И вот Она снова везде и нигде.

Дезориентированная.

Злая.

Разочарованная.

И взбешённая.

Еления вдруг осознала, что стоит рядом с Маем с занесёнными для удара мечами, и смотрит в его глаза, холодные и чужие. В стеклянные и будто мёртвые глаза.

Фигура любимого мужчины застыла в двух шагах от неё каменным изваянием.

— Бог мой, Май! — в ужасе прошептала Еля, — Она хотела убить тебя?!

— Кто она, Еля? — глухо ответил Май, губы его дрогнули. — Разве не ты собралась убить меня, как Умаса? Что же ты остановилась? Передумала?

— Нет, что ты… — Еля растерянно посмотрела на поднятые руки и, поняв, что снова ими владеет, медленно опустила их, лезвия мечей глухо стукнулись о каменный пол тюремного коридора. — Это не я, это… Она. Пустошь. Та иномирная сущность, что заключена здесь. Она полностью поработила мою волю… Я никого не хотела убивать.

Лицо Майстрима не выражало никаких эмоций, взгляд оставался чужим и холодным.

— Я больше не чувствую тебя, Еля. Совсем. Никак. Поэтому не знаю, правду ли ты говоришь, — безэмоционально проговорил он. — И ты ли это.

Еления сделала несколько маленьких шагов назад, не веря тому, что услышала. Взгляд Мая оторвался от её лица и переместился на окружающие их тела.

— Раньше знал и без ментальной связи, — горько прошептала девушка, не отрывая потухших глаз от Майстрима, а тот словно застыл недоверчивой каменной статуей, тусклым взглядом оглядывая жертвы Пустоши.

Неожиданно в коридоре возникла фигура в темно-зелёной форме тюремного целителя. Оливар Варниус приближался к ним быстрым уверенным шагом, не обращая внимания на разруху и мертвые тела вокруг.

— Майстрим, что же вы стоите?! — в ярости шипел учёный. — Открывайте портал и уходите! Нельзя терять ни минуты, — сюда бегут Стражи из других корпусов! Во всей Тюрьме объявлена тревога и общий сбор!

— Похоже, я почти выгорел, — мрачно посмотрел Май на целителя. — Я не смогу открыть портал. Кроме того, на мне амагические наручники, — он поднял скованные руки.

— Выпейте это, — Оливар протянул тёмный пузырек. — Он поможет восстановить магический резерв.

Оливар посмотрел на Елю и строго приказал:

— Лена, ищи ключи от наручников в карманах Стражей.

— Это ваш эликсир? — настороженно прошептал Май, не торопясь брать флакончик.

— Нет. Это эликсир для восстановления магического резерва, — раздражённо пояснил Оливар, следя взглядом за фигуркой Елении, которая, закусив губу, ловко обыскивала Стражей.

Некоторое время Май ещё размышлял, и тогда целитель тихо процедил:

— Вы не доверяете мне?! Вы обещали спасти моего сына! Пока вы нужны мне живым! Берите, а я помогу девочке!

Май усмехнулся, но флакончик взял, открутил колпачок и выпил эликсир, поморщившись.

За это время Еля нашла ключи от наручников, протянула их Оливару, который освободил Мая.

— Уходите. Вместе с Еленией. Только вернитесь за моим сыном. Вы давали кровную клятву!

— Я помню, — Майстрим потёр запястья и открыл портал. Голосом, лишённым эмоций, он спросил Елю:

— Ты идёшь со мной, Стражница Еления Огдэн? Или остаёшься на… службе?

— С тобой, — тихо ответила Еля, с недоверием всматриваясь в холодное лицо того, кто ради неё совершил невероятное — проник за Стену Спасения.

Ничего, она всё объяснит Маю, он выслушает её и поверит. Обязательно. Иначе быть не может.

Майстрим вежливым жестом предложил Елении первой пройти в портал. При этом он отошёл на шаг в сторону, чтобы ей не мешать.

Оливар Варниус нахмурился. Он слышал слова Ели о Пустоши, сказанные для Майстрима. Он сразу поверил девушке, что всё так и было, потому что иначе девочка не смогла бы в одиночку расправиться с таким количеством сильнейших магов Тюрьмы Пустоши. Но ему было на руку, если император не поверит возлюбленной, — Еления Огдэн нужна ему самому. Вернее, его сыну, когда Майстрим Данери освободит того из Тюрьмы. Поэтому Еления Огдэн не должна стать императрицей Ровении.

