– Это только начало, подожди до конца лета. Здесь будут сочные красные помидоры, которые пахнут солнцем. А вот здесь кабачки. – Она взмахнула рукой. – И базилик в теплице на той стороне, и…

– Бекка, ты надолго приехала в этот раз?

Ребекка замолчала. Ветерок шелестел в молодой зеленой листве осиновой рощи.

– На неделю, – тихо ответила Бекка. – Но я вернусь в следующем месяце и уже не уеду отсюда.

Эш пораженно уставился на нее:

– Что?

Странная неловкость овладела ею при мысли о том, что она собиралась сказать.

– В городе мне нужно собрать вещи и закончить кое-какие дела, но… Я получила перевод на другую должность.

– Перевод?

– Я буду работать на месте Бака. Только в пятницу узнала, что решение было одобрено.

Он продолжал смотреть на Ребекку.

– На месте Бака?

– Да, Бака Джонстона. После внутреннего расследования, когда Грейс проверила его действия в связи со смертью моего отца, он был очищен от подозрений вместе с остальными членами охотничьего клуба, но это все равно бросило тень на его репутацию. Начальство решило перевести его в небольшой поселок на границу Юкона.

– Это понижение?

– Формально нет, но ясно, что это рассматривается таким образом. Бак предпочел подать в отставку. Я предложила свою кандидатуру на его должность.

Слова ускользали от Эша. Его лицо исказилось от противоречивых эмоций, и он покачал головой:

– Ты серьезно? Ты? Коп в маленьком городке – это все равно что театр одного актера.

– Скорее, театр одной актрисы – вроде шерифа в США. – Ребекка усмехнулась. Она безумно нервничала, когда подавала заявку, понимая, что это будет серьезный и нелогичный шаг назад в ее профессиональной карьере. Но теперь, когда одобрение было получено, Ребекка чувствовала, что находится на верном пути. – Эй, эта должность вполне подходила для моего отца.

– Что, если они снова переведут тебя через пять лет?

– Когда это произойдет, тогда и буду разбираться. Может быть, попробую заняться чем-то еще. – Она посмотрела вдаль, прикрыв глаза козырьком ладони. – А пока что мне нужна лошадь. Или две лошади. И цыплята.

Эш ошеломленно молчал.

Ребекка встретилась с его взглядом. Его глаза сияли от невысказанных чувств.

– Эй! – Она сняла грязную перчатку и прикоснулась к его шраму. – Тебя это опечалило?

Эш рассмеялся. Поцеловал ее, обнял и снова рассмеялся.

– И собака. Тебе определенно понадобится собака.

– Знаю. Я уже думала об этом.

Он изогнул бровь.

– Сегодня во второй половине дня Оливия собирается отвезти меня и Тори в Хандред-Майл-Хаус[39]. Там в собачьем питомнике есть два щенка. Их вместе с матерью спасли во время пожара в заповеднике на Северо-Западных территориях. Они еще не приручены, но Лив рассчитывает, что один из них устроит меня, а другого она хочет взять для Тори. Она планирует научить Тори ходить по следу вместе со щенком, считает, что это очень поможет ей и смягчит удар, когда Эйс умрет от старости.

Эш изумленно покачал головой и криво улыбнулся.

– Ты сделала много хорошего для Тори и Лив, – сказал он. – Оливия рассказала мне. Это еще и потому, что приемный отец Тори тоже был полицейским?

Ребекка пожала плечами:

– Так ты собираешься взять лопату и помочь мне вскопать грядку до завтрака или как?

Эш смотрел, как солнце, поднимавшееся над горами, окутывало желтым светом локоны ее растрепанных волос. Его сердце разрывалось от нежности. Мысленным взором он снова видел Бекку на кухне вместе с ее матерью.

Она наконец вернулась домой. Как и он.

– Городской коп? – снова сказал Эш.

Ребекка наклонила голову:

– У тебя проблемы с этим, ковбой?

