– У одного из твоих друзей, Джон. Я видела, что он снимает, а потом забрала у него телефон, скопировала запись на свой и потребовала, чтобы он все стер.

– Ты скопировала запись на свой телефон? Но зачем?!

Дейзи сглотнула.

– Зачем, Дез?

– Какая мать, такая и дочь, – заметила Кэт-Ванесса и ухмыльнулась. – Я так понимаю, им обеим нравится, когда у них есть инструмент, с помощью которого можно держать своих ненадежных мужчин в узде. Инструмент, или, лучше сказать, рычаг, с помощью которого они могут оказывать на них давление, заставлять поступать так, как нужно. Ты, Джон, наверное, даже не подозревал, до какой степени тобой управляют. Твоя жена, ее родители и их деньги – это они определяют всю твою жизнь.

– Хорошо, мы заплатим, – перебил ее Джон. – Но откуда нам знать, что через год ты не вернешься, чтобы потребовать очередную кругленькую сумму?

– Этого вы знать не можете.

Сейчас Джону больше всего хотелось броситься на эту женщину, переломать ей кости, разорвать на куски голыми руками. Все что угодно, лишь бы она исчезла навсегда, перестала существовать. Чтобы она никогда больше не воскресла и не смогла снова испортить его жизнь.

– Мне нужна эта запись, – сказал он сквозь зубы.

– Джон, ты идиот? – огрызнулась Дейзи. – Думаешь, у нее больше нет копий? Заплати ей, купи ее молчание. В прошлый раз это сработало.

– Да, в прошлый раз ей заплатили, но она захотела большего и вернулась. – Джон повернулся к Кэт. – Я убью тебя, гадина! Клянусь, я убью тебя своими собственными руками, если ты вздумаешь снова меня шантажировать!

– Не забывай, Джон, все, что ты говоришь и делаешь в этих стенах, – все записывается, – безмятежно отозвалась Кэт. – Лучше не трать время, переводи деньги. – Она кивком показала на планшет.

Джон взял в руки гаджет. Смахнув со лба крупные капли пота, он ввел пароль к своему счету. Мысленно он пообещал себе, что, как только ему удастся выбраться отсюда, он снова войдет в свой личный кабинет и попробует отменить перевод.

Пискнул мобильник. Джон взглянул на экран и скопировал присланный банком код в планшет, чувствуя, как от его тела кисло пахнет потом и страхом. Закончив, Джон вопросительно посмотрел на жену. Глаза ее были холодными и тусклыми, словно найденные на пыльной дороге камни.

– Не тяни кота, Джон, – грубо сказала она.

Джон перевел дух и, повернувшись к Кэт, попросил назвать реквизиты ее счета. Когда она продиктовала последовательность цифр, он ввел их в форму, указал сумму и, немного помешкав, нажал кнопку «Перевести».

– Спасибо, Джон. – Забрав у него планшет, Кэт вернулась в кресло и стала что-то быстро печатать на экране.

– Что ты делаешь? – спросил Джон.

– Перевожу деньги на офшорный счет. Не волнуйся, как я уже говорила, я заранее обратилась в банк и обговорила все детали с персональным менеджером. Банк ожидает моего перевода… – Она хмыкнула. – Только подумай, сколько бы тебе пришлось заплатить алиментов, если бы выяснилось, что ребенок от тебя. Плюс медицинское обслуживание, плюс образование… И не только на моего ребенка, но и на ребенка Чарли… – Кэт закончила печатать и подняла голову. – Или если бы я, к примеру, решила подать против тебя гражданский иск о возмещении ущерба, что, кстати, я все еще могу сделать, имея на руках запись и другие доказательства. Если учесть совершенное насилие, психическую травму, ущерб здоровью, угрозы моим родителям, стресс, невозможность иметь собственных детей, образование, которое я из-за тебя так и не получила и в результате лишилась шанса как следует устроить свою жизнь, то, я думаю, назначенная мне компенсация физического и морального вреда была бы гораздо больше каких-то несчастных девяти сотен тысяч. Я уже не говорю про судебные издержки и прессу. Наша четвертая власть не упустила бы возможность опубликовать мою историю. Так и вижу огромные заголовки во всех СМИ: «Национальный герой, двукратный олимпийский чемпион по горным лыжам, живая легенда канадского спорта признал участие в групповом изнасиловании уистлерской школьницы». И все узнают, что родители его тогдашней подружки и нынешней жены – основатель транснациональной корпорации «Терра Уэст» Лабден Уэнтворт и владелица крупной риелторской компании Аннабель Уэнтворт – пытались воспрепятствовать правосудию. Короче, считай, что легко отделался. – Кэт стойко выдержала его яростный взгляд. – То, что происходит сейчас, я считаю простой справедливостью. Справедливостью, в которой мне было отказано системой.

