— Но я предпочитаю миссис Крессуэлл-Смит, — прошептал он мне в губы.

— Мартин… — У меня в паху было влажно и горячо. Он поцеловал крепче, раскрывая мне рот. Мысль погрузила когти в мое сердце, когда он провел ладонью у меня между ног, пошевелил там и вставил палец. Я едва могла дышать. — Давай… сделаем это.

— Что? — прошептал он, чуть отодвинувшись от моих губ.

Я оттолкнула его.

— Поженимся! Часовня — я видела ее внизу. Часовня Второго Шанса рядом с казино «Второй шанс».

У него отвалилась челюсть.

— Что…

— Теперь же. Сделаем это немедленно! Мистер и миссис Крессуэлл-Смит! — Я мощно проталкивала идею, созревшую под влиянием момента. Она пьянила меня. — Подумай, Мартин, вчера ночью нам было знамение: казино «Второй шанс». Мы выиграли по-крупному. Тогда какого черта нам не завязать узел, не стать одной командой? Отправиться в Австралию, как настоящие партнеры. Почему бы нам не получить второй шанс в любви? Почему бы не вступить в игру? Я разведена, а ты недавно покончил с долгими взаимоотношениями. Почему бы на этот раз не выиграть вдвоем?

Он мощным толчком отправил меня в кровать. Я отскочила от пружинистого матраса, и ночная рубашка задралась до бедер. Он сбросил полотенце и наклонился надо мной, раздвигая мне ноги. А потом он овладел мной в гораздо более хищной и жесткой манере, чем в тот первый день, в кабине лифта. Я отвечала на его мощные удары своими ударами; мои ногти с удивительной силой впивались в его плоть. Агрессия загоняла меня все выше, пока я не кончила с резким вскриком; потом он тоже кончил, и мы упали обратно, смеясь и отдуваясь. В полном изнеможении. Потные, липкие и восхищенные моей идеей. Солнце взошло над горизонтом, и его золотой свет ворвался в комнату.

К ленчу мы купили кольца — платиновое кольцо с рубином для него, простое платиновое колечко для меня. Мы заполнили все необходимые анкеты. В тот вечер мы с Мартином стояли перед официально рукоположённым священником, как и было обещано на веб-сайте часовни «Второй Шанс». Наш «пакет первой помощи» включал букет цветов, который я выставила перед собой. Фотограф щелкал снимки, которые затем передал нам как «JPEG-файлы высокого разрешения с правом копирайта», чтобы потом мы могли вставить их в рамку, не опасаясь последствий. Мы выбрали прямую онлайн-трансляцию, предпочитая сообщить эту новость друзьям и членам семей в ближайшем будущем.

— Поелику вы, Элли Тайлер, и вы, Мартин Крессуэлл-Смит, согласились связать себя узами брака и поклялись в любви и вечной преданности друг перед другом и перед свидетелями, подтвердив свое намерение соединением рук и обменом свадебными кольцами, то я, в силу моих полномочий от штата Невада, объявляю вас мужем и женой. Примите мои поздравления! Можете поцеловать невесту.

Мы поцеловались под вспышки камеры. Серебристое конфетти дождем посыпалось с потолка и закружилось вокруг нас с помощью вентилятора. Я рассмеялась. Моему счастью не было предела.

Вскоре после полуночи мы погрузились на последний рейс в Канаду как муж и жена, с новеньким брачным свидетельством в руках и планами на Австралию в наших сердцах. Я уже отправила электронное письмо, где запросила о встрече с юристами моего отца.

На мониторе компьютера пульсировала красная точка. Приложение, установленное на мобильном телефоне, передавало их GPS-координаты. Они приземлились в международном аэропорту Ванкувера. Наблюдатель с бокалом виски в руке несколько секунд смотрел на точку в тускло освещенной комнате, потом включил настольную лампу.

Круг желтоватого света упал на кучку газетных статей, распечатанных из Сети. По данным из Интернета можно было составить всесторонний и доскональный психологический профиль человека, если он не был чрезмерно осторожен или имел относительно публичный образ жизни. В данном случае эта жизнь какое-то время была очень публичной.

