Миа внимательно прочитала визитку. Время весьма деликатно обошлось с подругой Жасмин – она осталась удивительно красивой. Или же это сама Миа деликатно обходилась с Мией и этот цветущий вид – результат строгой диеты, занятий спортом и регулярного сна? А может, ежедневное общение с юными невестами, преисполненными надежд, обеспечивает такую замечательную сохранность?

Миа подняла глаза:

– О какой знакомой идет речь?

– Давайте присядем. – Энджи не хотела обрушивать на эту приятную женщину новость о том, что возле Наамиш найдены останки ее школьной подруги.

Миа поглядела на входную дверь.

– Первая клиентка придет только через пятнадцать минут. Ею займется моя помощница, она вот-вот вернется. – Миа поколебалась: – Хотите, я позвоню и попрошу ее взять кофе и для вас?

– Нет, я только что пила, спасибо.

Энджи решилась присесть на краешек мягкого стула в цветочек, расстегнула куртку и размотала шарф – в салоне царило приятное тепло.

Миа села напротив, аккуратно направив колени чуть в сторону.

– Не знаю, видели ли вы по телевизору сюжет о лесной могиле у реки Наамиш… – начала Энджи.

Миа несколько мгновений смотрела на нее, и ее глаза расширились.

– Жасмин? – тихо спросила она. – Это Жасмин? Я сразу подумала о ней, когда услышала новости.

Энджи кивнула.

– Да, анализ ДНК подтвердил, что это она. По официальному заключению, смерть была случайной, Жасмин утонула в реке, но ее бабушка просила меня найти кое-какие ответы и узнать, как жила ее внучка последние месяцы. Насколько мне известно, вы с Софи Синович были лучшими подругами Жасмин?

Миа прерывисто выдохнула.

– Да… Ну ничего себе… Теперь ее хоть похоронят как полагается. Подумать только, спустя столько лет…

– Позвольте вопрос: вот вы с Жасмин серьезно поссорились перед той злосчастной поездкой. Из-за чего произошла ссора?

Плечи Мии напряглись:

– Зачем вам это?

– Участницы рыбалки в один голос утверждают, что Жасмин очень гордилась каким-то своим секретом. Когда она утонула, на руке у нее было кольцо, похожее на помолвочное, но никто не знает, кто подарил ей это украшение и действительно ли были у Жасмин серьезные отношения на момент гибели.

Миа отвела глаза.

– Понятно, – сказала она, снимая невидимую ниточку с безупречно сидевшей юбки.

– Ее бабушка будет крайне признательна, если на эти вопросы найдутся ответы. Тогда она наконец сможет внутренне успокоиться.

– Ну, если это поможет ее бабушке, тогда… – Миа Монро поглядела на Энджи. – Да, у Жасмин был мужчина, но я не знаю, кто он. Жасмин ревниво оберегала эту тайну. Она от него забеременела.

Энджи заморгала:

– Жасмин была беременна?!

– Нет! Ну, то есть была, конечно, но перед самой поездкой сделала аборт. – Миа нервно потерла руку. – Мне кажется, этот мужчина не желал связывать себя, но, узнав о беременности Жасмин, сделал ей предложение. Мне до сих пор кажется, что он пошел на это, чтобы заставить Жасмин решиться на аборт. Дескать, он ее не бросит, а дети еще будут.

– Почему вы так считаете?

Миа тяжело вздохнула.

– Не знаю. Может, я заблуждаюсь, но, по-моему, Жасмин боялась потерять этого человека, если не сделает аборт. У меня такое чувство, что ей хотелось сохранить ребенка.

Энджи посмотрела на Мию с интересом. Прошлое Жасмин интриговало ее все больше.

– А почему вы поссорились? – спросила она. – Получается, из-за аборта?

Миа потупилась.

– Жас не желала говорить, кто этот мужчина. Ей отчего-то льстило, что у нее тайный любовник. Меня такое отношение выводило из себя: мы же были неразлучны со старшей школы и все друг дружке рассказывали – от первой сигареты до первого поцелуя и первого секса… Упорное желание Жасмин поиграть в загадочность было как пощечина. И когда она попросила меня поехать с ней в Ванкувер в клинику абортов, я наотрез отказалась. Я посоветовала ей десять раз все взвесить и не пытаться такой ценой удержать непонятного мужика. Вместо меня с ней ездила Софи… Больше мы с Жас не говорили. – Голос у Мии пресекся, и она посмотрела на Энджи. – Потому что у нас не было возможности. Жас поехала на рыбалку и пропала. Так мы и не помирились, о чем я горько сожалею.

