Не доверяя голосу, Еля кивнула. Сейчас она снова увидит этого сноба с идеальной внешностью и манерами, и снова будет вести себя как глупая деревяшка. Молчать и двигаться так, будто руки и ноги ей не принадлежат.

За истекшие две недели Еления уже пару раз помогала в госпитале делать перевязки, когда молоденькие фурии пропадали неизвестно где, и уже знала, что нужно делать. Самым сложным в данном случае было не встречаться с серыми серьёзными глазами командира боевой пятерки магов.

В прошлый раз она забыла об этом намерении и чуть не пропала. Тогда она невольно повернулась из-за ощущения, что на неё кто-то смотрит, и поймала пристальный взгляд серых глаз. Май хотел отвернуться, но почему-то передумал, и продолжил смотреть на неё странным непонятным взглядом.

Она тоже смотрела, словно загипнотизированная, пока не поняла, что ей становится жарко и душно.

В тот раз они смотрели друг на друга всего несколько секунд, а ей показалось, что целую вечность. И ещё… что маг тоже был немного растерян и тоже не мог отвести от неё взгляда. Именно не мог, а не «не хотел». Глупости, конечно.

— Еления, как хорошо, что ты мечтала стать доктором и все умеешь делать, — довольным голосом произнесла целительница — пожилая Фурия, уменьшенная копия Бердайн, только на голове волосы были заплетены не в многочисленные косички, а аккуратно убраны в пучок и ни одна лишняя волосинка не вылезала. — Ты сделай перевязку младшему господину Данери, а я старшему — я уже начала здесь.

Еления слегка вздрогнула, почувствовав растерянность, — в прошлый раз было наоборот — она делала перевязку Эдварду, который замучил вопросами, почему не приходит Мадлен, первые два дня не отходившая от него.

— Еления, почему Мадлен не приходит? — спрашивал мужчина, пытаясь поймать её смущённый взгляд.

— Я не знаю, — сдержанно отвечала Еления, стараясь не смотреть на мужчину и смазывая его ужасные раны заживляющей мазью.

А что она могла ответить?

После того, как Мадлен убедилась, что жизни Эдварда Данери ничего не угрожает, она снова вспомнила все обиды и перестала приходить к нему. Слава Богу, что он не слышал преждевременные слова Фурии о том, что она все простила ему, иначе совсем замучил бы вопросами.

— Скажи ей, что я жду. Она не отвечает на фоннор. Мне нужно многое сказать ей. Это очень важно.

— Хорошо, — пообещала Еля, — я передам, — но она заранее знала, что сестра Мадлен не придёт, потому что ещё совсем недавно та жаловалась ей:

— Анатоль Мароу передал, что Эдвард просит меня зайти.

— Вы не были у него уже несколько дней, — с упрёком произнесла Еля.

— Я не могу, — хмуро проговорила Фурия. — Когда смотрю на него, такого беспомощного, больного и бледного, хочется броситься к нему, обнять и все простить. Поэтому не хожу. Пусть помучается.

— По-моему, вы оба мучаетесь, — мудро заметила Еления, а Мадлен подняла на неё несчастные глаза.

— Да, ты совершенно права, но… — она запнулась, и фиалковые прекрасные глаза гневно засверкали: — Но я так зла на него! За то, что скрывался столько лет! За то, что ни одной весточки не подал! За то, что он не Мартин, а совершенно другой человек! — тут она чуть не задохнулась от возмущения. — За то, что собрался снова умереть и оставить меня! Можно ещё бесконечно перечислять…

— Сестра Мадлен, за последнее обстоятельство не нужно злиться на господина Данери, — мягко улыбнулась Еления. — В этом он не виноват. Поэтому это прощаем ему.

— Ты на его стороне? — подозрительно посмотрела на воспитанницу Фурия, а Еля покачала головой.

Да уж, любовь делает и людей, и фурий, в частности, совершенно невыносимыми. Мадлен и Криста тому пример. И похоже, что она скоро присоединится к их невыносимой компании.

— Нет, конечно. На вашей. Только если вы так мучаетесь…

— Я скоро вернусь в приют и перестану видеть его, и тогда станет легче, — перебила ее Фурия, беспокойно вышагивая по комнате.

