Оливар незаметно удалился, оставив девушку осмыслить всё то, что он рассказал.

Да, его план выполнен идеально.

Каждый прекрасно сыграл свою роль. Каждый, следуя его совету, постоянно держал под огромным непрекращающимся контролем мысли. Поэтому Пустошь не смогла узнать о том, чем ей грозит вселение в тело его сына. Даже Хранители мира выполнили всё то, на чем он настаивал, — поняли, что иначе вампира не удержать, слишком сильной и взрослой Тварью тот стал. И больше не собирался соблюдать древний договор, в котором кто-то легкомысленно предусмотрел, что Она обещала не трогать мир Арде, не пытаться вырваться из ловушки, пока будет сыта и полна необходимой Ей жизненной энергии.

Ей перестало хватать жизненной энергии. Вампир с трудом насыщался…

Поэтому каждый Хранитель держал под магическим контролем один из энергетических центров Пустоши, которых всего было семь. Они заблокировали их, и когда открылся портал, Тварь не смогла выбраться из ловушки. Роланд, конечно, очень рисковал тем, что Тварь могла его разорвать, но сам вызвался…

Только вот то, что Варниусы прихватят с собой в другой мир землянку, стало для всех остальных полной неожиданностью.

Ну ничего, им она нужнее. Землянка нужна его сыну. Похоже, девчонка проникла Роланду не только под кожу, но даже в кости.

А арданцы пусть строят новый мир.

Без землянки.

И без угрозы иномирного монстра.

Варниусы же свой долг родному миру отдали.

Вину искупили.

Оливар Варниус иногда выходил из древних развалин храма, чтобы найти что-нибудь съедобное, но Елю просил не рисковать, чтобы девушка не наткнулась на местных существ.

Еля или спала под открытым небом на каменном полу, или сидела, облокотившись спиной о потрескавшуюся от времени колонну, и смотрела на звёзды — огромные и тусклые, чужие и холодные, и на четыре луны, каждая из которых имела свой размер и форму.

Она вспоминала тех, кого любила.

Оказавшись сейчас так далеко от всех, Еля остро осознала, как дорог ей стал мир Арде и те, благодаря кому она его полюбила.

Понемногу силы возвращались к Еле, она заставляла себя верить словам Оливара Варниуса о том, что Майстрим, королева и Рональд остались живы. Она не знала, какое будущее для неё придумал сумасшедший и гениальный учёный, и пока не спрашивала об этом в ожидании полного восстановления. Просто верила всей душой и всем сердцем, что Хранители мира помогли её близким, а она сможет к ним вернуться.

Верила и вместе с учёным ждала возвращения Духа, того момента, когда Пустошь, наконец, угомонится, и Роланд с ней справится.

Но древний монстр затаился, чувствуя подвох, не желая оставлять телесную тюрьму и засыпать.

Однако с каждым днём сопротивление Пустоши ослабевало всё больше из-за вечного полнолуния нового мира.

— Полнолуние здесь немного по-другому воздействует на нашу пленницу, — вслух размышлял Оливар. — Понять бы, почему. Видимо, какая-то здесь энергия своеобразная… или она нажралась жизненной энергии в Арде, и теперь ей хватает сил сопротивляться.

Но однажды Дух появился.

Измождённый, исхудавший, неожиданно постаревший, ещё более заросший, чем раньше. Словно почерневший и высохший. Монстр не разорвал его, не выпил, но вытянул жизненных сил немерено.

— Справился? — с облегчением выдохнул учёный, одновременно с любопытством и беспокойством рассматривая сына.

— Да, — последовал краткий усталый ответ.

— Что помогло в итоге? — голос Оливара прозвучал по-деловому, всё с тем же любопытством, как будто он опрашивал студента в университете, а не человека, который только что победил древнейшего и опаснейшего энергетического вампира.

Еля мысленно закатила глаза и усмехнулась, — всё же странный тип этот старший Варниус, даже по отношению к собственному сыну.

Дух искоса бросил взгляд на Елению, но девушка в его сторону даже не посмотрела, уставившись в небо, с трудом сдерживая себя, чтобы не свернуть бывшему смертнику шею.