– Миа, – Энджи подалась вперед, – у вас есть какие-то догадки, кто мог быть отцом ребенка Жасмин? Любые предположения, самые дикие?

Миа снова вздохнула.

– Нет, я не знаю. У Жасмин бойфрендов было не сосчитать. Она никогда их не скрывала. В основном парни ей были нужны для секса – когда Жас становилось скучно, она их бросала. Но в тот раз все было иначе. Что бы она там ни скрывала, она делала это чертовски хорошо.

– Но если она собиралась замуж за этого мужчину, стала бы она спать с другими во время той поездки?

– А она… себе позволяла?

– Есть такая вероятность.

Миа задумалась.

– Если Жас так поступила, то, зная ее, я могу предположить, что она проверяла свои чувства или крепость своей тайной привязанности. Я бы не удивилась, если она решилась на случайный секс после аборта, чтобы доказать себе – это еще не конец света. Или своего кавалера проверяла, не знаю… – Помолчав, Миа невесело усмехнулась: – С другой стороны, я вполне допускаю, что никакого тайного любовника с бриллиантовым кольцом не было. Жас могла купить чертов перстень, чтобы посмеяться над нами…

Энджи решила это записать – такое предположение звучало уже не первый раз. Это красноречиво свидетельствовало о своеобразии характера Жасмин Гулати.

– А зачем ей притворяться?

– Такая уж она уродилась, – ответила Миа, снимая невидимую пушинку. – Мужское обожание и секс были для нее как наркотик. Она хотела быть миз Загадочность, центром интриги и всеобщего внимания. – Глаза Мии погрустнели. – Она не могла жить без этого. Мне кажется, в душе Жасмин ощущала пустоту и страх. Мне бы ей помочь, а я ее оттолкнула.

Энджи невольно сглотнула пересохшим горлом, вспомнив свою зависимость от анонимного секса, собственную острую потребность, пересиливающую разум.

– Это была ее первая беременность?

Миа заморгала.

– Господи, да, конечно! А что?

– Вы уверены, что она не рожала?

– Абсолютно. Мы же все друг другу рассказывали до появления этого кольца и таинственного любовника, и даже тогда Жас рассказала о своей беременности мне и Софи. Мы втроем были неразлучны со старшей школы. А я дружила с Жас и того дольше, с начальных классов.

– Не уезжала ли Жасмин куда-нибудь на несколько месяцев? Чтобы, допустим, родить и отдать ребенка на усыновление?

– Нет-нет. Летом после девятого класса она ездила с родителями в Европу, но через четыре недели уже вернулась. После выпускного мы с Жас и Софи пять месяцев путешествовали по Южной Америке, но мы не расставались… А так, если Жас и случалось уезжать, то очень ненадолго. Возможность выносить и родить ребенка… Нет, этого я представить себе не могу. А почему вы спрашиваете? – повторила Миа. Тревога исказила ее черты.

– По результатам аутопсии не исключена вероятность того, что Жасмин рожала естественным путем. Я просто захотела уточнить. Еще в отчете указана старая травма плеча. Вы не подскажете, при каких обстоятельствах Жасмин могла вывихнуть плечо?

Миа сосредоточенно свела брови.

– Я ничего такого не припоминаю.

Энджи поднялась на ноги.

– Спасибо за ваше время, Миа. Вы нам очень помогли. Если вспомните что-нибудь еще, не сочтите за труд позвонить.

Миа встала.

– Обязательно. Удачи вам. Очень любопытно, что вам удастся выяснить.

– Уверена, бабушка Жасмин захочет с вами пообщаться. Мне кажется, ей одиноко, – с улыбкой сказала Энджи. – Попробуйте ее навестить.

– Да, надо к ней съездить… В самом деле, это вы правильно предложили.

Энджи повернулась к двери, когда Миа ахнула:

– Какой красивый солитер!

Энджи машинально схватилась за цепочку с кольцом, о которой совсем забыла, расстегивая куртку.

– О, я это, гм… Спасибо.

– Почему вы не носите кольцо на пальце?