Не дожидаясь его ответа, Кэт посмотрела на экран планшета и удовлетворенно кивнула.

– Ну вот, все в порядке. За это надо выпить. – Она взяла в руки свой бокал, приподняла повыше. – За наши успехи!

– Это все? – осторожно спросила Дейзи.

Кэт склонила голову набок.

– Все.

– И мы можем идти? – снова спросила Дейзи.

Кэт указала на дверь.

– Как вам угодно.

– Не думай, что на этом все закончится, – с угрозой произнес Джон.

– Для вас, может быть, и нет, а для меня – да, – негромко ответила Кэт.

За три часа и сорок одну минуту до убийства

Джон вел машину, а Дейзи сидела на пассажирском сиденье и не шевелилась. По мере того, как они приближались к мосту, туман делался все гуще. Дворники равномерно постукивали по лобовому стеклу.

– Что она имела в виду, когда сказала: «Для вас, может, и нет, а для меня – да»? – спросил Джон.

Дейзи не ответила, только крепче сжала зубы и стиснула лежащие на коленях руки в кулаки. В ее ушах барабанным боем отдавался пульс. Сердце билось слишком часто, но сейчас ей было не до этого. Дейзи думала о том, что должна была сделать уже давно. Ей следовало расстаться с Джоном, еще когда в их жизни появилась Чарли Уотерс, но она не решилась. Она совершила глупость, за которую теперь приходится расплачиваться. Когнитивный диссонанс – вот как это называется. Слишком уж ей не хотелось верить, что такие, как Джон, никогда не меняются. Но увы. Как там говорится? Черного кобеля не отмоешь добела?

Они учатся быть осторожнее. Эволюционируют. Совершенствуются. Приспосабливаются. Отыскивают новые способы не попасться.

– Мы всё вернем, – в десятый раз повторил Джон. – Мы вернем наши деньги. Все, до последнего цента. Что ты молчишь, Дез? Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!

– Ты говорил, что развлекаешь клиентов. Что тебе приходится их ублажать, потому что они ценные. Перспективные. На самом деле ты ублажал Мию, верно?.. Что?.. Ты, наверное, смеешься, Джон! Ты назвал меня идиоткой за то, что я попалась на ее трюк с накладным животом, на ее игру в будущую мамочку, любительницу йоги, а сам?.. Достаточно было какой-то размалеванной бабе в облегающем платье посмотреть в твою сторону, и твои штаны расстегнулись сами собой! Кстати, что там она говорила про «тройничок» с двумя мужиками?

– Меня подставили. Подмешали мне наркотик и подставили.

– Это было легко, потому что ты – дурак, который думает членом. Для нее ты – легкая добыча. Ты и твое раздутое мужское самолюбие. Я… – Она взмахнула рукой, вытирая со щек слезы. – Я знала, что ты мне врешь. Глубоко внутри я знала, но мне так хотелось тебе верить!.. Я надеялась, что, когда у нас появится ребенок, все изменится в лучшую сторону… Наверное, я ошиблась… Кстати, что за гнусность ты выдумал с этим частным детективом? Искать компромат на коллегу – это… Да этот Вахид, или как его там, – он заслуживает повышения в сто раз больше, чем ты! Он заслуживает того, чтобы его выдвинули на пост административного директора, а ты – ты заслуживаешь всего, что получил.

Автомобиль перед ними резко перестроился, и Джон крутанул руль в сторону, уходя от удара. Он едва не задел мотоциклиста на соседней полосе и громко выругался.

– Идиоты! Ездить не умеют! – И добавил без перехода: – Эта женщина меня фактически изнасиловала – она и эти двое гомиков. Они накачали меня наркотой и приковали наручниками к кровати! Как тебе такое?..