– Ну не хотите, как хотите, – сказал я, нарушив всеобщее молчание. – Полечу в другой научный центр, говорят, у пентагрионов хорошо платят.

Зря я произнес название этой расы в присутствии астанских ученых. Как только те услышали об этих, самых ненавистных для них существах, как все хором разразились ругательствами. Мой переводчик опять скромно молчал.

«Нужно найти другого, – подумал я, – из-за этого недоучки все интересное пропускаю».

В общем-то, взрыв ученого негодования был легко объясним: те ученые, которыми не заинтересовалась пентагрионская шпионско-диверсионная служба Индоваз, считались бездарностями, поскольку эта служба выбирала свои объекты, руководствуясь только одним критерием – компетентностью. Вторым фактором ненависти было то, что эта служба крала все, до чего дотягивались руки ее шпионов, и это, понятное дело, не приносило ей популярности в научных кругах. Если не своровали изобретение у одного из ученых, то уж точно стащили у его коллеги или оппонента.

Когда мне надоело слушать ругательства в свой адрес, я спокойно повернулся к ученым спиной и направился к выходу из шлюзовой камеры. Меня остановил все тот же начальник отдела. Пылая злобой, он буквально выплевывал слова мне в лицо:

– Ты! Считающий себя разумным существом! Должен знать, насколько важны наши разработки для всего Содружества! И никакой помощи, никакого сотрудничества! Вместо этого от вас только и слышишь – деньги, деньги, деньги! Я заплачу тебе все, что ты там насчитал, не торгуясь, а теперь не мешай мне забрать мои приобретения!

– Сначала оплата, – разозлившись, заявил я.

Не объяснять же, в конце концов, этому лабораторному червю, что мне нужно оплатить стоянку возле их базы, закупить топливо на дальнейший полет, приобрести новый корабль и оборудование для него.

– Подавись своими деньгами! – прошипел начальник отдела через десять минут после того, как вставил мой кристалл в считыватель, изучил список и заплатил по счету.

– Говорил я тебе, больше надо было с них брать, – проворчал Келлер.

– Ты чего такой жадный? – улыбнулся я. – Я и так все цены увеличил втрое.

– Надо было впятеро, все равно заплатили бы, – продолжал ворчать он.

– Могли бы и военных вызвать, и выпнули бы нас из системы. Так что наглеть надо понемногу, – нравоучительно сказал я.

Когда я проверил свой счет с помощью коммуникатора, то был приятно удивлен скопившейся суммой: там значилось двести тысяч кредитов.

«Если учесть еще нереализованные металлы, собранные с астероидов, нам с Келлером будет где развернуться», – мечтательно подумал я.

Пока я прикидывал, что буду делать с такими деньгами, роботы под командой ученых вытаскивали из корабля части берсеркеров. Когда они вынесли последнюю деталь, ученые быстро ушли, даже не попрощавшись со мной. Ничуть не расстроенный их поведением, я закрыл люк и направился в рубку, чтобы последовать совету начальника отдела исследований и «подавиться деньгами».

– Ну, как взлом? Все успешно? – поинтересовался я.

– Еще десять минут на чистку логов – и улетаем на Полярис.

– Тогда я еще немного полюбуюсь на цифры нашего счета, – сказал я, опять включая коммуникатор.

Закончив все дела, мы запросили у диспетчера отстыковку от базы и, получив разрешение, полетели к Полярису. Космопорт планеты выглядел точной копией своего собрата на Геларе. Приземлившись, я как следует подкрепился и вместе с Келлером приступил к приятному занятию распределения денег на новое оборудование.

– Чтобы не подраться, – начал он, – предлагаю сперва обсудить конфигурацию нашего нового корабля. Дабы потом не стало неожиданностью, что купленное оборудование в него не влезает.

– Хорошо. Давай ты первый, – согласился я.

– В общем, проанализировав все наши стычки, а также характеристики всех кораблей, что мы встречали, я предлагаю следующий вариант: направлением развития нашего корабля должна стать тактика «ударил и убежал». Поэтому вот что нам необходимо: новый корпус людской постройки, мощный двигатель и четыре ракетомета с самыми современными ракетами. Если хватит денег, то нужно будет купить новый топливный бак и радар. Все остальное оставляем без изменений, поскольку на новый сканер и генератор защитного поля денег у нас не хватит. Вот мои подсчеты – если будем покупать подержанное оборудование, причем на черном рынке, то всего уйдет около ста пятидесяти тысяч кредитов.

