– Винта пошла в мать, а я – в отца, – спокойно произнес Рангар, холодея в душе. Чересчур уж с проницательным стариком столкнула их судьба.

– Впрочем, это все не мое дело, – сказал актер. – Я, как староста труппы, не возражаю, чтобы вы присоединились к нам. Но я никогда не принимаю важных решений в одиночку. Если вас не затруднит, отъедьте шагов на пятьдесят, мы посоветуемся.

Фишур молча склонил голову и тронул поводья. За ним последовали Рангар, Лада и Тангор.

Совещались актеры недолго. За это время друзья не проронили ни слова, сгорая от нетерпения, и только Рангар пробормотал, когда староста махнул им рукой, призывая подъехать:

– Фишур, следи за своей речью. А то у тебя порой проскакивают слова образованного человека, а иногда ты говоришь как неотесанная деревенщина.

– Сам знаю, – буркнул Фишур, – постараюсь.

Староста и пятеро мужчин слезли с козлов и стояли подле повозок на каменных плитах тракта. Четверо друзей, подъехав поближе, тоже спешились.

– Меня зовут Долер Бифуш. – Старик коснулся рукой лба и слегка поклонился. – Это Кар Дерлин, Минг Алубар, Коэтар Фуош, Нокнор Беал и Алистар Кехес. Мы согласны временно принять вас в нашу труппу.

– Благодарствуем. – Фишур поклонился. – Позволено ли будет спросить, почтенный Долер Бифуш, о каком промежутке времени идет речь?

– Если мы убедимся, что ваше умение достаточно, чтобы привлекать зрителей и приносить им удовольствие, мы дадим старейшинам гильдии рекомендации, и вы сможете стать ее полноправными членами. После этого вы получите возможность организовать собственную труппу и идти своей дорогой.

– Я тебя понял, почтенный Долер Бифуш.

– Называй меня просто Долер. А теперь пора ехать, хорошо бы добраться в Орноф засветло. Там я познакомлю вас с нашими семьями.

Когда актеры забрались на козлы, а всадники – в седла, Фишур шепнул на ухо Рангару:

– Ну вот, есть хорошее начало, – на что Рангар буркнул:

– Не считай хорошие начала, а считай хорошие концы…

На душе у него было почему-то неспокойно и муторно.

Уже на подъезде к Орнофу Рангар отметил необычное даже на его скромниц опыт путешественника обилие патрулей – как армейских, так и жандармских. Видно, это не осталось без внимания Долера Бифуша, пегому что он махнул рукой, подзывая Фишура, и спросил:

– Скажи мне, Валус, у вас есть подорожная?

Подорожная у четверых друзей имелась – плод скрупулезного и длительного совместного труда Фишура и Тангора, их гордость. Свиток из тонкой кожи с огромной печатью канцелярии губернатора Лиг-Ханора был покрыт каллиграфическими буквами; рядом с печатью красовалась витиеватая подпись советника губернатора Жоара ла Киф-Обурла; разве что хороший эксперт мог опознать подделку.

– А как же иначе? – спросил Фишур с обидой в голосе и протянул актеру свиток. – Мы же не беглые какие…

Долер Бифуш развернул свиток и пробежал глазами текст:

"Настоящим дано высокое соизволение канцелярии губернатора вольного города Лиг-Ханора, его высочества принца Листрофара Второго подателям сего мужам Валусу Трогу, Лапиру Кууру, Керту Ахасу и девице Винте Ахас на вольное путешествие за пределы города Лиг-Ханора. Основание: прошение вышепоименованных особ. Цель путешествия: поступление в ученичество к действительным членам гильдии актеров. Срок действия подорожной: до первого числа месяца двух лун Берендея. Подписано: третий советник губернатора маркиз ла Киф-Обурл".

На специальном очерченном поле красовались отпечатки больших пальцев левых рук всех "поименованных". Только они и были настоящими в этом документе.

– Что ж, хорошо, – сказал Долер Бифуш, возвращая свиток Фишуру с едва заметной усмешкой. – Ты не возражаешь, Валус, если патрульным мы сообщим, что встретились не на дороге, а едем вместе с самого Деоса?

– Конечно, нет, – произнес Фишур, пытливо вглядываясь в ироничные, умные глаза старосты труппы. – Чего ради я должен возражать?