В некоторых наиболее пошлых таблоидах были фотографии растолстевшей и растрепанной Элли Тайлер, закрывавшей голову курткой, когда полицейские выводили ее из ванкуверского ресторана. Куртка была забрызгана кровью. На другой фотографии можно было видеть неприглядный образ жирной Элли Тайлер с осунувшимся лицом под следующим заголовком:

В одном таблоиде имелась фотография Стерлинга Хартли и его шведской подруги, бежавших через зал аэропорта после того, как они узнали о госпитализации его дочери.

В более снисходительном журнале Vogue, в статье под заголовком «Горе матери», Элли Тайлер говорила о медленном восстановлении после гибели ее утонувшего ребенка. Она откровенно рассказывала о своих проблемах с психикой и о важности излечения от психического расстройства для избавления от пагубных привычек. Тем не менее позорное клеймо продолжало угнетать ее.

Рядом с кучкой распечаток лежала регистрационная папка с названием «ЭЛЛИ». Эта папка досталась от частного сыщика, который также опросил новую жену Дуга Тайлера. Другая такая же папка называлась «МАРТИН».

Точка пришла в движение. Они выехали из аэропорта.

Маленький винтовой самолет резко снизился, столкнувшись с очередной зоной турбулентности. Я скрипнула зубами и вцепилась в подлокотники.

Я летела на встречу с Мартином, который отбыл на стройку три месяца назад, как только пошло финансирование. Мои перелеты через несколько часовых поясов продолжались уже более 36 часов, и я страдала от тошноты и обезвоживания из-за большого количества вина и таблеток лоразепама, принятых в попытке уменьшить мое беспокойство. Дефлектор обдува над моим креслом не работал. А теперь еще и грозовой фронт, игравший с крошечным самолетом. Моя клаустрофобия грозила перерасти в панику.

Самолет снова нырнул, но на этот раз мы начали снижаться. Что-то с глухим стуком упало на пол в задней части кабины. Предмет выкатился в проход, и стало ясно, что это бутылка воды. Моя жажда вдруг стала нестерпимой, но бутылка находилась вне досягаемости. Я подумала о таблетках ативана в моей сумочке.

Еще один толчок. Салон завибрировал, крылья заходили в стороны. Облака приблизились, стали более темными и плотными. В черных клубах сверкнула молния. Дрожащими пальцами я полезла в боковой карман сумочки, нашла пузырек и положила под язык сублингвальную капсулу. Потом закрыла глаза и откинула голову, ожидая, когда таблетка растворится. Мой лоб покрылся крупной испариной, струйки пота стекали по щекам. Я делала размеренные вдохи, считая до четырех, потом медленно выдыхала. Мягкий, обволакивающий туман препарата размывал острые края моей паники. Я задышала еще глубже и медленнее. Спокойствие снисходило на меня, как объятие старой подруги. Мои мышцы расслабились, тревога ушла; для разнообразия я окинула взглядом других пассажиров. Они казались невозмутимыми.

Почти все они были одеты неформально: шорты, шлепанцы, футболки, джинсы и летние платья. Только двое в более или менее деловых костюмах. Все хорошо загорелые. Некоторые выглядели более спортивными и закаленными, с выбеленными солнцем волосами. Все разного возраста. Они соответствовали описанию Мартина о населении Джервис-Бэй — сельскохозяйственного приморского центра с местным лесопильным и фашинным производством, молочными, мясными и устричными фермами, и разумеется, с «эпичной» глубоководной рыбалкой. По его словам, местные жители либо работали в одной из этих областей, либо попадали в широкую категорию сотрудников на удаленной работе, пенсионеров, отдыхающих и владельцев курортных домиков. Даже Николь Кидман якобы владела поместьем к северу от Джервиса в одной из уединенных ракушечных бухт, где росли высокие деревья лиллипилли, привлекавшие стаи древесных попугаев поразительной радужной расцветки.