Плюс к тому она не хотела, чтобы тело ее отца покинуло морг. Так, просто на всякий случай.

Марси нахмурилась. Она отвела Ребекку в сторону, чтобы ее сотрудница за стойкой могла обслуживать других клиентов. Марси понизила голос почти до шепота.

– Была какая-то проблема со вскрытием тела? – заговорщицки поинтересовалась она. В этом Марси совсем не изменилась.

– У меня просто возникли некоторые вопросы.

Марси нахмурилась еще сильнее и наклонила голову:

– Думаешь, Ной этого не делал?

– Мне хочется верить, что нет.

Марси уставилась на нее. Ребекка видела быстрый ход ее мыслей.

– Что ты собираешься предпринять?

– Для начала я хочу заказать кофе и две яблочные пампушки. А потом я собираюсь посетить дом, вернее, то, что от него осталось.

Голубые глаза Марси широко распахнулись. Она повернулась и передала заказ о кофе и пирожках с яблоками. Пока пирожки разогревались в микроволновой печи, а девушка наливала кофе, Марси кивнула в сторону кабинки у окна.

– Видишь ту женщину и девочку?

Ребекка посмотрела туда. Миловидная женщина сидела за столом напротив темноволосой девочки одиннадцати или двенадцати лет. Они как будто горячо, но тихо спорили о чем-то.

– Это Оливия Уэст и Тори Бартон, – прошептала Марси. – Оливия унаследовала ранчо Броукен-Бар, которое должно было отойти Коулу и его сестре Джейн. Но нет, старый пердун Майрон Макдона все оставил этой женщине и ее собаке. Знаешь, это Коул позвонил первым, когда загорелся дом твоего отца.

Игла воспоминания пронзила Ребекку, пока она смотрела на женщину и девочку.

– Оливия, которая была Сарой Бейкер? Женщина, похищенная серийным убийцей Юджином Джорджем?

– Да, она самая. Ее держали закованной в кандалы в уединенной хижине, как животное, и насиловали долгие месяцы. Тори – ее дочь, плод изнасилования.

Все это было в новостях. Оливия Уэст и Тори Бартон были жертвами, – вернее, теми, кому удалось выжить. А Ребекка испытала внезапное и резкое отвращение к Марси. Такую же антипатию она испытала двадцать лет назад, когда Марси рассказала ей, что видела Уитни и Эша вместе в Девилс-Батт, где она тогда работала.

Марси вручила Ребекке горячий кофе и пакет с яблочными пирожками.

– Копы любят сладкое? – Она ухмыльнулась. – Можно все отрицать, но так оно и есть.

Ребекка не улыбнулась в ответ.

– Спасибо, но мне пора в дорогу. Я должна попасть туда до темноты.

Марси пожала плечами:

– Ну конечно. Только не забывай о нас, хорошо?

Когда Ребекка повернулась к выходу, Марси окликнула ее.

– Ной был здесь в тот день, – сказала она. – Вместе с Эшем.

Ребекка замерла на месте. Она сделала глубокий вдох и повернулась к Марси.

– В какое время?

– Думаю, вскоре после полудня. Эш заказал сэндвичи с курицей, но потом у них с Ноем вышла ссора прямо здесь, перед стойкой. Эш отменил заказ и вывел Ноя к своему автомобилю, стоявшему перед окном. – Она показала, где именно.

– Из-за чего они поссорились?

Теперь Марси выглядела довольной. Она забросила приманку и подцепила Ребекку на крючок. Нет, Марси ни капельки не изменилась.

– Понятия не имею. Но они все еще пререкались, когда Эш заставил твоего отца сесть в автомобиль.

– Заставил?

– Ну… – Марси откинула со лба прядь каштановых волос. – Не могу точно сказать, но он вел себя весьма агрессивно.

– Она вернулась в город. – Голос донесся через гарнитурную систему автомобиля.

– Знаю, – ответил водитель, твердо державший руки в перчатках на рулевом колесе. – Все нормально.

– Она задает вопросы. Массу вопросов. Не верит, что он сам это сделал. Теперь она поехала туда и будет искать.

Последовала пауза, когда водитель резко свернул с автострады на обочину и остановился рядом с сугробом. Это был признак психической усталости или необходимости уделять внимание разговору.

