– У меня, как и у вас, командир, тоже было много разных увлечений. Сколько, например, вы знаете земных языков? Не безукоризненно, конечно, а на уровне разговорного общения и чтения беллетристики?

– Из родственных русскому неплохо знаю украинский и польский. Затем английский, французский, немного испанский.

– Я знаю двадцать три языка. На многих, в том числе и на русском, говорю с заметным акцентом, но вполне свободно. Кстати, о языке: на каком языке говорила с вами Дальвира?

– На русском, как ни странно. Это вас смутило, Дэн?

– Ты тоже слышал русскую речь? – не ответив на вопрос Зорова, повернулся к Климову Ахава.

– Да… А как же, черт побери! К чему ты клонишь, Дэн? А что, по-твоему, я должен был слышать суахили?

Теперь уже Ахава проигнорировал вопрос Климова. Он торжествующе обратился к Зорову:

– Вот вам, командир, еще одна загадка. Дело в том, что я совершенно отчетливо слышал льющуюся из уст Дальвиры безукоризненную японскую речь!

Климов присвистнул.

– Это значит, – сказал Зоров, усилием воли гася нахлынувшее возбуждение, – что она общалась с нами телепатически. Внушая при этом, что говорит на родном для каждого языке.

– Посланница иного мира! – воскликнул Климов.

– Во всяком случае, я все больше склоняюсь именно к этой мысли.

Зоров несколько раз глубоко вздохнул. Он никак не мог отогнать воспоминания об одном странном сне из далекого детства… Сколько лет ему было? Семь, восемь? Или, может быть, девять? Начитавшись и насмотревшись фантастики, он страстно мечтал, что именно он, когда вырастет и станет звездолетчиком, первым из людей встретится с братьями по разуму. И однажды ему приснился сон… Страшный и непонятный, ибо совершенно не совпадал с его оптимистическими грезами наяву. И не догадка, а уверенность в поразительном, невероятном сходстве картин того детского сна с происшедшими в подземелье событиями больно хлестнула Зорова по нервам. Он постарался скрыть свое состояние от Ахавы и Климова, Кажется, ему это удалось, во всяком случае, если они что-нибудь и заметили, то приписали это удивительному открытию телепатических способностей Дальвиры.

– В общем, одну загадку можно считать разгаданной, – заявил Климов с довольной улыбкой.

– Твое заявление, Василий, сильно отдает фанфаронством, – сказал Ахава.

– Вот как? – язвительно спросил Климов. – Тогда что ты скажешь о другой загадочке – о результатах гадания некой старушенции по имени Пифия? – И он рассказал Ахаве о том, что произошло в маленькой комнатка. По ходу повествования он как-то незаметно помрачнел, и даже явное изумление на обычно бесстрастном лице друга не потешило самолюбие Климова – а именно этой цели он поначалу добивался.

– А что вы скажете, командир? – почему-то тихо спросил Ахава.

– Я вижу, что легкий треп перешел в серьезный разговор… Скажу честно: поначалу и меня гадание этой Пифии стукнуло по нервам. Но я ученый, и в трансцендентальную чушь не верю. Факт либо должен иметь научное материалистическое объяснение, либо это не факт.

– Я позволю не согласиться с вами, командир, – сказал Ахава. – Выводы из научного знания, но не материалистического, а духовного, также бывают верны и подтверждаются практикой, экспериментом, каковой, как известно, является критерием истины. Зоров хотел возразить, но вдруг вспомнил долгие часы медитаций и неспешных, полных скрытого смысла разговоров с сэнсэем Ямото Сузуки в тиши опустевшего зала "до-дзе", когда остальные ученики покидали его, и он оставался наедине с учителем…

– Видите ли, Дэн, я глубоко убежден, что два пути познания мира – научно-материалистический и духовный – когда-то непременно сольются, и будет построена удивительная и – главное! – ВЕРНАЯ картина мира во всей ее грандиозной сложности, красоте и величии. Но до этого, очевидно, еще далеко. Что же касается прорицаний Пифии, так еще Оккам предостерегал от введения лишних сущностей. Почему все не объяснить гораздо проще: старушка оказалась, как и Дальвира, телепаткой и смогла прочитать необходимую информацию о погибшем друге Климова в его же мозгу.

