший, что Ребекка готова взорваться.

– И Баку тоже не следовало говорить об этом деле, – добавила Дикси.

– Его обошли стороной. – Марси бросила взгляд на Ребекку, как будто та была виновата в этом. – Он не просто отстранен от дела. Его даже допрашивали насчет его знакомых, Цинн Гутман и Уолли, но кто их не знает? Уэса и Джесса тоже допросили, потому что Уолли играет с ними в бильярд. Господи, да в этом городке все знают всех! Бак как раз подходит для этого. Он дружит со всеми.

– Поэтому RMCP каждые пять лет проводит ротацию полицейских офицеров в маленьких городах, – сказала Дикси. – Иначе можно потерять объективность. Ты становишься уязвимым для внушения и не видишь вещи, которые не хочешь видеть.

– Но я все равно не имею понятия, почему их допрашивали. Это бессмысленно… – Голос Марси пресекся, когда она увидела того, кто вошел в бар.

Все обернулись посмотреть.

Эш.

Он помедлил у входа, заметил за столиком Ребекку и остановился.

Ее сердце замерло и прерывисто застучало в груди.

Выглядел он ужасно. Бледный и похудевший. По-прежнему крупный, но что-то в нем было непоправимо сломано.

За столом воцарилось молчание. Все смотрели на него. Его присутствие, словно неслышный шепот, распространилось на остальных посетителей, которые тоже повернулись к нему. Как будто Эш был изгоем общества.

Он кивнул Ребекке и направился к бару.

– Думаю, это сделал он, – прошептала Марси, глядя на Эша. Ее партнер подошел к столу с двумя бокалами пива. – Мне пора, – добавила она и вышла из бара.

Настроение за столом, где сидела Ребекка, стало серьезным и сосредоточенным, как будто все вдруг протрезвели. Они закончили трапезу, остро чувствуя присутствие Эша, сидевшего у стойки бара спиной к ним.

У Ребекки зазвонил телефон. Она проверила номер: сержант Грейс Паркер. Так поздно, в пятницу вечером?

– Извините, мне нужно принять звонок, – сказала Ребекка и вышла в холл. Она стояла рядом с настенным телефоном, с которого отец позвонил ей в начале месяца. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Ребекка приняла вызов.

– Ребекка Норд слушает.

– Ребекка, я хочу, чтобы вы знали. – Голос Грейс звучал бесстрастно; ничто не предвещало того, что она собиралась сказать. Одним словом, идеальный полицейский. – Мы получили результаты по ДНК.

Ребекка крепче сжала телефон. Через стеклянные двери салуна она могла видеть профиль Эша у стойки бара.

– Каковы результаты?

– Это Уитни Ганьон. ДНК из скелетных останков совпадает с ДНК из зуба, полученного от Джанет Ганьон. – Последовала пауза. – Что касается теста на отцовство… – Ребекка напряглась. – …результат не совпадает с ДНК Эша Хогена.

– Что?

– Хоген не является отцом так и не родившегося ребенка Уитни Ганьон.

– Где он это достает? – требовательно спросил Рикки у своей матери.

Она стояла на кухне и выглядела как старуха. Младенец уснул на койке в ее спальне. Патти делала домашнюю работу в соседней гостиной; телевизор, как обычно, был включен почти на полную громкость, в основном для того, чтобы заглушать крики.

– Убирайся отсюда, Рикки. Я не обязана отвечать на подобную дрянь. Ты разбудишь малыша.

– К-штука, – настаивал Рикки. – Я слышал, как Луи говорил об этом с пьяным лузером, своим двоюродным братом. Кетамин, они где-то добывают его на продажу. Он говорил об этом прямо здесь, у нас дома. И Патти могла его слышать, а это похуже, чем разбудить его ребенка. У кого он получает кетамин и кому его продает?

Телевизор зазвучал еще громче.

Рикки было не по себе, но еще сильнее он был зол на свою мать. На весь мир. На Ребекку, которая привезла ордер, а потом на ранчо нашли скелет и забрали Эша. Всю прошлую неделю Рикки не ходил в школу, а возле их дома в патрульной машине сидел какой-то тупой полицейский. Рикки больше всего боялся, что теперь Эша отправят в какую-нибудь далекую тюрьму, как это сделали с его отцом, который так и не вышел оттуда. Это было как повторение худшего ночного кошмара: нового «отца», которому он доверял и на которого мог полагаться, опять вырвали из его жизни. Мысль об этом жгла, как адские угли. Бессилие перед лицом властей приводило Рикки в бешенство. Кроме того, он был совершенно уверен, что Эш не стал бы никого убивать. Эш сам нуждался в помощи.

– Скажи мне!

– От…бись, Рикки.

– Не смей так говорить со мной! Патти не должна слышать такую дрянь!

– Лучше послушай себя. – Мать ткнула в Рикки пальцем, и на ее щеках проступили пунцовые пятна.

– Это ты привела сюда паршивого недоумка Луи, – отрезал Рикки. – Ты завела ребенка от него. Мой отец съел бы на завтрак такую мразь, как Луи!

Рикки развернулся и вышел в крошечную прихожую, надел зимние ботинки и накинул куртку. Он вышел из дома, хлопнув дверью и на ходу продевая руки в рукава куртки.

На улице тихо падал густой снег. Было темно. Рикки трясся, но не от холода. Он должен был как-то помочь Эшу. Кто-то впрыснул старику Ною кетамин, и Рикки интуитивно чуял, что этот препарат происходил из того же места, где его добывал паршивец Луи, тупой и обдолбанный любовник матери.

Рикки видел патрульную машину, стоявшую на другой стороне улицы, за плотной завесой идущего снега. Двигатель работал, и окна были затуманены; офицер, сидевший внутри, поддерживал тепло. Рикки нырнул под навес рядом с жилым фургоном и обошел свое жилище сзади. Оттуда он срезал путь в заснеженный проулок между домами.

Несколько раз Рикки видел незнакомого типа, похожего на чистокровного индейца, который приходил к Луи. Однажды Рикки заметил этого длинноволосого парня в городе, вместе со здоровенным лысым байкером, который, по слухам, поставлял наркоту для байкеров и самых отмороженных охотников в Девилс-Батт. Там находился клуб, где они регулярно зависали. Рикки хотел узнать имя этого индейского типчика.