Предъявлять подорожную им пришлось раз пять. Начальник очередного, на этот раз смешанного армейско-жандармского патруля, остановивший их уже у самых городских ворот, спросил Долера Бифуша:

– Ты не встречал четверых мужчин: дворянина, двух гладиаторов, одетых как дворяне, и закованного в латы рыцаря?

– Нет, – покачал головой Долер. – Мы вообще не встречали никого за все путешествие из Деоса. Нас только обгоняли – но никого похожего на описанных вами, господин офицер. Такое впечатление, что сейчас все дороги ведут в Орноф.

– Ну-ну, – хмуро проворчал начальник патруля и махнул рукой двум жандармам:

– Эй вы, а ну-ка осмотрите фургоны, живо!

– Там только женщины и дети, господин офицер, – сказал Долер.

– А мне плевать! – оскалился офицер. – Я могу приказать вообще вышвырнуть все из фургонов вон!

Старый актер ничего не ответил, только на скулах его вдруг проступили белые пятна, да глаза почти закрылись, превратившись в узкие щелочки.

…Когда они въехали в городские ворота и двинулись по прямой, как стрела, радиальной улице, уходящей к самому центру города, отсюда невидимому из-за странной дымки, сгущающейся по мере приближения к Храму Змеи, Рангар подъехал к Долеру Бифушу и сказал, повинуясь внезапному порыву:

– Знаете, почтенный Долер Бифуш, у меня возникло острое желание надавать по ушам этому спесивому ублюдку офицеру. Я удержался только благодаря вашему спокойствию.

– Я просил обращаться по имени и на "ты", – ворчливо отозвался Долер Бифуш, остро взглянув на Рангара. – Что касается твоего замечания, то я привык соизмерять желания и возможности.

– Я их тоже соизмеряю, – сказал Рангар. Почему-то он вдруг вспомнил, как все отговаривали его от поединка с Алларом Гормасом, и невольно усмехнулся.

– А тебе надо соизмерять желания не только с возможностями, но и с последствиями, – по-прежнему ворчливо заметил старый актер. – Впрочем, поговорим об этом позже. Нам сейчас направо. По этой кольцевой улице мы доберемся до окраины Южного парка, где труппам бродячих актеров разрешено разбивать таборы и останавливаться на ночлег. Неподалеку от этого места, тоже в парке, почти в самом его центре, расположена площадка, где мы обычно устраиваем представления. Так что это весьма удобно.

– Разве во всем городе только одно место, где могут выступать актеры?

– Нет, таких мест несколько, и одно из них находится даже близ Храма Змеи. Но возможность работать там имеют лишь привилегированные труппы… в нашей гильдии тоже есть своя иерархия.

– Да, – сказал Рангар, – иерархия. Как же без нее…

Они замолчали, и тишину нарушали лишь цокот копыт тархов по брусчатке, невнятный говор, доносящийся из фургонов, да тихий спор Фишура и Лады, едущих чуть сзади. Тангор скакал рядом с Рангаром, слушал его разговор с Долером, но молчал. Выражение его лица было каким-то неопределенно-хмурым, будто он знал, что все нехорошо, но не мог понять, в чем корень зла.

Смеркалось. В небе над городом зажигались первые звезды, словно проступая сквозь густеющую вуаль неба. Дома по обе стороны улицы высились темными громадинами, редко-редко светилось какое окно, и совсем не было видно прохожих. Да, подумал Рангар, Орноф разительно отличается от Валкара. И это несмотря на то, что послезавтра – большой праздник. Город будто вымер… И эти изображения змей на каждом шагу… Бр-р-р!

– Проклятый туман, – вдруг сказал Тангор удивительно в унисон мыслям и настроению Рангара. – За двадцать шагов ничего не видать.

– Это не туман, – отозвался Долер. – Во всяком случае, не обычный туман. Здешние маги называют его Дыханием Змеи. Возле храма он особенно плотен. Даже днем видно не больше, чем на тридцать-сорок шагов. А вечером и ночью… – Он махнул рукой. – Ночь – это время Змеи. И тогда она, как утверждают, дышит особенно интенсивно. После полуночи на центральной площади невозможно разглядеть кончиков пальцев на вытянутой руке. Темный город, страшный город… Хотя платят здесь очень хорошо. Иногда даже больше, чем в Венде. А если ты чего-то не хочешь увидеть – закрывай глаза.