Сестра Мадлен никак не ожидала увидеть Рональда Аверина, и изумление на ее лице было искренним. Конечно, Рон же должен быть на занятиях в это время, как и все воспитанники приюта, а никак не здесь, в палате у новенькой потеряшки.

За Еленией должна была присматривать наивная сестра Марисса, которая до сих пор души в нем не чаяла и верила каждому слову. Вот и сейчас он отправил доверчивую сестру Мариссу в самый дальний угол приютского сада, убедив ее, что один из приютских парней ногу подвернул, прыгая с дерева, и срочно нуждается именно в ее помощи, так как руки у неё волшебные. В саду, действительно, один из друзей Рональда — Марк — сейчас изображал больного, над которым порхала доверчивая сестра Марисса. Марк должен был ещё долго стонать и причитать, пока Рон не объявится — такой был уговор.

На лице директора приюта изумление сменилось недовольством и подозрительностью. Она-то давно знала, что Рону безоговорочно доверять нельзя, хоть он и ее любимчик, но сам себе на уме.

— Рон, что ты тут делаешь? — нахмурилась сестра Мадлен, заметив, как он резко отпрянул от Елении. — Где сестра Марисса? — она быстро оглядела палату, новенькую, и, поняв, что сестры нет, ещё больше нахмурилась и подозрительно прищурилась.

— Признавайся… во всем, — сразу жестко произнесла она, сложив руки на груди. Прекрасные фиалковые глаза требовательно воззрились на него, ожидая, видимо, ужасных признаний.

Рон мысленно закатил глаза. «Я уже поцеловал новенькую, и, по-моему, влюбился в неё», — мысленно признался он, представляя реакцию сестры Мадлен.

— Во всем? — притворно удивился парень, закидывая ногу на ногу. — Ну… Сестра Марисса вышла по срочному делу, а я сторожу сон новенькой, — безмятежно отозвался Рональд. — Мне поручили.

— Рональд, кто впустил тебя в палату? — строго поинтересовалась директор приюта, не поверив ни одному его слову. — Девочка только появилась, а ты уже тут как тут и что- то замышляешь. Она пережила тяжелое потрясение, ее память пострадала, оставь ее в покое. Это мой приказ, понятно?

Сестра Мадлен подошла ближе, внимательно осмотрела все ещё находящуюся без сознания Елению, даже приподняла одеяло, заглянув под него, слегка облегченно выдохнула, что Рональд, конечно, заметил, и снова требовательно посмотрела на парня, ожидая признаний.

— Я узнал, что новенькая, не успев даже увидеть свою роскошную комнату, заранее решила бухнуться в обморок от восторга, и валяется тут без зазрения совести уже демонову тучу времени, вот и пришёл посмотреть на слабачку, — невозмутимо заявил тот.

— Рон! — с укоризной ответила сестра Мадлен, уперев руки в бока.

— Ну, хорошо! — сдался Рон, не в силах противостоять требовательным фиалковым глазам директора. — Просто пришёл посмотреть на неё из любопытства — видел, как вчера она приехала на полицейском автомобиле с этим придурком Рудионом. Нельзя было? — парень вызывающе уставился на директора. — Уже все в приюте извелись от любопытства.

— Ты знаешь, что нельзя, — уже спокойно ответила сестра Мадлен, — без моего разрешения. В это время ты должен быть на занятиях!

— Да знаю я все, что рассказывает там этот старый пердун, — небрежно отмахнулся парень.

— Рональд! — возмущённо процедила сестра, задохнувшись от возмущения. — Что ты себе позволяешь?! Господин Тинарус…

— Ну, не могу я слушать, сестра Мадлен, когда господин Тинарус одно и то же повторяет по сто раз, — перебил ее парень с тоскливыми нотками. — Такое впечатление, что он принимает нас всех за идиотов, честное слово!

— Господин Тинарус очень стар и… — сразу встала на защиту учителя директор.

— Я и говорю, что он старый пердун, — весело ухмыльнулся Рональд, нагло сверкая глазами и перебивая сестру.

— Рон!

— Так он действительно того-этого, сестра Мадлен, — многозначительно приподнял брови парень, выразительно уставившись на нее.

— Что того- этого?! — не поняла директор.

