Водитель-дальнобойщик, направляющийся на север по 725-километровой автостраде шестнадцатого транспортного коридора между Принс-Джордж и Принс-Руперт в Британской Колумбии, слушает подкаст об убийстве Лиины Раи. Он завел привычку слушать подкасты о настоящих преступлениях во время дальних рейсов. Они развлекают его и помогают сохранять бдительность — особенно на этой северной магистрали, где монотонные ряды деревьев по обе стороны дороги с нескончаемой полосой гудрона навевают сон. Водитель уже далеко не молод. Теперь он чаще ловит себя на том, что засыпает за рулем. Он с нетерпением дожидается выхода на пенсию. Сейчас он работает на крупную дистрибьюторскую компанию, которая занимается перевозкой продуктов. Раньше он работал на лесозаготовке и перевозил бревна на лесовозных дорогах в «Коридоре от моря до неба». Тогда один из его маршрутов проходил через городок Твин-Фоллс с целлюлозным комбинатом.

Ведущая Тринити Скотт рассказывает о том, как свидетельница Эми Чан видела Лиину Раи на мосту Дьявола утром в субботу, 15 ноября 1997 года. Она напоминает слушателям, что предыдущим вечером все наблюдали за входом русской ракеты в земную атмосферу.

Тринити: …А потом, около двух часов ночи, Эми Чан видела Лиину Раи на мосту Дьявола. Вот ее собственные показания во время допроса в полицейском участке Твин-Фоллс, где она рассказывает о том, что видела: «Было полнолуние. Ясная ночь, но очень холодный ветер, задувавший с моря. Вот что меня поразило: кто-то гулял один под ледяным ветром. Я увидела длинные развевающиеся волосы, потом фигуру в куртке и поняла, что это Лиина».

По его телу пробегает волна энергии. Он выпрямляется и увеличивает громкость.

«Можно было сразу угадать, что это Лиина. Она… дело в ее фигуре. Лиина была высокой и крупной, и у нее была забавная походка, над которой многие потешались. Она ходила вразвалочку. Но тогда это было особенно заметно, поскольку в тот вечер Лиина много пила или, по крайней мере, выглядела совершенно пьяной. Она шаталась и хваталась за перила моста. Потом мимо проехал грузовик, и фары осветили ее. Я сказала Джеппу: “Эй, это же Лиина!” — и повернулась на сиденье, чтобы посмотреть… Я не видела, чтобы за ней кто-то шел. Впереди тоже никого не было, а потом мы уехали с моста».

Ясный образ внезапно оживает в памяти водителя. Он проезжал по этому мосту через несколько часов после взрыва русской ракеты, разметавшего яркие кометные хвосты над горами. Он вел свой лесовоз на север. Он вспоминает, как видел девушку на мосту, освещенную фарами его грузовика. Должно быть, они ослепили ее. Это была крупная девушка с длинными черными волосами, развевавшимися на ветру. На ней была большая куртка военного образца и камуфляжные штаны. Судя по тому, как она спотыкалась, он решил, что она пьяна, но не придал этому особого значения. Вечер и ночь с пятницы на субботу в маленьком прибрежном городке, где дети изнывали от скуки и им мало что оставалось на выходные, кроме курева и дружеских пьянок. Это казалось ему вполне обычным явлением.

Когда он видит знак бензоколонки и стоянки для грузовых машин, то проверяет указатель топлива и сворачивает на заправку. Останавливается на стоянке, достает свой телефон и смотрит номер обратной связи с подкастом «Настоящее преступление».

Потом набирает этот номер. Включается соединение, и женский голос просит его оставить сообщение на голосовую почту.

— Я видел ее, — говорит водитель. — Думаю, в ту ночь я видел, как Лиина Раи шла по мосту Дьявола. Я управлял лесовозом и проехал через мост примерно в два часа ночи. Это я помню из-за ракеты. Я видел девушку, которая шла на север по мосту. А за ней, глубоко в тени… Мне кажется, что я видел тех, кто шел за ней.

Я еду быстро. Уже стемнело, и приближается непогода. Мне хочется попасть в Твин-Фоллс до начала снегопада. Пока я еду по шоссе 99, которое изгибается и поворачивает вдоль утесов над океаном, я снова слушаю слова Клэя Пелли.

