– Ты виновата не меньше его.

Она вспыхнула.

– Кэти умолчала об этом. Берт помог тебе прикрыть дело…

– Ради тебя, Моника. Я сделал все это ради тебя.

– Так или иначе, Берт является связующим звеном между автомобилем, мной и тобой. Он может сдать нас.

– Он еще не знает об этом, Моника.

– Нет, если не захочет узнать. Это вопрос времени. Он уже спросил, выполнял ли он грязную работу для тебя. Все знают, что ты преподавал в Барнаби. Университет находится рядом с его автомастерской. Все знают, что мы жили в Китсилано. А когда речь зайдет об автомобиле, то, если Стелла…

Натан обхватил ее за плечи и посмотрел ей в глаза.

– Сосредоточься. Не впадай в истерику. Нам нужно держаться вместе и хранить наш секрет, иначе все кончено.

– Мы сделали это для нее, – она отвернулась. – Мы это сделали.

Он протянул руку и нежно стер слезинку с ее щеки.

– Моника, посмотри на меня.

Она повернулась и встретилась с его взглядом.

– Я люблю тебя, Моника. Вместе мы сделаем это. Мы зашли так далеко, что не можем сдаться.

Впервые за долгое, очень долгое время Моника испытала прилив любви к своему мужу. Вместе с этим чувством пришло облегчение. Он взял на себя ответственность. Он поставил Стивена на место. И он сделал это для нее – с самого начала это было ради нее. Тогда она полюбила его таким, каким он был. Безумным профессором, увлеченным своими грибами. Когда маски были сброшены, он остался рядом с ней. Он всегда прикрывал ее спину. Она ужасно обходилась с ним, изменяла ему, но он простил ее и остался рядом с ней.

Он привлек ее к себе, и она устремилась в его объятия.

– Послушай, Моника, – он погладил ее по волосам. – Может быть, это лишь нелепая догадка, не имеющая ничего общего с реальностью. Потому что никто не знал о нас. Даже копы ничего не выяснили.

Моника внезапно отстранилась, пораженная его словами.

– Думаешь, это она? Она заманила нас сюда?

– Стелла?

– Ради мести.

Он замешкался и покачал головой.

– Ты же видела ее лицо, когда я упомянул о пакете из бакалейного магазина. Она была совершенно потрясена.

– Возможно, она притворялась. Она могла спрятать свой самолет вчера ночью. Она могла…

– Нет. Послушай, никто не знает о нас. Даже копы.

– Джекки Блант говорила, что работала на Дэна Уитлока, который был частным сыщиком. Возможно, они сговорились заранее, сфальсифицировали свою смерть и теперь ждут, когда мы во всем признаемся.

– Ладно, хватит, – сказал он. – Именно поэтому мы должны молчать. Нам остается только держаться за свое. Тебе, мне… и Стивену. Не говорить ни слова. Даже если кто-то догадается, у него не будет доказательств. И не может быть, после стольких лет.

– Берт. Это связующее звено и живой свидетель. Он знает о связи между мной и тобой, и моим помятым синим «БМВ», за которым охотилась полиция.

Моника выругалась и откинула волосы с лица. Она так устала жить в напряжении и хранить секрет, что ей почти хотелось признаться, чтобы избавиться от этого бремени. Ей хотелось видеть, как Стивена уводят в наручниках. Она ненавидела себя за то, что трахалась с ним. И за то, что позволила ему уехать с места преступления на ее автомобиле. Она была настолько потрясена и напугана, что застыла на пассажирском сиденье, не в силах пошевелиться. Уже на следующий день она могла бы дать показания и сравнительно легко отделаться, но она слишком боялась. Боялась, что Натан и их дети узнают о ее романе со Стивеном. Боялась, что жена Стивена услышит об этом. Боялась того, что может сделать полиция. Того, что произойдет с ее бизнесом, с ее сотрудниками, с ее жизнью. С ее шикарным домом в Китсилано. Поэтому она затаилась, и пока Стеллу, – в сущности, невинную жертву, – подвергали всеобщему осуждению и глумились над ней, они со Стивеном скрывали убийство чудесного шестилетнего мальчика, которого звали Эзикиел Маршалл, который любил «Тути-Попс» и батончики «Сникерс». Мать ненадолго оставила его перед винным магазином, куда не допускались несовершеннолетние и посетители с собаками. Он держал пакет из бакалейного магазина и щенка на поводке в безопасном и престижном районе, темным и сырым осенним вечером. И пока его мать расплачивалась на кассе за бутылку «Шардоне», маленький Эзикиел, прижимавший пакет к груди, случайно выпустил поводок. Щенок отвлекся на что-то, лежавшее на тротуаре, и побежал туда. Мальчик кинулся за ним. Щенок пробрался между двумя припаркованными автомобилями и метнулся на другую сторону дороги, где было темно. Ребенок рванул вслед.

