— Рон! — услышал за спиной голос Елении, полный паники. — Подожди! Я…

— Все будет хорошо. Не переживай, — обернулся парень с легкой улыбкой, перебивая. — Если отец согласится, то завтра в клан фурий приедет делегация от Аверинов, — по-дружески подмигнул растерянной девушке, — и наконец-то от тебя все отстанут, — Рон отвернулся, ускоряя шаг.

«И тогда ты точно больше никуда от меня не денешься, — думал Рон, стараясь не оборачиваться на Елю. — Я не допущу этого, Еления Роннигус… Еления Огдэн… Еления Аверин. Ты станешь моей женой».

Ответ герцога Аверина, конечно, стал положительным. Еля не знала, что он дал согласие на настоящую помолвку. Младшенький сынок за последний год столько нервов отцу потрепал, столько забастовок устроил и столько убеждал в своём праве на счастье с любимой девушкой, что любящий отец в итоге сдался, махнув на него рукой, тем более Еления Огдэн ему и самому нравилась — совершенно необыкновенная девушка, и он прекрасно понимал сына, который по уши в неё влюблён.

К удивлению герцога старший сын Ричард полностью поддержал младшего брата и одобрил кандидатуру будущей невестки, заверив отца, что сам женится только на девушке-маге, и у герцога в обязательном порядке будут маленькие одаренные внуки. Вот только насчёт сроков не уточнил, потому что свою будущую жену пока не встретил.

Бердайн Огдэн с некоторым недоумением принимала в клане Фурий подданных Ровении, друга самого императора, герцога Аверина, его старшего сына Ричарда, родного брата герцога — графа Верина, которые прибыли с интересной миссией — просить руки названой внучки Верховной Фурии — Елении — для младшего из рода — Рональда Аверина.

Верховная, конечно, обратила внимание, что на балу, устроенном в честь помолвки принца Роланда Варниуса и Миры Данери, самый младший Аверин крутился вокруг названой внучки, но сразу жениться? Делегация её удивила.

Ради такого необычного случая Бердайн пришлось принимать гостей в официальной резиденции маленького государства, построенную для таких вот официальных приёмов, которую она посещала крайне редко, только по важным поводам.

На голове Верховной Фурии снова красовалась необыкновенная прическа из многочисленных кос, которую с еле сдерживаемым удивлением рассматривали гости, а одета она была в строгий брючный костюм.

В небольшом зале для приемов Бердайн величественно присела в кресло-трон и обратила взгляд на мужчин из делегации, которые стояли перед ней, вытянувшись в струну, словно перед военнокомандующим.

— Я правильно вас поняла, уважаемые ровены, младший представитель из рода Аверинов, Рональд Аверин, хочет женится на моей названой внучке Елении? — осторожно уточнила фурия, с интересом разглядывая выразительное лицо отца жениха — герцога Аверина, на которого Рон был очень похож в отличие от старшего сына. — Или вы предлагаете ей статус ластаны?

— Ваше величество, мы предлагаем Елении статус жены, — довольно усмехнулся мужчина, весело поблескивая зелёными глазами. — Мой сын Рональд уже давно потерял голову от вашей внучки и хочет жениться только на ней.

— А она? — Бердайн выглядела сбитой с толку, но заинтригованной. — Тоже хочет? Потому что я не в курсе её сердечных дел — Еления мне ничего не сказала.

— По словам Рона Еления дала ему предварительное согласие, — спокойно объяснил герцог. — На помолвку. Вчера.

— Вчера? А сегодня вы уже здесь? — Фурия насмешливо сверкнула мудрыми глазами: парень, видимо, совсем голову потерял от Ели. — Странно все же, что девочка мне ничего не сказала, — задумчиво произнесла Верховная Фурия. — Может быть, не успела, — замоталась с учёбой в университете. Тогда я сейчас свяжусь с ней, и, если девочка не против, то и я не против, и дам своё согласие на помолвку. Вы мне импонируете, мальчик ваш тоже, а Елении нужна дополнительная защита в этом мире, которую, полагаю, древний род Аверинов сможет ей дать.