Клэйтон: Лиина убежала прочь. Мэдди выбралась из-под меня и принялась кричать, пока натягивала штаны, чтобы Лиина остановилась. Потом она убежала по тропе за Лииной. Она привела Лиину ко мне, и тогда я увидел, как она пьяна и расстроена. Мэдди заставила ее пообещать, что она никому не скажет. Лиина плакала. Я велел Мэдди вернуться к костру и вести себя как обычно. Ради того, чтобы я мог позаботиться о Лиине, отвезти ее домой и как-нибудь вразумить ее по пути. Лиина была податливой. Она… она любила меня, и я знал это. Я обнял плачущую Лиину и повел ее к моему автомобилю, стоявшему на лесовозной дороге.

У меня белеют костяшки пальцев, когда я слишком быстро вписываюсь в крутой поворот высоко над водой. Автомобиль скользит на обледеневшем участке. Покрышки визжат, когда я с трудом выхожу из заноса и возвращаюсь на дорогу. Сердце громко стучит в груди.

Тринити: Следователи задавали вопросы о вашей терапии? Они вообще расследовали этот аспект дела?

Клэйтон: Они не спрашивали, и этот вопрос никогда не возникал. Возможно, потом они раскопали это.

Тринити: Как звали вашего психотерапевта?

Клэйтон: Доктор Грэйнджер Форбс. Он был отцом Джонни Форбса.

Я снова звоню Мэдди. Она по-прежнему не берет трубку. На этот раз я оставляю сообщение.

— Не слушай новый эпизод, Мэдди. Пожалуйста, не надо. Позвони мне, нам нужно сначала поговорить. О медальоне. О фотографии, которую сделал Лайам. Мне нужно знать. Позвони мне.

Я проезжаю очередной крутой поворот, на этот раз с обеими руками на рулевом колесе. Свет фар образует тоннель в туманной мгле, сползающей с гор. Я снова звоню, на этот раз Грэйнджеру.

Нет ответа.

Я ругаюсь и пробую еще раз. То же самое. Тогда я набираю номер стационарного телефона на ферме. Звонок переключается на голосовую почту.

Я снова крепко ругаюсь. В свете фар возникает новый виток горного серпантина. Я сбрасываю скорость, когда по встречной полосе на меня надвигается грузовик с полуприцепом. Брызги, которые разлетаются из-под его массивных колес, заливают мое ветровое стекло. Я перевожу стеклоочистители на скоростной режим и слышу их мерный скрип, пока выезжаю за поворот.

Грэйнджер солгал мне. Я прямо спросила его, занимался ли он лечением Клэя, и он солгал мне в лицо. Что это значит? Что это может означать для моего расследования и для наших отношений? Мне внезапно кажется, что вся наша совместная жизнь была выстроена на лжи. Но почему Грэйнджер не сказал мне? Что он скрывает? У меня в голове снова звучат слова Клэйтона.

Он был отцом Джонни Форбса.

Я проезжаю очередной поворот. Мне не хочется следовать за движением собственных мыслей. Но Грэйнджер — связующее звено. Он, и никто другой. Я знаю, как проводятся его сеансы гипнотерапии. Он не раз погружал меня в транс для лечения посттравматического стрессового расстройства. Перед тем как ввести меня в гипнотическое состояние, он давал мне указания и говорил, что когда я очнусь, то не буду помнить происходившего во время сеанса. Он заранее объяснил, что гипнотерапия является мощным инструментом для включения аутогенного процесса физического исцеления. Его целью было разрушение петель обратной связи в негативном мышлении, которые питают болезненные привычки и другие виды деструктивного поведения.

Он говорил, что если после выведения из транса я буду сталкиваться с триггерами негативного поведения, то автоматически буду по-новому реагировать на эти активирующие сигналы.

Я слышу его голос, давным-давно поучавший меня.

Когда вы войдете в гипнотическое состояние, я смогу непосредственно обращаться к вашему подсознанию. Кора головного мозга утрачивает свою посредническую функцию — иногда настолько, что пациент не может вспомнить ничего, происходившего во время гипнотического сеанса. Но я смогу внедрять нужные мысли прямо в ваше подсознание. Когда вы придете в себя и столкнетесь с характерной стрессовой ситуацией, этот новый образ мышления автоматически придет вам на помощь. Оттуда, где я внедрил его.