Как только Дух появился, перед мысленным взором Ели вспыхнула картина, когда он протыкает мечами тела Майстрима и Рона… Сейчас смертник настолько ослаб, что, наверное, она с лёгкостью справилась бы с ним, так как силы к ней уже полностью вернулись. Но пока она не нападала — решила послушать Роланда Варниуса. Быстро он всё равно не восстановится, а шею ему она свернуть всегда успеет.

— Помогла память рода, — глухо известил Роланд, заметив как на миг напряглась фигура землянки. Мужчина тяжело сел, почти упал, у соседней с Елей колонны. — Когда совсем отчаялся вытолкнуть эту Тварь из себя, которая решила заснуть во мне, вспомнил, что советовала Еля Маю Данери в борьбе за сознание Аверина. Это оставалось последней надеждой. Было непросто, но у меня получилось.

— Память рода! — с жаром восхитился Оливар. — Великолепно! Это же…

Дух устало посмотрел на восхищённого отца.

— Отец, не сейчас, — надтреснутым голосом перебил Роланд его восторги. — Что за мир, в котором мы оказались?

После объяснения отца бывший смертник усмехнулся:

— Этот мир как раз для нас с тобой. Мы полузвери — полулюди, и жили всю жизнь в темноте.

Оливар издал какой-то нечленораздельный звук, то ли соглашаясь, то ли возмущаясь. Елю же покоробило от этой фразы, которая, по её мнению, полностью соответствовала истине.

— Но он не для неё.

Услышав эти негромкие твёрдые слова, Еления, наконец, посмотрела на Духа и встретила пристальный измученный взгляд мужчины.

— Не для неё? — искренне поразился Оливар. — А зачем тогда ты её притащил?! Зачем затянул в портал?!

Дух смотрел на землянку внимательно, жадно впитывая её образ после долгой разлуки, но и Еля теперь не отводила холодного острого взгляда, ожидая пояснений.

— Притащил, — Роланд пожал усохшими плечами, — потому что вдруг испугался, что могу никогда больше её не увидеть.

Еля вздрогнула всем телом, но глаз всё же не отвела. Однако пальцы рук сжала в кулаки и напряглась всем телом, словно приготовившись к прыжку.

— Она нужна мне, — тихо пробормотал смертник.

Взгляд Ели полыхнул яростью, девушка вскочила на ноги. Сделала шаг вперёд.

Сволочь.

Дрянь.

Нужна она ему.

Сейчас свернёт ему шею, чтоб передумал.

— Не морочь мне голову тогда, — недовольно проворчал Оливар. — И ты тоже угомонись, — бросил он взгляд на взбешённую Елю. — Убьешь нас, что будешь делать здесь одна?

— Я не морочу, — спокойно проговорил смертник. — Нужна, но ты вернёшь Елению Огдэн туда, куда она пожелает. В её родной мир или в Арде.

Услышав эти слова, Еля не поверила своим ушам и замерла, уже готовая было напасть на Духа.

— Вместе вернёмся, — ответил Оливар. — Нам обещали хорошую жизнь, но зачем нам подачки? Мы вернёмся туда, где нас никто не знает в Арде, или в прошлое, куда ты захочешь…

— Нет, — твёрдо и решительно прервал отца Роланд.

— Нет? — не понял учёный.

— Мы не вернёмся в Арде.

— Тогда зачем ты согласился участвовать во всём этом? — нахмурился Оливар, ничего не понимая.

— Захотел почувствовать себя героем, — с сарказмом процедил Роланд и устало опустился на каменный пол, раскинул руки и уставился невидящим взглядом на звёзды.

Оливар выругался, резко отвернулся и ушёл из развалин широким злым шагом, бормоча под нос ругательства про героев и других идиотов.

Некоторое время в развалинах царило молчание.

— Он выполнит мою просьбу, — тихо проговорил Роланд, поворачивая голову, встречаясь взглядом с натянутой словно струна Елей. — Ты вернёшься домой. Обещаю.

— Почему ты передумал?

Роланд молчал долго. Просто смотрел на звёзды, и Еле даже показалось на мгновение, что смертник не дышит.

А потом он поднялся ловким текучим движением, которое землянка никак не ожидала от него, и вмиг оказался рядом с девушкой. Протянул осторожно руку и, убедившись, что Еля не отшатывается, а настороженно наблюдает за ним, не дотрагиваясь до девушки, медленно словно погладил её, обведя контур щеки, шеи, плеча.