Бердайн взяла фоннор и попыталась связаться с Еленией, но ничего не получилось. Тогда она связалась с Мадлен, но та тоже очень удивилась новости, обрадовалась, но пояснила, что тоже не в курсе неожиданных изменений в жизни Ели.

— Присаживайтесь, господа, — с вежливой улыбкой проговорила Фурия. — Решение вопроса немного затягивается.

Герцог был не абы кем, а высшим аристократом Ровении, явился с серьёзным предложением, и Бердайн решила позвонить сразу ректору университета, в котором училась Еления, — полковнику полиции Сагдану Рэнимусу.

Полковник ответил сразу, а когда Верховная Фурия извинилась за беспокойство и высказала просьбу найти Елению Огдэн, потому что для неё есть очень важная информация, неожиданно замолчал на достаточно долгое время.

— Полковник Рэнимус?

— Ваше величество, — неожиданно сиплым голосом наконец ответил полковник. — Мне очень жаль, что именно мне выпало поведать вам о случившемся, — голос мужчины был таким расстроенным и мрачным, что сердце Бердайн Огдэн в испуге замерло, а горло как будто схватили в удушающем приёме.

— Полковник Рэнимус, что случилось? — еле-еле выдавила из себя Фурия, побледнев, а герцог Аверин и другие ровены из его рода нахмурились, подавшись к ней и внимательно вслушиваясь в разговор.

— Час назад ваша внучка была арестована по обвинению в покушении на жизнь принца Оливара Варниуса… в составе организованной группы лиц, — глухо ответил ректор университета. — Ее арестовали на занятиях и сразу увезли в столицу на мобиле полиции. А у меня… я… долго не решался вам… сообщить, — закончил полковник убитым голосом. — Совершенно не знал, как сказать. Хорошо, что… вы сами со мной… связались.

Фоннор выпал из неожиданно ослабевшей руки Верховной Фурии, а внезапная бледность стала теперь пугающей. На глазах изумленных аристократов из рода Аверинов Бердайн Огдэн стала вдруг перевоплощаться в боевую трансформацию. Через мгновение перед лицами потрясённых мужчин предстала высокая крепкая разъярённая Фурия с ужасным оскалом на страшном лице и черными глазами- ямами.

— Эти уроды арестовали нашу девочку, — скрипучим голосом поведала она потрясенному герцогу. — Я немедленно вылетаю в вашу столицу к императору. Уверена, нельзя терять ни минуты. Я докажу, что они не правы.

— Я выезжаю следом, ваше величество, — герцог Аверин выглядел очень серьёзным и встревоженным. — И тоже еду прямо к императору. Уверен, Ансар разберётся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Это дурной сон. Холодная камера, в которой она провела ночь, грубое отношение, как к преступнице. Дежавю какое-то. Как будто её снова арестовали офицеры СС, а потом отправили в кошмарную лабораторию доктора фон Дока.

Строгий неприятный полицейский в чёрной форме, задающий каверзные вопросы, пытающийся выудить у неё признания относительно того, чего она не совершала. Он был так не похож на ровена Диннара Роннигуса, которого Еля уже воспринимала, как родного.

Какая-то совершенно нелепая ситуация.

Она хотела убить принца Оливара Варниуса — дядю императора? Бред.

Ей помогали пять магов-боевиков? Тоже бред.

У них есть доказательства? Ещё один бред.

Она никого никогда не хотела убить. Какие у них могут быть доказательства, если принц Оливар сам незаконно лишил ее свободы?

Какие у неё доказательства?

У неё нет доказательств.

Но полицейский снова и снова настаивал на том, чтобы Еления призналась в том, чего не совершала, и выдала несуществующих подельников.

Еления не признавалась, не сдавалась, старалась не впадать в панику и просила связаться с Верховной Фурией Земли Фурий, её приемной бабкой, объясняя, что она теперь ещё и подданная другого государства, и полицейские должны с этим считаться, но никто не шёл ей навстречу.