Джеб заколачивает окна.

Мой телефон звонит. Я изумленно гляжу на входящий номер.

Трэй.

– Алло. – Я подношу телефон к уху.

Шорох и хрип.

– Алло… Трэй, это ты?

– Рэйчел. – Слабый шепот, а не голос. Меня пронзает тревога.

– Что происходит? Где ты, с тобой все в порядке?

Джеб быстро подходит ко мне.

В трубке слышен только влажный сипящий звук.

– Трэй? – Я прижимаю ладонь к другому уху. – Ты еще там?

– Клинт… пырнул меня ножом… в арсенальной комнате. У него динамит. Собирается… – Сиплый кашель и хрип заглушают остальные слова.

О, Господи.

– Скажи… Джебу. Он… может остановить. Клинт уже в пути. Хочет уничтожить… Мэрили… в шахте. Джебу нужна эта улика.

Снова хриплый кашель. Я поворачиваюсь к Джебу.

– Это Трэй, он ранен. Говорит, что Клинт собирается взорвать шахту. Он взял динамит из арсенала поисково-спасательной группы. Сейчас он едет к медной шахте. Он… кажется, он зарезал Трэя.

– Я… пытался остановить его.

– Ты получил помощь? Тебе помогут?

– Слишком поздно… Мне… очень жаль. Стэйси… она подслушала наш разговор и узнала, что Куинн родилась от Джеба. Мы поссорились. Мое лицо… она ударила меня.

– Больше ничего не говори. Я повешу трубку и вызову подмогу.

– Не… сможешь. Каналы заняты… наземные линии не работают.

– Я уже еду!

– Нет… присмотри за ней… за Куинн. За собой. Я… всегда любил тебя.

Тишина.

Я вся дрожу. Джеб смотрит на меня.

– Его пырнули ножом. Ему нужна помощь.

Я пытаюсь набрать 911, но Трэй прав: звонки не проходят. Стационарный телефон на кухне тоже не работает. Я иду к парадной двери, потом останавливаюсь. Меня раздирает пополам.

– Он собирается взорвать шахту, – снова говорю я.

Джеб хватает меня за плечи.

– Послушай меня. Сосредоточься. Забери Куинн и езжай на юг, прочь из города. Попробуй еще раз вызвать помощь по пути, но сначала позаботься о ребенке.

Он решителен и настойчив. Отец. Мужчина, которого я люблю.

– Я собираюсь остановить его, – говорит он.

– Нет, ты поедешь с нами. Он убьет тебя, Джеб.

– Послушай еще раз. Вы с Куинн дали мне все, ради чего стоит жить, но нам нужна эта улика, и я не позволю ему уничтожить ее. Я не могу допустить, чтобы моя дочь сомневалась во мне. Я обещал Софии, что не раскроюсь перед Куинн, пока на получу убедительного доказательства моей невиновности. Я должен это сделать. А ты должна присмотреть за Куинн.

– Ты никому ничего не должен.

– У тебя сохранилось отцовское охотничье ружье?

Мне нехорошо. Нерешительность парализует меня.

– Где ружье? Оно по-прежнему здесь? – Он направляется в кабинет, где всегда стоял – и до сих пор стоит – оружейный сейф.

– Джеб! – Я бегу за ним.

– Где ключи от сейфа?

– Я… в верхнем ящике стола. Умоляю тебя…

– Слушай, я не собираюсь геройствовать. Но я точно не собираюсь стоять в стороне и ничего не делать. Клинт выехал из Сноу-Крик. Мы уже на десять миль ближе к шахте, чем он. Если я выеду сейчас, то могу перехватить или даже опередить его.

Он находит ключи, отпирает сейф и забирает ружье и патроны. Бежит на кухню и хватает ключи от внедорожника, принадлежавшего моему отцу. Потом останавливается и крепко целует меня.

– Поверь, у меня есть все, чтобы вернуться к тебе. Все основания для победы, во что бы то ни стало.

Он выходит и хлопает дверью.

Я дрожу как осиновый лист. Не могу поверить, что это происходит на самом деле. Я снова пробую набрать 911, но все линии заняты. В моей голове звучит голос Трэя. Тошнота перемежается с отчаянием. Внезапно мне в голову приходит идея. Я роюсь в сумочке и нахожу карточку с мобильным номером констебля Энни Пирелло.

Я набираю номер, шевеля пересохшими губами. В доме уже чувствуется запах дыма. Нужно поскорее уезжать отсюда.

– Куинн! – кричу я, пока идут гудки. – Нам нужно ехать, спускайся с вещами. Прямо сейчас!

– Пирелло, – звучит отрывистый голос в телефоне.

