Мартин оглянулся через плечо.

— Эль, ты в порядке?

— Ты специально сделал это, идиот! — закричала я. — Ты знал, что так будет!

— Что?

— Ты пытаешься запугать меня? — завопила я, перекрывая рев мотора. — Ты просто сумасшедший! Совсем без мозгов. Ты же рассказывал, что случилось с твоим братом!

Мой гнев, подхлестываемый адреналином, превратился в раскаленную ярость. Внезапно я подумала о Рабз и о своем прозрении перед тем, как я поднялась на борт.

— У тебя навязчивые идеи насчет твоего брата и твоего отца? Ты пытаешься повторить тот инцидент? И ты собираешься построить речной вокзал, чтобы что-то доказать им? — Жгучие слезы гнева подступили к глазам. Костяшки моих пальцев побелели, когда я ухватилась за борт. — Черт побери, что ты хочешь сделать со мной, Мартин? Ты же знаешь, что меня пугает бурная вода. И это человек, за которого я вышла замуж? Ты собираешься убить меня?

Он пораженно заморгал. Потом оторвал руку от приборной панели и потянулся ко мне.

— Элли…

— Нет! Не трогай меня! — я отпрянула к другому борту.

— Я только… — тут затрещал радиопередатчик, и он выругался. Мы приближались к оранжевым утесам. Он посмотрел на массивные скалы, где волны с грохотом разбивались у подножия отвесных скал. — Мне нужно зарегистрироваться в морской спасательной службе, прежде чем мы войдем в тень утесов. Они блокируют радиосвязь.

Он потянулся к радиомикрофону и нажал кнопку.

— Вызываю морскую спасательную службу Джервис-Бэй, вызываю морскую спасательную службу Джервис-Бэй. Это судно AIS387N, AIS387-ноябрь. Вы записываете?

Он замолчал. Утесы придвинулись ближе; клубки пены разбивались о скалы и кружились на линии прибоя. Мартин повторил вызов и добавил:

— Отзовитесь, пожалуйста.

Радио с треском воспрянуло к жизни, и зазвучал отдаленный голос:

— Это морская спасательная служба Джервис-Бэй. Записываю, AIS387-ноябрь. Вы можете перейти на шестнадцатый канал?

Мартин переключил каналы. Я зорко наблюдала за ним. Если с ним что-то случится в открытом море, я должна была знать, как вызвать помощь.

Мартин заговорил в микрофон:

— Это AIS387-ноябрь. Мы вышли из Бонни-Бэй и направляемся к РНУ для рыбалки. Но если я услышу, что рыба уходит от шельфа, то свяжусь с вами, прежде чем мы прибудем туда. Конец связи.

Я сглотнула и посмотрела на Тасманово море. На восточном горизонте собирались облака.

— Принято, AIS387-ноябрь. Оценочное время возвращения?

— Около четырех пополудни.

— Принято, шестнадцать-ноль-ноль. Сколько людей на борту?

— Двое взрослых.

Яхта раскачивалась, подхваченная мощным отливным потоком от скал. Вода шлепала по корпусу. Мартин выставил судно носом к волнам, чтобы избежать бортовой качки. Мы вошли в тень утесов, и радиосигнал начал прерываться.

Мартин отключил радио и окинул меня взглядом. У меня гулко застучало сердце. Я ждала, когда он скажет, что не собирается убивать меня или пугать до смерти, но он этого не сделал. Но я больше не провоцировала его, поскольку до меня дошло, в каком одиночестве мы оказались. Ничего, кроме моря во всех направлениях. Я была у него в руках. Если бы я упала за борт или меня столкнули, никто бы не узнал об этом. Я нервно сглотнула и отвернулась.

— Держись, — сказал он.

Прежде чем я успела отреагировать, он внезапно дал полный ход и направил яхту в набегавшие волны. Ветер свистел у меня в ушах, но мы продолжали набирать скорость. Я плотнее натянула бейсболку. Мы почти вышли на глиссаду, и нос судна снова и снова поднимался, разбивая пенистые гребни, словно они были сделаны из пористого бетона. Регулярные толчки отдавались у меня в костях, в зубах и даже в мозге. Я стиснула зубы и обхватила себя руками, стараясь ослабить тряску, пока мы поглощали милю за милей океанического пространства. Ветер выбивал слезы у меня из глаз.

