Телефон Грейс зажужжал. Она проверила сообщение и убрала аппарат в карман.

– Я выставила офицера, наблюдающего за баром «Следопыт» и ремонтной мастерской Скотта. Он будет сообщать о любой подозрительной деятельности. У нас есть сотрудники в Девилс-Батт, которые наводят справки насчет оранжевого снегохода и шлема. Мы пригласим Тору Баттерсби для допроса и Фрэнка Хатфилда для официального заявления. Мы также собираемся привлечь в качестве свидетелей Солли Мичем, которая имела подробный разговор с Нордом в день его смерти, и Эша Хогена.

У Ребекки пересохло во рту. Она напряженно заерзала на краю стола.

В дверь постучали. Вошла молодая женщина-капрал, которую Ребекка еще не видела. Она передала документы.

– Получили ордер на обыск, – пояснила она.

Грейс обратилась к офицеру из Килоуна:

– Доставьте ордер Хогену. Подъезжайте к главным воротам его ранчо и оставайтесь на связи. Как только он получит ордер, известите меня, и мы приступим к поисковой операции.

Ребекка резко поднялась на ноги.

– Я сама это сделаю.

Грейс Паркер вопросительно посмотрела на нее. Во флуоресцентном освещении, отражавшемся от стекол ее маленьких очков в тонкой оправе, ее взгляд был непроницаемым.

– Почему? – тихо спросила Грейс.

– Я знаю его, – сказала Ребекка. – Я могу читать его язык жестов. Я могу что-то узнать в зависимости от его реакции. Он будет более расположен к сотрудничеству и скорее скажет мне то, что не станет говорить незнакомому офицеру.

«Этим я обязана Эшу. Мне нужно самой сделать это. Мне нужно видеть его лицо, когда он узнает, что кинологи с собаками обыскивают то место на его ранчо, которое он никогда не хотел посещать».

Грейс ненадолго задумалась, взвешивая варианты.

– Хорошо. – Она кивнула женщине, та протянула Ребекке ордер, и у Бекки возникло тягостное ощущение, что Грейс Паркер играет с ней. Наблюдает и, наверно, ждет, когда Ребекка оступится. Потому что если Эш хотел убрать Уитни Ганьон из своей жизни, то Ребекка желала ее отъезда не меньше.

Наступило время ланча, и погода наконец стала выказывать признаки улучшения, когда Ребекка шла к озеру на ранчо Хогена. Домохозяйка сказала, что Эш на прибрежном льду вместе с Рикки.

Черные облака клубились и разрастались над далеким хребтом Марбл-Маунтинс, а потеплевший ветер причудливо изгибал ветви хвойных деревьев, ломая лед и высвобождая куски мерзлого снега, которые с шумом осыпались вниз по мере того, как повышалась температура. Ребекка слышала собачий лай, резкий стук хоккейных клюшек и скрежет коньков на льду. Поднявшись на пригорок, она увидела, как мужчина, мальчик и собака играют в хоккей на озере перед самодельными воротами.

Какое-то время Ребекка стояла и смотрела, осаждаемая мыслями о прошлом и будущем. Азарт и опустошенность, несостоявшийся отец и случайный сын.

Ордер в ее кармане как будто прожигал дыру в груди, а сердце сжималось от тревожного предчувствия.

Эш подцепил шайбу и послал ее вперед. Рикки устремился за ним размашистыми толчками. Кибу поскользнулся и с лаем заскользил за ними. Рикки упал и проехался на животе; Ребекка услышала его смех.

Эш подкатился к нему и протянул руку. Ветер растрепал его темные волосы. Рикки выбросил руку в перчатке и уцепился за руку Эша. Даже на расстоянии Ребекка ощутила силу связи, возникшей между ними. На душе стало еще тяжелее. Рикки придется уехать, вернуться к своей матери. Грейс хотела отделить юного свидетеля от заинтересованного человека, который мог принудить его к неправомерным действиям.

Отчасти Ребекке хотелось просто уйти и постараться обо всем забыть. Она не хотела участвовать в этих поисках, в нарушении границ частной собственности и во всем остальном, что за этим последует. Но, так или иначе, они с Эшем были нерасторжимо связаны с того жаркого июльского вечера на ежегодном фестивале родео в Клинтоне двадцать лет назад, как и Бакки Джонстон, мастурбировавший в амбаре и наблюдавший за Эшем и Уитни.