– Там нечего искать. Особенно после пожара.

– А если есть? Она знает, как нужно искать. Эта хитрожопая ищейка уже убрала со сцены нескольких крупных преступников. Упрямая, как ее отец, но более опасная, потому что не алкоголичка.

Водитель помолчал, обдумывая новый поворот в игре.

– Возможно, старик что-то ей рассказал, – настаивал звонивший. – Возможно, она знает.

– Нет, ни в коем случае, – тихо сказал водитель. – В таком случае она бы вернулась раньше. – Последовала короткая пауза. – Я отправлюсь туда и все проверю.

– Сделай это. Потому что, если она начнет болтать и сообщит о своих подозрениях в правоохранительные органы, дело заживет собственной жизнью. Ее нужно удержать, прежде чем это случится.

– Хорошо, я все понял. – Водитель дал отбой и тихо выругался, снедаемый гневом и беспокойством из-за неожиданного вмешательства в картину того, что выглядело как идеальное убийство.

Дело явно не закончилось. Никоим образом.

Минуту-другую водитель сидел в молчании и размышлял, а потом позвонил в другое место.

Ребекка ехала по автостраде на север до поворота к озеру Броукен-Бар на вершине плато. Оттуда она направится по грунтовым дорогам через заброшенный район для зимнего отдыха и лыжного кросса, а потом углубится в леса и земли уединенных ранчо.

Ребекка жевала яблочные пирожки, и сахарная пудра падала ей на колени. В салоне играла музыка. Радиостанция передавала ротацию лучших музыкальных хитов былого времени, и это лишь помогало Ребекке уходить еще дальше в собственное прошлое.

По обе стороны от извилистой ленты шоссе расстилались поблекшие и заснеженные фермерские угодья с редкими амбарами или приземистыми домами с дымом, вьющимся над каминными трубами. Иногда попадались загоны, где кормился рогатый скот; над стадом поднимался пар от дыхания, а снег был втоптан в темно-коричневую земляную кашу.

Здесь лишь немногое говорило о зажиточности и богатстве. И очень немногое изменилось за последние двадцать лет.

Дорога пошла в гору. Городок, маячивший в зеркале заднего вида, почти совсем пропал. За Ребеккой, поддерживая неизменную скорость, следовал автомобиль темного цвета, но он находился достаточно далеко, и она не могла определить модель. На какой-то момент Ребекке показалось, что за ней установили слежку. Она выбросила эту мысль из головы и вытерла рот салфеткой, прежде чем взять телефон.

Ребекка знала, что потеряет сигнал мобильной связи, когда поднимется на вершину и свернет с автострады. Нужно позвонить доктору Берту Спайкеру, пока это еще возможно.

– Сержант Норд, – раздался в трубке гнусавый голос Спайкера. – Чем я могу вам помочь?

– Вы упоминали о состоянии легких моего отца. Не считая кровяных сгустков, можете ли вы сказать, что мой отец недавно снова начал курить?

– Минутку. Я должен проверить свои записи.

Ребекка ждала, пока не закончилась песня в стиле кантри и ведущий не принял запрос от очередного дозвонившегося слушателя. Спайкер вернулся к телефону.

– Давайте посмотрим… Там были кое-какие старые рубцы, но нет, ваш отец не курил уже много лет. – Спайкер немного помолчал. – А почему вы спрашиваете?

– Проверяю кое-какую новую информацию. Спасибо, доктор Спайкер.

– Зовите меня Бертом, иначе мне придется называть вас «сержантом».

Ребекка улыбнулась, снова поблагодарила патологоанатома и закончила разговор. Она подумала о быстром звонке Лэнсу перед выходом из зоны мобильной связи. Ее непостоянный любовник-юрист не связывался с ней после того, как она сообщила ему о смерти своего отца и намерении вернуться домой. Если можно называть это место своим домом; она слишком долго не приезжала сюда. Но Ребекка не была уверена, что она может называть домом и свою стерильную арендованную квартиру далеко на востоке. Там ее жизнью была карьера, и Ребекка всегда была готова к немедленному отъезду, в зависимости от того, куда ее пошлет начальство. Даже Лэнс не был постоянной величиной в ее жизни, хотя недавно он предложил завязать более серьезные отношения.