— Я твой вечный должник, девочка, — тихо проговорил мужчина. — Ты вытащила меня из тьмы, когда, казалось, спасения не было. Благодаря тебе я многое переосмыслил. А ещё, знаешь ли, когда сейчас увидел всех своих родичей, великих и благородных, разных, древних и не очень… увидел мать… — голос Духа дрогнул, — я до конца осознал… кем я стал. Среди них были говнюки, были подонки, но я, — уродливое лицо болезненно скривилось, — переплюнул всех.

Роланд аккуратно, кончиками пальцев, прикоснулся к виску землянки, погладил ранку от удара отца.

— Прости меня, Еления Огдэн. И отца тоже прости. Ты сможешь это сделать, я знаю, потому что ты удивительная, а я… так и не разгадал твой секрет. И ты, определённо, заслуживаешь лучшей доли, чем я. Только осознал это я уже здесь.

Роланд резко отпрянул от Ели, медленно опустил руку, сжал пальцы в кулак. Мужское лицо приобрело решительное и строгое выражение.

— Жди здесь. Я найду отца, и он поможет тебе вернуться.

Еля проводила взглядом ссутулившуюся высохшую фигуру Духа, не зная, верить словам смертника или нет.

Оливар начертил руны, забормотал древние заклинания, и снова всё повторилось, как в каменном зале древних катакомб.

Воздух подернулся рябью, воздушные стены будто разрезали острейшим ножом и они нехотя расползлись в разные стороны, превращаясь в тоннель, который медленно стал закручиваться воронкой.

— Межмировой портал ждёт тебя, Еления Огдэн! — слегка пафосно объявил учёный и сделал приглашающий жест.

Еля сделала шаг, все еще до конца не веря, что её отпускают домой, к тем, кого она любит, и обернулась, почувствовав жадный больной взгляд.

Дух смотрел на неё, впитывал образ, шевелил беззвучно губами. Он прощался. Чуть поколебавшись, Еля кивнула ему и мягко улыбнулась, тоже прощаясь, а потом отвернулась и уже не увидела, как Роланд ушёл быстрым шагом. Только услышала тяжёлые шаги.

Воронка стала затягивать внутрь, закручивать, голова безумно закружилась, но Еления лишь крепче сжала зубы, — ничего, она справится, уже, как никак, в третий раз.

До девушки, словно издалека, донёсся мужской насмешливый голос:

— Я отправляю тебя на Землю Фурий в мир Арде, как ты и просила, и как я пообещал сыну. Я помню там только древний храм, где когда-то читал древнейшие свитки, поэтому ты выйдешь в нём. И да, небольшой сюрприз для тебя, землянка… — от смеха Варниуса, наверное, даже кровь у Елении замёрзла, а сердце на мгновение перестало биться. — Ты появишься в Арде спустя десять лет. За то, что разбила сердце моему сыну. И знаешь, я не прощаюсь. Эликсир бессмертия ещё не создан, а лучше твоей крови во всей Вселенной нет образца.

Чёрная холодная воронка поглотила Елю, а Оливар Варниус ещё долго не отводил пристального ледяного взгляда от схлопнувшегося портала.

— Ты сделал всё, что я просил? — голос сына отвлёк Оливара от мрачных мыслей.

— Даже более чем, — усмехнулся старший из Варниусов, поворачиваясь к Роланду. — Что ты решил делать дальше? Хочешь остаться в этом мире?

После некоторого раздумья Дух проговорил мертвым потухшим голосом:

— Я хочу увидеть много миров. Все, где ты был. Я должен вновь найти себя.

Глаза Оливара довольно сверкнули.

— Я рад, что ты не утратил желание жить.

В этот раз Лена быстро пришла в себя после перехода через миры. Девушка подождала, пока пройдёт головокружение, и стала выбираться из древнего хранилища Фурий.

Что сказал этот ненормальный Варниус?..

Она появится в Арде спустя десять лет?!

Десять… лет…

Он не мог так поступить с ней.

Или мог? Этот мерзкий старик всё мог!

Еля вышла из одной комнаты, забитой древними фолиантами, перешла в другую и, наверное, ещё полчаса бродила в книжных лабиринтах древнего хранилища, пока нашла лестницу наверх к огромным дверям, за которыми, она это точно знала, был выход.

Двери из храма были закрыты снаружи, и Еля стала изо всех сил в них стучать.

Через некоторое время из-за дверей послышался настороженный гневный голос:

— Кто шумит?!