– А на что ты запланировал потратить еще пятьдесят тысяч? – подозрительно спросил я у него, разглядывая цифры.

– Купить более мощные серверы для себя, – смущенно ответил он.

– Ничего себе, у тебя и запросы, – возмутился я. – Да на такие деньги можно и дроида нового купить, и тот же генератор защитного поля.

– Вова, на более мощных серверах я смогу лучше функционировать и обработка данных из закрытых областей пойдет быстрее, – настаивал он. – Между прочим, моими процессорными емкостями еще кое-кто пользуется, не знаешь такого?

– Ну пользуюсь, – огрызнулся я. – Все равно пятьдесят тысяч – это очень много.

– Нормально, – уперся Келлер. – На самом деле я присмотрел сервер за семьдесят тысяч кредитов, но надеюсь скинуть цену до пятидесяти тысяч.

– Это какой дурак тебе даст скидку в двадцать тысяч? – поинтересовался я.

– Вообще-то, не двадцать, а всего пять. Остальные пятнадцать я возьму с продажи металла с астероидов, – признался он.

От такой наглости у меня перехватило горло. Закашлявшись, я бросился к охлаждающей установке и вытащил бутылку воды. Солидный глоток газировки мне немного помог.

– Что еще ты собрался продать, чтобы купить себе серверы? – спросил я.

– А ты сильно обидишься?

– Да я тебя лучше обесточу! – возмутился я.

– Ты не самоубийца! – нагло заявил он.

– Давай уж, рассказывай все до конца, – смирился я и сел в кресло, чтобы не упасть от очередных новостей.

– Мне кроме серверов нужны будут кое-какие детали для увеличения их производительности, поэтому я предлагаю тебе продать двух наших роботов-помощников и одного дрона из тех, что мы нашли. Я подсчитал, это будет стоить порядка десяти тысяч.

– Это чего дроны нынче такие дорогие? – удивился я.

– Да, работоспособные на рынках очень редки, потому и цена высокая.

– Итак, получается следующее: корабль общий и мы улучшаем его на сто пятьдесят тысяч. Тебя мы улучшаем на восемьдесят тысяч. А что получит пилот Вова, который горбатился больше всех?

Келлер молчал – сказать и вправду было нечего.

– Ладно, только потому, что я такой добрый, я соглашусь на это, но при одном условии, – решил я добиться уступок для себя.

– Конечно, все, что скажешь, – радостно ответил Келлер.

– Ты учишь меня пользоваться процессорными ресурсами и своей базой данных, а не отмахиваешься от меня, как от назойливой мухи, говоря, что даже примитивный дрон может в этом разобраться.

– Да чего этому учить, там же все элементарно, – начал он свою старую песню.

– Да или нет? – прекратил я его нытье.

– За новые серверы я даже тебя продам в рабство, – заявил он.

– Вконец ты, консервная банка, обнаглела, – моему возмущению не было предела. – А умереть после этого не боишься?

– Нет, – гордо ответил Келлер. – После установки новых серверов я скопирую себя туда, а на старых серверах останется моя копия на тот случай, если ты умрешь.

– То есть ты хочешь сказать, что за мои деньги ты готовишь себе вечную жизнь? – уточнил я.

– Ну сам пойми, не могу же я настолько зависеть от тебя, – виновато ответил Келлер.

– Да и ладно, делай, вообще, что хочешь, – непонятно почему, но эта новость меня сильно зацепила. Теперь, когда Келлер застраховался от угрозы уничтожения, я почувствовал себя неуютно.

Развернувшись, я отправился в свою каюту.

– Вова… – осторожно начал Келлер.

– Я со всем согласен, – резко перебил я его. – Ищи магазины, где будем все покупать, и подготовь дронов-абордажников к выходу в город.

Зайдя в свою каюту, я упал на койку и мысленно сказал, что если в ближайшие десять минут ко мне в голову кое-кто полезет, то я сделаю ему очень больно. Хоть я и понимал, что Келлер не может не читать мои мысли, но от этой детской защиты мне стало легче. Я лежал и думал, что в тот момент, когда я услышал слова Келлера о том, что он больше не будет зависеть от меня, я испытал странное чувство. Я раньше никогда подобного не испытывал. Больше всего это чувство напоминало чувство потери собственности, как если бы у тебя отняли любимую игрушку и отдали ее кому-то другому.