– Подойди к алтарю, пришелец, нареченный Рангаром Олом! – Голос раздался, как удар грома, и мужчины непроизвольно вздрогнули. Рангар шагнул к алтарю, ощущая себя, как в полусне.

– Именем Земли, Воды и Огня! – пророкотал трубный глас. Рангару показалось, что стены зала отодвинулись в бесконечность и исчезли; он будто бы стоял на громадной, залитой безжалостно ярким светом площади, открытый и беззащитный, и чье-то внимательное, препарирующее око разглядывало его… но тут вновь ожило кольцо, и идущий от него горячий ток пронзил все тело, словно спасительным плащом накрыв его и упрятав от ока таящееся внутри… что-то лязгнуло, да так, что искры посыпались… и все укутал туман.

…Они с Даном сидели на мягком диване в маленькой комнатке с двумя необычными звездообразными окошками, а перед ними взад-вперед расхаживал островной маг Лаурик Муун, изредка бросая на Рангара задумчиво-удивленные взгляды.

– Очень сильная магия, – наконец произнес он, остановившись перед Рангаром, глядя на него усталыми, потерявшими остроту и пронзительность глазами. – Причем… – он поколебался мгновение, – мне неизвестная. Конечно, мне далеко до магов высших рангов, я всего лишь скромный чародей третьей ступени, но отличить магию Лотоса от магии Змеи я могу. Тем более распознать нашу магию… Нет, это что-то иное. И не власть Сверкающих… Я в великом недоумении. Мой долг – направить сообщение в Зирит, в Магистрат… а быть может, и Верховному Магу. Нет сомнения, что великие маги, маги высших рангов, захотят познакомиться с тобой. Не исключено, что и сам Верховный Маг… Впрочем, не буду строить догадки. Высшие пути неисповедимы.

– А что делать мне, достопочтенный маг? – проговорил, запинаясь, Дан Зортаг.

– Прежде всего ты забудешь все, что здесь было и что я говорил, – властно произнес Лаурик Муун и коснулся головы Дана ярко полыхнувшим жезлом. – Увы, пришелец, над тобой сотворить подобное я не в силах. Кто-то же смог, однако… Дан Зортаг!

– Слушаю и внимаю, ваше могущество! – Дан, на мгновение поникший, воспрянул и всем телом потянулся к магу.

– Мне не под силу разрушить заклятие, наложенное на твоего гостя. Этим в свое время займутся великие маги Зирита, да пребудет с ними благословение Земли, Воды и Огня. Но на нем нет печати зла, аура неудач и бед не окутывает его чело. Ты можешь взять его на Большой Лов в качестве подручного.

– Благодарю тебя, достопочтенный маг! Но позволь спросить: сможет ли он стать ловцом?

– Пока не могу сказать, мастер Зортаг. Но думаю, у него иной путь. Смутно видится мне… впрочем, сие не важно. Ступайте!

…Так закончился этот странный визит к островному магу Лаурику Мууну, породивший у Рангара гораздо больше вопросов, чем давший ответов. Разве что он узнал, что не является носителем зла. Что, разумеется, само по себе хорошо. Вот только…

Сформулировать, что "вот только", Рангар не смог и, ощущая острую неудовлетворенность, постарался выбросить все это из головы и принялся деятельно помогать Дану в подготовке к Большому Лову.

Снасти и снаряжение для добычи Голубого Дракона стали для Рангара настоящим откровением. Он мог дать голову на отсечение, что ничего подобного не видел даже в своей таинственной прошлой жизни. Особенно поразил его набор гарпунов из незнакомого голубого с фиолетовым отливом металла: от небольших, похожих на легкие изящные копья, до мощного, в три человеческих роста длиной гарпуна под названием "ашор"; все они начинали вибрировать от прикосновения руки Рангара и издавать звуки строго индивидуальной высоты – от тонкого звона малых гарпунов до басовитого колокольного гудения ашора.

– Магия? – спросил Рангар, восхищенно сияя глазами.