– Нет, черт возьми. Где лопата?

Он принялся копать рядом с ней. Когда солнце поднялось выше, он сказал:

– А ты знаешь, Бекка, что твой отец сейчас широко улыбается на небесах? Это… – он оперся на черенок лопаты, обозревая проделанную работу, – это позволяет ему гордиться тобой. Видеть, что все его земные дела оказались достойными того, чтобы ты пошла по его стопам.

Ребекка рассмеялась. В ее глазах танцевали задорные огоньки, и Эш понял, что его мечта однажды сбудется. Он добьется этого – женится на дочери полицейского, и она будет жить у него на ранчо. И их кухня будет полна света, смеха и свежих овощей из плодородной темной земли в огороде.

8 ноября, воскресенье

Прежде чем официантка приносит завтрак, я беру пакетики сахара из коробочки на столе и поспешно засовываю их в карман. Потом я жадно поедаю «Особую тройную яичницу Клуэйн-Бэй для лесорубов» и прошу официантку принести еще один тост. Я ломаю тост на кусочки и собираю ими жир от бекона и остатки яичных желтков на тарелке. Потом допиваю кофе и обвожу взглядом небольшой дешевый ресторан.

Пусто. Официантка ушла на кухню.

Я выпиваю сливки из кувшинчика. Теперь мой желудок готов лопнуть, но я беру салфетку и аккуратно заворачиваю в нее кусочки хлеба, которые просто не могу доесть. Я отправляю салфетку в карман одолженной куртки, где уже лежат пакетики с сахаром.

Внутри тепло, но я не снимаю куртку из-за холода, который до сих пор пробирает меня до мозга костей. Врачи сказали, что со мной все в порядке. Они сказали, что мне повезло. Все они говорили одно и то же – полицейские, санитары, члены поисково-спасательной группы. Я верю им. Мне невероятно повезло, и я могу лишь благодарить счастливое расположение звезд, которое помогло мне выжить.

И вот я здесь, всего лишь с забинтованным черепом, головной болью, несколькими порезами и синяками. Я – единственное живое существо, которому удалось пережить это.

Ибо в конце может остаться только один.

А дойти до конца – значит прийти к началу, не так ли? Кажется, Т. С. Элиот писал что-то в этом роде[40]. О том, что конец находится там, где все начинается, и лишь те, кто рискнул зайти слишком далеко, могут узнать, как далеко можно зайти.

Возможно, завтра я согреюсь. Возможно, тогда моя животная потребность в еде немного успокоится.

Движение за окном привлекает мой взгляд. Это женщина из полиции, констебль Биркен Хаббл, идет по тротуару от озера. Коллеги называют ее Хабб. Ее лицо было первым, которое я увидела, очнувшись в крошечном помещении бревенчатого дома, служащего больницей в этом уединенном северном городке. Она – одна из трех полицейских, расквартированных в Клуэйн-Бэй, где я оказалась после того, как меня доставили на вертолете из дикой глуши.

Я наблюдаю за ней. Хабб – невысокая, светловолосая и плотно сложенная. У нее важная походка служителя закона, похожая на боцманскую ходьбу вразвалочку, румяные щеки и округлое довольное лицо, выглядывающее из-под ондатровой шапки с опущенными наушниками. Но за обманчиво дружелюбной внешностью скрывается настоящий коп. Мне кое-что известно о том, как носить маску Януса. Возможно, поэтому они послали ее за мной; они думают, я могу сделать промашку и что-нибудь рассказать ей. Они убеждены, что я что-то скрываю.

Полицейские из Клуэйн-Бэй хотят еще раз допросить меня – ради формальности, как они сказали, – в крошечной дощатой штаб-квартире местного отделения Королевской конной полиции Канады, расположенной по пути к озеру. Они уже задавали мне бесчисленные вопросы в больнице, сразу же после эвакуации и после того, как врач и медсестры стабилизировали мое состояние. Я рассказала им все, что могла.