– Гм… допустим. А как вы объясните предсказание в собственный адрес?

– Пифия по поручению Дальвиры сыграла с нами партию какой-то сложной и пока непонятной мне игры. И уж не думаете вы, Дэн, что я в самом деле буду жить вечно, черт побери?! А вообще я считаю, что разрешению подлежат в первую очередь загадки фактические, от которых, как ни крути, не отмахнешься. И… – Конец разговору положил Климов; самым бесцеремонным образом прервав командира, он громогласно сообщил:

– Бот в зоне прямой видимости!

Последнюю сотню метров разведчики преодолели бегом и попали прямо в объятия Герлаха и Корнуэйна.

– Черт побери, – сказал. Герлах, сияя. – Мы уже начали тревожиться. Ну, рассказывайте!

В этот момент спрятавшийся за спину Климова Ахава сделал зверское лицо и продемонстрировал энергичную пантомиму, изображавшую процесс пожирания пищи. Герлах и Зоров изо всех сил сжали зубы, чтобы не засмеяться; даже у неулыбчивого Корнуэйна задрожали губы. И тут объект пародии, ужаснувшись, что сейчас Зоров начнет обстоятельно рассказывать об их приключениях, жалобно сказал:

– Ребята, а может, вначале поедим? – И грянул хохот.

…Стартовали сразу после обеда. Утомленные Климов и Ахава тут же уснули. Зоров, которого Герлах и Корнуэйн заставили-таки выдать все подробности необычной разведки, полулежал в кресле, прикрыв глаза; сладкая полудрема овладела им, но крепкий сон не шел. Потребность поделиться с кем-либо не только голой информацией, но и выводами и умозаключениями была столь велика, что он не удивился, услышав явственно: "Привет! Вот и я".

– Хорошо, что ты появился, – сказал Зоров, – нам есть о чем потолковать.

– Я думаю. Новостей столько, что и в голове не помещается. – Вяз, как показалось Зорову, ухмыльнулся.

– Меня интересует, что ты думаешь обо всем этом.

– Давай думать вместе. Это всегда продуктивнее. Итак, вспомним имеющиеся у нас факты.

– Факт номер один: на Земле, около трехсот лет назад покинутой "звездной ветвью", спутники слежения обнаружили ряд явлений, объяснить которые естественными причинами невозможно.

– Сражение в Аравийской пустыне с применением ядерного и гравитационного оружия и исчезновение громадной свалки радиоактивных отходов, произошедшее точно по мановению волшебной палочки. Причем если первую загадку можно хотя бы попытаться разрешить без привлечения новых сущностей, то для разгадки второй всех известных нам сущностей, оказывается, явно недостаточно.

– Не совсем с тобой согласен, мой мудрый Вяз. Даже объяснить сражение без новых сущностей не удастся. Анализ снимков из космоса и виденное нами воочию позволяют сделать вывод: некий объект подвергся массированному ракетному обстрелу, причем часть ракет была оснащена ядерными боеголовками. Для защиты объект применил гравитационное оружие, сбивая ракеты и отклоняя их от курса резкими скачками напряженности поля тяжести. В непосредственной же близи от себя объект воздвиг мощнейший энергетический заслон, проникнуть сквозь который не удалось ни электромагнитному излучению, ни ударным волнам, ни радиации. После исчезновения объекта в зоне, укрытой колпаком защитного поля, остался песок – странный песок, между прочим. То, что он был не радиоактивен на момент исчезновения объекта, – понятно. Но как этот самый песок остался таковым и после снятия защиты, когда тысячи рентген обрушились на него со всех сторон, – этого я объяснить не могу. Моих знаний физики не хватает, во всяком случае.

– Возможно, лабораторные исследования песка что-либо прояснят.

– Может быть. А может, и нет. Понимаешь, можно как-то попытаться объяснить ракетную атаку… скажем, объект спровоцировал электронные системы наведения одной или даже нескольких секретных ракетных баз, и они сработали. Нечто подобное произошло при подлете "Везувия" к Земле. Можно предположить, что объект представлял собой наш космический корабль, принадлежащий какой-то неправительственной группировке.