А ещё Елению грели слова Рона, которые он произнёс после встречи с Демоном.

— Я сначала злился на то, что именно меня выбрали твоим напарником и отправляют на Смертельные игры Пустоши, — признался друг. — Но теперь я рад, что так получилось. Ты очень сильная духом девушка. И смелая очень. И я хочу, чтобы ты выжила на этих проклятых играх. Я постараюсь помочь тебе. Сделаю всё возможное.

Смертники стояли в шеренгу — двадцать четыре человека, два отряда по двенадцать смертников в каждом, — в огромном помещении, в которое раньше доступ любому из них был закрыт.

Тренировочный зал для Стражей Южного корпуса, разделённый на четыре зоны, каждая из которых была увешана оружием для разного рода ситуаций, впечатлил всех без исключения.

Дух с некоторым интересом тоже скользнул взглядом по высоким стенам с оружием, большинство из которого ему было незнакомо.

Он, Демон, Линара Корденис, двое Стражей Южного Корпуса, принятые на почётную должность лишь несколько дней назад, и ещё девятнадцать смертников, отобранных из разных корпусов Тюрьмы, выстроились перед Главным Стражем Южного корпуса, который давал наставления перед играми.

За спиной Главного Стража стояли начальник тюрьмы — поганец Сид Умас — бледный и напряженный, хотя и старающийся выглядеть спокойным и равнодушным, и Хранитель мира Мираль Конели — хмурый и очень серьёзный.

Обычно Дух сам наставлял смертников перед играми, но не в этот раз. Сегодня всё происходящее слишком сильно отличалось от того, что обычно происходило.

— Надеюсь, что все вы должным образом впечатлились тем, что именно вас отобрали для предстоящих Смертельных игр Пустоши, — глубоким и уверенным голосом говорил Главный Страж Южного корпуса Никал Ровел. — Ранее не случалось прецедентов, чтобы смертников готовили к играм так, как вас. Но всё когда-то меняется. Вам повезло, поскольку вы первые получили эликсир бессмертия, изобретённый великим учёным нашего времени. Для чего, спросите вы? — Страж внимательным взглядом обвёл сосредоточенные лица застывших каменными изваяниями смертников. — Чтобы в несколько раз улучшить ваши физиологию, психику и другие способности. Чтобы у вас появилась возможность выжить там, где практически никто и никогда не выживал. Чтобы вы предприняли всё возможное и невозможное тоже, чтобы помочь выжить двум невинным женщинам, которых Пустошь потребовала из-за Стены для игр.

Страж замолчал, делая выразительную паузу, чтобы до смертников дошло сказанное. Дух вновь почувствовал то же самое бешенство, которое ощутил в то мгновение, когда узнал, что отец без его согласия вколол ему эликсир бессмертия.

— Почему среди всех смертников выбрали именно вас? Почему именно вам дан шанс выжить там, где обычно шансов нет?

В тренировочном зале стояла гробовая тишина.

— Потому что вы самые сообразительные, сильные и ловкие, среди вас нет ни одного бывшего счетовода или актёра, а также, как бы это странно не звучало, из-за ваших человеческих качеств. Именно они дают надежду на то, что вы выполните поставленную задачу, так как не являетесь законченными подонками в отличие от многих, кто здесь содержится.

Дух мысленно усмехнулся: в особенности он — не подонок и обладает человеческими качествами. Он видел тех, кто заходил в зал, и был уверен, что остальные смертники являлись такими же подонками, как и он. Кроме Демона, конечно. Тот попал в тюрьму по ложному обвинению.

— После игр всех, кто выживет, прочитают наши менталисты. Если вы оправдаете возложенные на вас ожидания, в вашей жизни здесь произойдут изменения, которые, уверен в этом, вас обрадуют.

Ну его точно не обрадует ничего. Дух зачем-то бросил взгляд на придурка Сида Умаса и без удивления заметил, как у того при последних словах Стража нервно дёрнулась щека. Ещё бы она не дёрнулась — улучшить условия жизни отбросов общества?! Как же, разбежался он! Хранители уедут, и всё станет как обычно.