— Своими ну о-очень древними газами загрязняет чистый воздух учебного класса, — поморщился Рональд. — Причём каждый раз.

Некоторое время молодая женщина недоуменно смотрела на своего самого трудного и любимого воспитанника, а затем, поняв, что тот имел ввиду, смутилась и все же не сдержала нервной улыбки.

— Ты невыносим! — заявила обвиняюще.

— Нет, не я невыносим, а тот воздух, которым сейчас дышат тридцать учеников, слушая уважаемого Тинаруса. Он, действительно, ну очень старый, сестра Мадлен, найдите нам нового учителя по истории, — Рон посмотрел на директора умоляющим взглядом.

— И когда ты повзрослеешь? — тяжело вздохнула сестра Мадлен, покачав головой, но уже не сердясь — невозможно сердиться на наглого Аверина, когда он та-а-ак смотрел.

— Это произойдёт через два месяца, когда мне стукнет восемнадцать, и вы наконец-то сможете избавиться от меня.

— Рон, — уже с упреком и грустью произнесла сестра, и даже плечи опустились. — Зачем ты так?

— Конечно, я так не думаю, — тут же хитро ухмыльнулся парень. — Вы же будете умолять меня остаться.

Сестра закатила глаза и улыбнулась.

— К сожалению, это невозможно, ты знаешь Правила.

— Знаю, — уже серьезно ответил парень.

— Но ты же будешь навещать нас? — со скрытой надеждой посмотрела на него директор.

— Конечно! — тут же снова ухмыльнулся Рон. — Тем более теперь моя девушка здесь живет, — важно добавил он.

— Твоя девушка? — в изумлении уставилась на него директор. — Боги! Но разве..? Марика? Глосия? Я что-то не припомню… — растерялась молодая женщина.

— Конечно, не припомните — сам только что познакомился с ней, — парень кивнул на спящую Лену. — Милаха. Решил, что пора мне серьезно влюбиться, все-таки скоро стану совершеннолетним.

Сестра Мадлен снова демонстративно закатила глаза, облегченно выдохнула, покачав головой.

— Я не шучу, сестра Мадлен, — серьезно произнёс Рон. — Влюбился с первого взгляда в эту девчонку, как только увидел.

Сестра Мадлен ближе подошла к Рону. Он сидел на кровати Елении, и она всего лишь ненамного возвышалась над ним. С кровати девушки, конечно, нужно его согнать, но сестра привыкла на многое закрывать глаза, если это касалось Рона. И теперь промолчала, взволнованная больше другим обстоятельством, чем этикетом.

— Ты много раз влюблялся, а Елению ты совсем не знаешь, — тепло улыбнулась она, сверху вниз смотря в зеленые глаза Рона, сейчас на удивление серьезные. Но сестра, конечно, не поверила ему — решила, что парень дурачится, как и всегда, только хорошо «держит» лицо.

— Ну, пока не знаю, — охотно согласился Рон. — Но в такую девушку можно и так влюбиться, как вы думаете? — задумчиво спросил он, обернувшись к новенькой и любуясь спящей девушкой. — Без знакомства.

— Да ну тебя, с твоими шуточками, — отмахнулась директор, усмехаясь, однако восхищенный взгляд парня, открыто обращённый на Елению, с досадой заметила и засомневалась, правильно ли она воспринимает ситуацию.

— Я не шучу, сестра Мадлен. Теперь все по-другому — смотрю на неё, и что-то ёкает в груди, представляете? И сердце так странно бьется… То рвано, то бешено, то почти останавливается, чтобы я смог услышать её дыхание, то несётся вскачь, словно породистый жеребец, что отец подарил… это же и есть любовь?

Сестра Мадлен опешила, увидев, каким серьезным оставался Рон, пока говорил, и как требовательно теперь смотрел на неё, ожидая ответа.

«Боги! Шутит или нет?» — мелькнула растерянная мысль, иногда она все же не понимала его, как сейчас. Но слова Рона, эти сравнения, и неожиданно серьезный взгляд всегда насмешливых глаз… обескураживали и пугали.

«Боги всевидящие, пусть мальчик шутит, пожалуйста!» — мысленно взмолилась сестра.

— Сколько ты уже в палате? — голос директора сел от внезапно охватившего волнения.

— Наверное, час, — нехотя признался Рон. — Может быть, больше, — два.