– Констебль Пирелло, Энни Пирелло, это Рэйчел Салонен. – Я говорю очень быстро, косясь на лестницу в ожидании Куинн. – Клинт Рудигер пырнул ножом Трэя Сомерленда и оставил его умирать в арсенальной комнате поисково-спасательной группы. Клинт забрал динамит для профилактического схода лавин. Он собирается взорвать вход в старую медную шахту на перевалочном пункте у горы Монтруж. Тело Мэрили – главная улика – находится в одном из стволов этой шахты. Это он изнасиловал Эми и убил Мэрили. Он и другие трое.

– Когда он уехал?

Меня охватывает невообразимое облегчение.

– Думаю, несколько минут назад. Трэю нужна помощь, он тяжело ранен. Он в арсенальной комнате.

– Уже еду. – Она вешает трубку.

– Куинн! – кричу я. – Я выношу Трикси и последние вещи. Пора ехать!

Я хватаю сумки со стола, открываю парадную дверь, бегу под дождем и складываю все в машину. Потом возвращаюсь за последней порцией груза, сажаю Трикси позади и захлопываю дверь. Бегу обратно, отбрасываю с лица мокрые волосы и поднимаюсь по лестнице.

Я стучусь в дверь Куинн. Тишина. Во мне вспыхивает паника.

– Куинни?

Ни звука из ее комнаты. Я распахиваю дверь, сердце колотится как сумасшедшее.

В комнате пусто.

– Куинн? – Я бегу по коридору в ванную. Там никого нет. Лихорадочно распахиваю дверь за дверью. Никого и ничего. Гремит гром. Ветер с дождем с силой ударяют в окна, и стекла дребезжат в рамах.

– Куинн!

Нет ответа. Ее нигде не видно. Я с грохотом сбегаю по лестнице.

– Куинн! Где ты, черт побери?

Внизу никого нет. Я ощущаю пустоту дома, как огромную дыру в груди. Меня снова начинает тошнить. Как это может быть?

«Спокойствие, только спокойствие. Паника – твой худший враг. Ты знаешь это по спасательным миссиям».

Но я не могу сохранять спокойствие. Слезы жгут мне глаза, когда я снова обхожу комнаты, заглядываю под кровати и в стенные шкафы. Потом замечаю влажный след перед двухстворчатой застекленной дверью в комнате для гостей.

По спине пробегает холодок. Я опускаюсь на корточки и тыкаю пальцем. Дождевая вода проникла внутрь. Из-за двухстворчатой двери. Я кидаюсь туда и пробую ручку. Дверь отперта. Мое сердце колотится где-то в горле, когда я распахиваю дверь и выбегаю на крошечный балкон. Ветер и дождь набрасываются на меня. Над озером сверкает молния. В воздухе густой запах дыма. Я слышу сирены и вижу красно-оранжевую полосу огня вдоль горного гребня.

Но на балконе никого нет. Я хватаюсь за перила и вглядываюсь в темноту, но не могу ничего различить на лужайке внизу, кроме теней от деревьев. Меня охватывает чистейший ужас. Я разворачиваюсь на месте и смотрю на дерево, ближайшее к балкону. Когда я была ребенком, то спускалась с балкона по ветвям этого дерева. Могла ли Куинн спуститься отсюда и убежать?

Но почему?

Истина ударяет, как молотом. Ее удочерение. Вопросы, которые она задавала о ее настоящих родителях. Должно быть, мы сказали что-то ужасное и непоправимое, напугавшее ее. О, Боже. Меня трясет, когда я понимаю, что натворила. Я прогнала ее из дома, и теперь не осталось никого, к кому я могла бы обратиться за помощью.

Приближается пожар. Мне нужно найти Куинн, но куда она могла направиться? Куда бы пошла я, если бы мне было восемь лет и если бы хотела встретиться с мамой?

– Куинн! – кричу я в темноту, где хлещет дождь.

Небо откликается очередным раскатом грома, прямо над головой. Дождь льет еще сильнее.

Энни позвонила на мобильный телефон Кэй Керриган и попросила ее проверить арсенальную комнату в штабе поисково-спасательной группы, где лежал раненый Сомерленд. Потом она доверила продолжение обхода Новаку и добровольцам из социальных служб. Эвакуация в этом районе проходила гладко, без происшествий.

Она понимала, что ей предстоит серьезный разнос, но это было ее дело. Более того, ее личное дело. Ее сестра Клодетта вместе с новым мужем пропала без вести в Кайошских горах поблизости от Пембертона. У Энни был горький опыт неведения о судьбе пропавших родных. Она хорошо знала, что это может делать с людьми.