И вот сейчас она снова встретила беспокойный вопрошающий взгляд Эдварда Данери. Пришлось отрицательно покачать головой, и маг понял, что Мадлен не придёт.

Еления увидела, как потух взгляд и закаменело лицо мужчины, а потом он прикрыл глаза и просто молча машинально выполнял все просьбы целительницы, которая просила то одну руку поднять, то другую, то на бок повернуться.

Еля подумала, что, если бы Мадлен увидела раны старшего Данери в открытом виде, то сразу бы снова простила его, потому что вид пяти огромных рваных чернеющих ран на исхудавшем теле Двойника вызывал ужас, огромное сочувствие и сопереживание. По крайней мере, у неё точно.

Девушка приготовила все для перевязки Мая и с невозмутимым лицом подошла к молодому человеку.

— Сначала перевяжу плечо, откройте его, пожалуйста, — ровным тоном произнесла она и положила бинты, мазь и антисептики на столик рядом с кроватью.

Движения девушки снова стали неуклюжими, руки деревянными, а сердце бешено забилось. Как же это странно и непонятно! И совершенно не поддаётся влиянию разума!

Военный маг оголил плечо, и Еля принялась за работу. Осторожно и медленно разбинтовала прежнюю перевязку, потому что руки не слушались, сняла остатки старой мази, обработала антисептиком и стала аккуратно наносить заживляющую мазь, понемногу приходя в себя и овладевая чувствами.

— Почему вы ко всем моим друзьям обращаетесь на «ты», а ко мне на «вы»? — вдруг тихо спросил Майстрим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

От звука его тихого приятного голоса пальцы Ели дрогнули, и вместо раны она нанесла мазь на здоровую кожу. Осторожно убрала лишнее и, не глядя на парня, также тихо ответила:

— Не могу к вам обращаться иначе. Вы слишком… — она запнулась в замешательстве.

— Слишком?

— Аристократ. От макушки до кончиков пальцев. Мне сложно.

— А с другими не сложно?

— Нет.

Так и не взглянув на Мая, Еления аккуратно нанесла мазь и профессионально забинтовала плечо.

— Теперь открывайте бок, — попросила она, поворачиваясь к столику за новым бинтом и антисептиком. Руки уже хорошо слушались, а сердце понемногу успокоилось и не оглушало.

— Я чем-то обидел вас? — также тихо спросил Май.

Он повернулся на бок лицом к Елении, и она чувствовала на себе его пристальный изучающий взгляд, но все также избегала встречаться с ним взглядом.

— Нет, конечно, — сдержанно ответила Еля, осторожно снимая старые бинты. — Вы, наоборот, мой спаситель, — она мягко улыбнулась, но взгляд не подняла. — Я очень благодарна вам за все. Если бы не вы, я до сих пор находилась бы в лаборатории принца Оливара.

Май нахмурился от воспоминаний, а Еления обработала совершенно ужасающую по внешнему виду рану, от вида которой немного замутило, и стала наносить мазь на рваные красные края.

— Еления, посмотрите, на меня, — вдруг тихо и настойчиво попросил Майстрим.

Еля замерла, даже дышать на мгновение перестала, потом дальше продолжила наносить мазь на рану, и, только когда закончила, осторожно взглянула на мага.

Серые большие глаза оказались прямо напротив её лица. Никогда ещё она не видела Мая так близко. Он очень плохо выглядел, и сердце защемило от сочувствия к нему.

— Вы очень бледны, — растерянно пробормотала она.

— Я знаю… демонов Жнец! — несколько раздраженно пробормотал парень. — Но сейчас не обо мне. Прошу вас, давайте перейдём на «ты». Я хочу стать вам другом.

— Другом?

Май вдруг поднял руку и осторожно заправил под косынку выбившиеся тонкие пряди волос, слегка дотронувшись пальцами до виска Ели.

Он внимательно вглядывался в растерянные голубые глаза, а Елю словно током прошибло от его прикосновения. Она отшатнулась, уронив бинты.

Маг нахмурился и плотно сжал губы, а девушка резко нагнулась, чтобы скрыть вспыхнувшее лицо, и стала собирать упавшие бинты.