– А как же без нее-то, – ответил Дан, улыбаясь, польщенный реакцией Рангара, и начал объяснять: – Вот эти, чонхоры, глазные гарпуны, летят почти на четверть лиги. И коли улыбнется гарпунщику удача, как говорится, магия не подведет и рука не оплошает, то вонзается чонхор прямо в глаз и ослепляет дракона. Эти, аншепоры, подплавниковые гарпуны, парализуют боковые плавники дракона и лишают его стремительности и увертливости. Летают драконы редко и очень неохотно, больше в воде плыть любят, но в случае опасности могут, хорошенько разогнавшись, оторваться от воды и пролететь десяток-другой лиг. Чтобы такого не приключилось, крылья драконам пробивают специальными крыльевыми гарпунами – шорхорами. Убить дракона чрезвычайно трудно, они очень живучи, но точный удар ашора в одну-единственную точку на его шее как бы усыпляет дракона на какое-то время – и уж тогда не зевай, ловцы: надо успеть опутать его сетями да канатами, да так, чтобы вся великая драконья сила не помогла ему вырваться. Когда дракон понимает, что ему не одолеть пут, он выпускает на волю душу свою и умирает.

– Ну да!.. – недоверчиво протянул Рангар. – Сам, что ли?

– Не "ну да", а да, – усмехнулся Дан добродушно, как неразумному дитяти. – Вот пойдем на лов, сам увидишь. Только ой как непросто поймать Голубого Дракона…

И Дан продолжил свой рассказ, из которого Рангар узнал, что драконы обитают стаями по тридцать-сорок особей, их обычная расцветка – серо-зеленая, и далеко не в каждой стае есть Голубой Дракон.

– Почему так – никто не ведает, но приходит время, и один из драконов стаи быстро теряет серо-зеленую окраску и становится ярко-голубым. Вот тут-то и надобно найти Голубого Дракона и попытаться поймать, иначе его разорвут его же сородичи, и бесценная онгра смешается с морской водой.

– Онгра? Что это?

– Чудодейственный бальзам, эликсир жизни, напиток вечной молодости… по-разному называют онгру. В обычном драконе ее нет, только в голубом… да и то с полпинты.

– Ну и как… ты пробовал эту онгру. Дан?

Дан засмеялся, но как-то грустно.

– Ни один ловец о таком и мечтать не смеет… что ты, Рангар. Пузырь с бесценной влагой осторожнейшим образом извлекают из нутра дракона под бдительным присмотром мага, старосты и одного из старейшин. Затем наступает черед тан-у-онгра-фииха.

Рангар уже в достаточной степени владел языком, чтобы перевести дословно: человек, который по каплям считает онгру.

– Тан-у-онгра-фиих, исполняя священный Ритуал Разлива Онгры, вначале делит добытую жидкость на две равные части. Одна половина сразу отливается в бутыль из черного стекла, которая наглухо закрывается особой пробкой, заливается воском и опечатывается тремя печатями: мага, старосты и старейшин. Когда приходит корабль из метрополии, эту бутыль сдают доверенному лицу жрецов Сверкающих. Другая половина, согласно Ритуалу, делится на шесть равных частей: две для Императора, две для Верховного Мага Земли, Воды и Огня и по одной – двум другим Верховным Магам.

– Почему одному из Верховных Магов отдается предпочтение? – спросил внимательно слушавший Рангар.

– Потому что он – наш Верховный Маг. На других приполярных архипелагах, где властвуют магии Лотоса и Змеи, добытая тамошними ловцами онгра делится немножко по-другому, и уже их Верховные Маги получают две шестых от половины.

– Что ж… это справедливо, – сказал Рангар. – Вот только почему так много забирают жрецы?

– Таков священный Ритуал, – быстро произнес Дан, оглянувшись. И поднял руку, упреждая дальнейшие расспросы в этом направлении: – Не будем об этом. Лучше помоги мне уложить снасти. Завтра надо отвезти их в гавань и погрузить на баркас.

– Хорошо. Хотя меня и удивляет твоя робость, тебе далеко не свойственная. Скажи, а что делают с драконьей тушей?

– Ее разделывают прямо в воде. Кой-какие куски мяса пригодны в пищу, их вырезают, солят и грузят в трюмы. Снимают шкуру – обувкам из нее нет сносу, да и на вид одно загляденье. Ценится печень дракона и драконий жир, но более всего – не считая, само собой, бесценной онгры, – драконья кость. Ну а остальное идет на корм рыбам. Кость у нас не отбирают, а разрешают продавать, и только так ловец может подзаработать немного денег. Поэтому удачный лов для нас – великое дело: и еда, и обувка, и одежда, и деньжата кой-какие.