Моника содрогнулась от воспоминания об ударе.

Перед ее мысленным взглядом возникло бледное, безумное лицо Эстеллы Маршалл, с криком выбежавшей из винного магазина. Она видела, как Эстелла уронила бутылку и выбежала на дорогу. Она видела лицо Эстеллы, – ее глаза, эти неистовые глаза, – когда она стояла перед репортером CRTV и умоляла любого, кто видел синий «БМВ», убивший ее сына, сообщить об этом. Потом она рыдала и просила того, кто забрал красный рюкзачок ее сына, поступить правильно и связаться с полицией.

Но никого не нашлось.

Казалось, никто не видел синий «БМВ».

Тот самый автомобиль, который Натан обнаружил с поврежденным бампером и поставил у себя в гараже без номерного знака. Когда Натан посмотрел выпуск новостей, он все понял. Он стал задавать Монике жесткие вопросы, и она была вынуждена рассказать ему о Стивене. Об их романе. О том, что в тот вечер они были навеселе. О том, что они приходили в дом Макнилов и занимались сексом на кровати, которую она делила с мужем.

Ночью Натан отогнал «БМВ» одному из своих доверенных людей в Барнаби. Автомобиль так и не вернулся назад. По словам Натана, машину отремонтировали и продали анонимному покупателю из Альберты.

Кухонная дверь распахнулась и впустила в комнату порыв влажного, холодного воздуха.

– Эй, – Стивен остановился, держа руку на дверной ручке, когда увидел выражение их лиц. – Что вы делаете? Что происходит? – тихо спросил он.

Натан и Моника обменялись взглядом.

– Это она, – быстро сказала Моника. – Стелла – мать того мальчика, которого ты сбил моим автомобилем. Как выяснилось, это Берт отремонтировал и продал мой «БМВ». Он потенциальный свидетель, который может выдать нас всех. Мы можем отправиться в тюрьму за то дело.

Стивен сглотнул, оглянулся через плечо и посмотрел в окно на остальных, собравшихся у дровяного сарая.

– Стелла и Берт знали друг друга? – спросил он.

– Нет, не думаю, – прошептал Натан.

– Стивен! – послышался снаружи крик Стеллы. Они услышали ее шаги, хлюпанье снега и хруст гальки под ногами. Она появилась в дверях, тяжело дыша. – Вы нашли Монику и…

Она перевела взгляд со Стивена на Монику с Натаном и нахмурилась.

– Чем вы тут занимаетесь?

– Да так, ничем, – поспешно сказала Моника, испытывая острое замешательство. – Мы просто… беспокоились.

Стелла окинула их долгим взглядом.

– Нам пора идти, – сказала она. – Довольно скоро начнет темнеть. У нас есть фонарики и налобные фонари, а в сарае – кое-какие вещи, которые сойдут за оружие. Выходите и выбирайте.

Дебора отступила от стены, отделявшей кухню от большой гостиной. Чуть раньше она спустилась, собираясь вскипятить немного воды. После рвоты наступило обезвоживание, а она боялась пить воду из-под крана без кипячения. Тогда она услышала перешептывание Моники и Натана. Потом пришел Стивен.

Когда кухонная дверь закрылась за ними, ее сердце стучало так быстро, что она опасалась сердечного приступа. Кусочки сборной головоломки складывались в определенную картину, и то, что она видела, ужасало ее.

Она подождала, пока не убедилась, что они отошли от дома, а потом осторожно вошла на кухню.

Там было сумрачно и жутковато. Ножи, секач и колотушка для отбивания мяса внезапно обрели зловещий смысл. Она медленно двинулась к окну, хотя лодыжка уже почти не болела, и выглянула наружу.