— Это я, Еля, — голос девушки сел от волнения. — Я… вернулась.

С той стороны двери наступило долгое молчание, а потом неуверенно прозвучало:

— Еля?.. Действительно ты?!.. — и столько изумления в голосе.

— Позовите королеву. Или отведите меня к ней.

— Если это ты, то… сейчас. Жди.

За дверью послышались быстрые шаги и взмахи крыльями.

Еля сползла на пол и села подогнув ноги. Опустила голову на колени.

Десять лет…

Пусть это будет неправдой.

ПУСТЬ. ЭТО. БУДЕТ. НЕПРАВДОЙ.

— Открывай! — знакомый родной голос Бердайн Огдэн заставил сердце Елении вздрогнуть и забиться часто-часто.

Жива! Королева Бердайн жива!

Двери распахнулись, и свет на миг ослепил Елю. Девушка зажмурилась и услышала радостное и недоверчивое восклицание:

— Действительно ты!

А потом её сграбастали в медвежьи объятия и уже не отпускали из них до самого дома Бердайн Огдэн.

— Бабушка, боже, я же могу идти сама! — бормотала счастливая Еления. — Отпусти меня!

— Ни за что! Только через сутки, когда пойму, что ты — не галлюцинация. А то снова кто-то куда-нибудь утащит тебя, девочка, — усмехалась Верховная Фурия.

— Точно вернулась, ваше величество, — ухмылялись рядом фурии. — Мы тоже её видим.

— Может у нас коллективная галлюцинация? — ворчала Бердайн, не отпуская Елю, неся девушку на руках как маленького ребёнка.

— Как я рада, что ты жива! — прошептала Еления, обнимая королеву за шею.

— Фурии живут долго. Не дождёшься! — насмешливо фыркнула Бердайн.

— Бабушка, ведь я в последний раз тебя видела, когда…, — Еля запнулась, — когда… ты упала там… в древнем зале. После удара Пустоши.

Бердайн будто споткнулась. Остановилась. Сжала Елению ещё крепче в объятиях, до хруста костей. Потом поджала губы и пошла дальше быстрым решительным шагом.

Счастливая улыбка сошла с лица фурии.

— Не хочу вспоминать тот кошмар, — глухо проговорила она. — Ничего не хочу вспоминать.

— Много времени прошло с того дня? — осторожно спросила Еления, чувствуя, как сердце замирает в ожидании ответа Верховной.

— Десять лет, девочка. Мы уже и надежду потеряли. Недавно отдала приказ казнить провидицу, которая уверяла нас, что ты вернёшься.

Когда Еления и Бердайн Огдэн остались наедине, Еля сразу спросила:

— Как Майстрим, бабушка? Он жив?

Взгляд королевы стал странен. Как-то потух сразу, помрачнел. Фурия отвернулась и молча вышла из комнаты, в которой до этого усадила Елю в огромное удобное кресло. Еля проводила королеву растерянным взглядом и застыла в кресле с прямой спиной, изо всех сил сжимая тонкими пальцами подлокотники, еле сдерживаясь, чтобы не броситься следом за Фурией.

Бердайн Огдэн вернулась быстро.

— Сказала девчонкам, чтобы Ордайн позвали. Пусть осмотрит тебя. На всякий случай.

— Бабушка, со мной всё хорошо. Расскажи про Мая.

— Подожди пока. Умная какая! — вдруг вспылила Бердайн. — Будет всё по порядку! Сначала нужно тебя осмотреть и отмыть. Ты в канаве жила всё это время, что ли? Или в болоте каком?

— Практически в канаве, бабушка, — сквозь зубы процедила Еля. — В заброшенном древнем храме без крыши. В мире, где никогда не бывает солнца и четыре луны.

— Оно и видно, — буркнула королева, внимательно осматривая свою пустышку. — Осмотрим тебя на предмет истощения, ранений и увечий. Переоденем. Накормим. А потом будем разговаривать. Обо всём.

— А кто сейчас император Ровении? — осторожно поинтересовалась Еля.

— Кто-кто, — недовольно проворчала Верховная. — Ты меня слышала вообще? Я сказала, что все вопросы потом. Значит потом. И не верти мной! За десять лет я уже отвыкла, чтобы мной вертели.

— Он жив? — в голосе Ели зазвенела сталь. Она поднялась и пригрозила: — Или ты всё рассказываешь сейчас, или я ухожу и сама всё узнаю.