Взгляды мужчин встретились, и Дух поразился той откровенной ненависти, которую прочитал в чёрных глазах начальника Тюрьмы. Он, конечно, тоже терпеть не мог этого зарвавшегося урода, но чтобы так ненавидеть? Слишком много чести. Захотелось показать сволочи неприличный жест, но он сдержался.

А потом Сид Умас перевёл чёрный взгляд на иномирянку. Девушка стояла через несколько человек от Духа, он не видел её, но был уверен, что Умас уставился своими гляделками именно на неё. Сразу же захотелось гляделки вырвать…

Духу не нужно было смотреть на девушку, чтобы её чувствовать. Он ощутил, как та напряглась от взгляда Умаса.

Смертник взглянул на иномирянку лишь один раз, мельком, когда та зашла в зал с напарником, — не удержался, и образ отпечатался в памяти.

Бледная, серьёзная, с огромными глазами на пол-лица, в которых застыло нечитаемые мрачное выражение, с этой демоновой косой и лёгкими колечками волос около висков и ушей… Девушка ни на кого не посмотрела, молча встала в шеренгу смертников, в начале своего отряда, которым фактически будет командовать он, и застыла истуканом.

Когда иномирянка проходила мимо, Дух задержал дыхание, чтобы не вдохнуть её особый неповторимый запах, и опустил глаза — не хотел больше смотреть, но перед взглядом мелькнула нежная девичья шея с бешено бьющейся голубоватой венкой.

Иномирянка боялась, что внешне было незаметно, и если бы он не заметил эту венку, то не узнал бы об этом.

Дух сдержал тяжёлый вздох. Мысль о том, что сегодня девушка может погибнуть, засела в голове и не давала покоя.

Но тогда он освободится от неё. Он может даже помочь Пустоши в игре против иномирянки. Ведь именно поэтому он спокойно вышел из карцера, а не устроил спектакль года на выживание смертника.

Освободится же он, наконец, от неё?

А если Пустошь, получив эмоции, не захочет выпить его до конца, снова оставит в живых, покалеченного, сломанного? Как он будет жить дальше? Будет ли иномирянка из-за Грани приходить к нему в его безумных полуснах?

Дух отчётливо понял, что больше не будет. Никогда.

От понимания последнего стала охватывать ярость. Жгучая до боли.

И вдруг краем глаза он увидел, что иномирянка стала медленно оседать на пол. Зазвенели мечи, которые с шумом ударились о каменный пол, и все присутствующие, в том числе и он, ошеломлённо уставились на распластанную на земле девушку.

— И вот эту девчонку Она потребовала для игр? — в тишине прозвучало презрительно-гневное шипение начальника тюрьмы. — Да она от страха в обморок упала! Ради неё устроили в моей Тюрьме балаган?!

— В твоей Тюрьме, Сид? — ледяной голос Хранителя Конели привёл в чувство всех, в том числе и зарвавшегося Умаса, который мгновенно стал мертвенно-бледным. — С каких это пор Тюрьма Пустоши стала твоей?

Дух же смотрел на хрупкое бездыханное тело с мертвенно-бледным лицом, на закрытые веки с длинными ресницами, на тонкую венку на шее, которая больше не билась, и совершенно отчётливо осознавал, что большего ужаса в жизни он не испытывал.

Смертник хотел броситься к распластанной на земле девушке, но ноги неожиданно не послушались, став невероятно тяжёлыми и холодными, тело стало странно неуклюжим, а горло словно железным ледяным обручем сковало. Он медленно, через силу, обернулся и встретил ледяной взгляд Хранителя Конели. Демонов ублюдок не пустил его к девушке! Взгляд смертника вспыхнул лютой злостью.

«Остынь. Нельзя, чтобы Умас узнал, из чьей головы тварь достала образ девушки», — болезненно прошелестело в голове Духа, от неожиданности и боли смертник вздрогнул.

Напарник иномирянки в растерянности бормотал:

— Лена отказалась от эликсира целителя Варниуса. Всем вкололи, а ей нет. И выпить ничего не захотела, швырнула бутылёк в стену. Тот разбился. Варниус орал, как ненормальный, что у неё заканчиваются силы, которые нужны, а она ушла, хлопнув дверью…

Дух смотрел на девушку и понимал, что у той не обыкновенный обморок.

— Девушку в лазарет! К целителю! — громко прозвучал голос Главного Стража.