Когда Рикки выпрямился на льду, Эш крепко хлопнул его по плечу, а потом замер, словно ощутив присутствие Ребекки на пригорке. Он посмотрел в ее сторону.

Время застыло.

Наступил момент, после которого уже нельзя будет повернуть назад. Эш помахал ей, и она подняла руку в ответ. Эш медленно покатился на коньках к берегу; его движения изменились, как будто он почувствовал суровость ее безмолвного салюта. Рикки и Кибу последовали за ним. Они сошли со льда, пока Ребекка спускалась к краю озера.

Эш и Рикки сняли коньки на маленькой скамье, очищенной от снега, и надели ботинки. Ребекка ждала, стоя поблизости.

– Нам нужно поговорить, – обратился Эш к Рикки. – Возьми Кибу домой.

Рикки взглянул на Ребекку, потом с серьезным видом посмотрел на Эша.

– Иди, – сказал тот.

Рикки перекинул свои коньки через плечо и позвал Кибу. Пес потрусил к дому следом за ним. На полпути Рикки помедлил и оглянулся.

Эш кивнул ему, словно говоря: «Давай, иди. Со мной все будет в порядке». Но Рикки понимал, что все совсем не в порядке.

Эш подошел к ней. Его щеки разрумянились от холода и физических усилий, льдисто-голубые глаза были необычно светлыми, темные волосы растрепаны.

– Это не похоже на светский визит, – тихо сказал он.

– Мне очень жаль, Эш. – Она запустила руку в нагрудный карман парки, достала ордер и протянула ему.

Эш прочитал документ. Если бы ветер не продолжал трепать его волосы, то Эш был бы похож на каменную статую.

Потом он посмотрел на Ребекку, но промолчал. Невысказанное висело в воздухе между ними.

– Ты могла бы просто попросить. – Его голос был тихим и спокойным. Опасным. Его глаза сверкали от ярости.

– Сержант Паркер требует, чтобы все делалось официально.

– Что? Ты думаешь, вы найдете там человеческие останки? Уитни и Тревора? Почему там? Почему на моей земле? Почему в этом месте?

– А что такого в «этом месте», Эш?

Он резко повернулся и зашагал к дому следом за Рикки.

– Эш!

– Я собираюсь туда, – крикнул Эш через плечо.

Ребекка поспешила за ним.

– Это плохая идея.

Эш развернулся к ней. Его глаза пылали ледяным огнем, челюсть агрессивно выпятилась вперед, тело застыло в угрожающей позе словно перед броском.

– Это моя земля, моя собственность. Я имею право убедиться в том, что они не преступают полномочия этого проклятого ордера! – Эш помахал бумажкой перед ее лицом.

– Тогда я отправляюсь с тобой.

– Нет. Я возьму свой снегоход и поеду через участок. Так будет быстрее.

Он снова направился к дому. Ребекка схватила его за руку.

– Нет, Эш. Если ты хочешь отправиться туда, то поедешь со мной. В моем автомобиле. – Ребекке разрешили пользоваться полицейским внедорожником, потому что ее прокатный автомобиль был временно изъят в качестве улики. Она получила и служебный пистолет, который находился в кобуре на ее бедре. – Мы поедем кружным путем, по дороге. Я не могу допустить, чтобы ты помешал работе поисковой группы К9, приехав на снегоходе с другой стороны.

Эш остановился, не поворачиваясь к ней и кипя от гнева.

Гряда туч заметно приблизилась, закрывая бледный солнечный диск. Ветер усилился, и в воздухе закружились первые снежинки, оседавшие на темных волосах Эша.

Ребекка угадала тот момент, когда Эш решил уступить. Его плечи немного опустились, и он пошел к дому уже не так быстро, как раньше.

С сильно бьющимся сердцем она поспешила за ним.

«Я знаю его. Я могу читать язык жестов…»

Ей не понравилось то, что она увидела. Проблеск животного страха за внешней яростью. Опасное сочетание для хищника, загнанного в угол.

Дорога была перекрыта полицейским ограждением.

Ребекка показала свой жетон офицеру, чей автомобиль стоял за кордоном. В ответ он протянул ей планшет со списком имеющих право проезда. Когда она поставила подпись, офицер сказал, где можно припарковаться. Она передала ему планшет, и он жестом пропустил их.