Вслед уходящей иномирянке Оливар Варниус произнес:

— Еления, ты должна сдерживать силу сверхчеловека, я не хотел сделать из тебя убийцу, только ту, которая будет долго жить в здоровом и сильном теле.

Девушка, уже вошедшая в портал, резко обернулась.

— О чём вы?!

— Не нужно никого обманывать. Особенно близких. Иначе закончишь, как я, в одиночестве. Просто признайся, что стала чудовищем, и, возможно, тебя поймут и примут.

Оливар видел, как побледнело девичье лицо, и ещё больше заледенело лицо Майстрима Данери, когда тот зашёл вслед за иномирянкой в портал.

— Хранители считали, что Еления сможет справиться с Пустошью. Возможно, они были правы, — шепнул он в спины уходящим, уверенный, что они услышат его, довольный, что явно заронил зерно сомнения в душу императора Ровении.

Бердайн неотрывно смотрела на Южные ворота Тюрьмы Пустоши, мысленно заклиная те: «Ну же, открывайтесь!»

Она верила: чем больше ярости и нетерпения она вложит в свой взгляд, тем быстрее откроются ворота, и из них выйдет начальник Тюрьмы Пустоши или его представитель.

Королеве казалось, что время идёт очень медленно, иногда она искоса поглядывала на генерала Данери и по его застывшему жёсткому лицу с нахмуренным лбом понимала, что он чувствует то же самое, что и она.

Недалеко от генерала стояли и переговаривались друзья Майстрима Данери. Эти четверо из боевой пятёрки императора выглядели мрачными и напряжёнными. И она понимала, почему. Их друг, император и командир больше не видел в них опоры и поддержки и в одиночку отправился навстречу смертельной опасности. Более худшей ситуации для военных магов, давших клятву верности своему командиру, сложно было представить.

Самым спокойным из всех выглядел только герцог Эдвард Данери. Зять Бердайн с совершенно невозмутимым лицом стоял рядом с братом и пристально смотрел на… Бердайн.

Королева удивилась. Зачем этот интриган наблюдает за ней? Верховная фурия поджала губы, нахмурилась, в её взгляде появился вопрос к зятю.

А дальше Бердайн перестала думать об Эдварде Данери, так как у молодой воительницы, стоящей рядом с ней, от удивления вытянулось лицо. В отличие от Бердайн, которая сейчас рассматривала ровенцев, фурия внимательно смотрела в сторону Южных ворот.

Королева резко обернулась.

На глазах всех присутствующих в данный момент происходило настоящее чудо — между ними и Южными воротами Тюрьмы Пустоши, примерно метрах в ста от последних, появился округлый портал входа, сияющий золотистым светом и словно подернутый мелкой водяной рябью.

Сердце королевы, до этого бившееся нетерпеливо и рвано, замерло в ожидании: неужели..? Но почему так? К ним никто из представителей Тюрьмы не выйдет? Императора Ровении просто взяли и отпустили? А Елению..?

Десятки беспокойных вопросов проносились в мыслях королевы, а потом из портала вышла пара, и она поняла, что забыла, как дышать: сначала появилась невысокая девушка, а за ней мужчина, в которых с трудом можно было узнать Елению Огдэн и Майстрима Данери.

Тонкая, словно тростинка, бледная, почти прозрачная, с растрёпанной длинной белокурой косой, в окровавленном и разорванном странном балахоне до пят, который когда-то давно, наверное, был белым, с горящими тёмными больными глазами на уставшем потухшем лице, Еления словно повзрослела на несколько лет…

Еления. Её девочка. Её пустышка необыкновенная.

Похищенная.

Спасённая.

Майстрим Данери выглядел не лучше невесты. Избитый, в изодранном тренировочном костюме, на жёстком изможденном лице застыл стеклянный мёртвый взгляд. И вся фигура императора Ровении словно одеревеневшая… неживая…

Справился. Надо же. Даже без их помощи, получается?

Что же там произошло?

Еления и Майстрим вышли вместе, но Бердайн не только увидела глазами, она сердцем почувствовала, что эти двое… отдельно друг от друга. Там случилось что-то ужасное, что-то из ряда вон… то, что отдалило их друг от друга, поставило между ними невидимую стену.