Я оглянулась. Джервис-Бэй, оранжевые утесы и дальняя возвышенность — все это исчезало в голубой дымке над Австралией. Мартин заметил, куда я смотрю.

— Видишь эти холмы к северу от Джервиса? — крикнул он и указал рукой. — Там находится устье Агнес-Ривер. Оттуда лодочники выходят в бухту, к офису продаж.

Суша полностью растворилась в туманной дымке. Не осталось ничего, кроме окаймленных пеной валов, а море, еще недавно серо-зеленое, приобрело глубокий кобальтово-синий оттенок.

Высоко над нами кружили крачки, и альбатрос летел за нашей яхтой.

Судно дернулось и замерло. Я приоткрыла глаза под распухшими веками. Мои губы были покрыты соленым налетом. Вокруг меня катались бутылки и пустые банки из-под винного кулера.

Я снова услышала крик.

— Элли!

Я заморгала и попыталась встать, но упала обратно, когда яхту качнуло. Я была пьяна. Меня тошнило. Нос судна ритмично поднимался и опускался в набегавших волнах.

— Элли! Ради бога, помоги мне!

Я повернула голову и увидела Мартина. Шок пронзил меня, как электрический разряд. Нижний конец его удочки был вставлен в кожаный держатель на поясном ремне. Верхняя часть удочки согнулась почти вдвое, пока он сражался с крупной рыбиной. Леска загудела, когда рыба, захватившая наживку, попыталась уйти на глубину. Я смотрела на это в растерянной беспомощности, стараясь понять, что происходит. Когда рыба начинала уставать, Мартин начинал бешено накручивать лесу на катушку. Его лоб блестел от пота, лицо раскраснелось.

Как долго он делает это? Как долго он кричал, чтобы разбудить меня?

— Она неправильно зацепилась. Ради бога, Элли, хватай рыбный сачок!

Я начала оглядываться по сторонам. Он злобно выругался.

— Принеси мне гребаный сачок! Он в боковом отделении, рядом с багром. Багор тоже принеси.

Я опустилась на четвереньки и потянулась за сачком. Схватив его одной рукой, я оттолкнулась другой рукой от пола, чтобы встать. Суденышко дергалось и неистово раскачивалось взад-вперед. Мартин не следил за управлением. Мы двигались по окружности, и волны начинали ударять в борт. Я ухватилась за навесную перекладину, протягивая ему сачок, но яхта качнулась под напором очередной волны. Моя рука соскользнула с опоры. Я выронила сачок и ухватилась за перекладину обеими руками. Сачок упал на планширь; потом сетка перевесила, и он полетел за борт. Он немного проплыл в бурном море, потом пошел ко дну.

Между тем рыба бешено извивалась и боролась за жизнь возле борта, колотясь об корпус яхты.

— О господи! Багор! Скорее, черт бы тебя побрал!

Я снова упала на четвереньки и полезла за серебристым багром. Потом протянула его Мартину. Он выхватил багор у меня из рук и взмахнул им, целясь в рыбину. Судно накренилось, когда нахлынула очередная волна; Мартин потерял равновесие и промахнулся. Крюк багра проделал борозду в спине рыбы. Красная кровь потекла в воду, окрашивая розовым клочья пены. Рыба дергалась, пытаясь освободиться от тройного крючка, который, как я теперь видела, застрял в жаберной щели. Ударила еще одна волна, развернувшая «Абракадабру» и бросившая меня в сторону Мартина. Он попятился вслепую, дергая удилище и пытаясь восстановить равновесие. Тройной крючок, криво застрявший в жаберной щели, вырвался вместе с куском мяса; рыба освободилась и нырнула. Крючок отлетел в воздух, крутанулся и полетел Мартину в лицо. Он страшно закричал.

Ужас комом застрял у меня в горле. Все вокруг потемнело.

Две головки тройного крючка врезались в горло Мартина. Наживка в виде пурпурной каракатицы, скрывавшая крючки и привлекавшая рыбу, болталась у него на шее. Удилище и катушка улетели за борт. Леска натянулась, и крючки тройника глубже впились в горло Мартина. Он обернул леску вокруг локтя, стараясь ослабить натяжение, чтобы крючки не порвали кожу, но катушка погружалась, и леска врезалась в его руку.

— Нож, — хрипло прошептал он. В его глазах плескался ужас. — Нож. Он в ножнах на бедре… режь леску… скорее.