Второе лицо — уже зрелой женщине, красивой утонченной брюнетке с мудрыми карими глазами.

Никто из Стражей спорить не стал, хотя на сердце стало тяжело у всех. Одно дело отправлять на верную смерть в жадные объятия Пустоши тех, кто совершил тяжкие преступления и которым вместо смертной казни назначили заключение в Тюрьме Пустоши, и совсем другое дело — свободных невинных женщин.

Но выбора у них нет и не было, ни сегодня, ни вчера, ни много лет назад.

Иногда Пустошь требовала свободных людей. Чаще всего ими оказывались мужчины и женщины, чьи образы она увидела в воспоминаниях смертников и захотела прочувствовать весь спектр эмоций, которые родные и близкие друг другу люди испытывают во время Смертельных игр.

После последнего возражения со стороны Стражей Она то ли создала, то ли призвала из других миров огромных диких кровожадных тварей, полулюдей-полуживотных, которые смогли пробить брешь в Стене спасения и чуть не напали на мирный город, находящийся на расстоянии несколько сотен миль.

В тот раз Стражи смогли справиться с ними ценой жизни двоих из них, буквально за несколько миль от ничего не подозревающих спящих жителей города уничтожив последнее опасное существо.

Пустошь больше ментально ни к кому не обращалась.

Ушла? Или наблюдала за ними?

Они чувствовали, словно что-то давило на них извне… значит, затаилась и наблюдала…

— Огдэн… это имя принадлежит правящему роду клана фурий. Уже несколько поколений королев с этим именем занимают трон Земли Фурий. А Корденис — точно ровенка, — сдержанно произнёс один из Стражей. — Я поручу начальнику Тюрьмы выяснить поступали ли заключённые с такими именами. Откуда она взяла их образы? Из чьей головы достала?!

— Верховная Фурия Бердайн Огдэн — наша королева, — ровным тоном, стараясь не выдавать эмоций, произнесла Страж — фурия, посвятившая жизнь службе за Стеной спасения. — Скорее всего, девушка одна из совсем молоденьких фурий, потому что я не знаю её, — голос фурии всё же предательски дрогнул, выдав волнение хозяйки.

Страж от соседней империи, граничащей с Ровенией, мрачно произнёс:

— Я знаю это имя. Еления Огдэн — не только приёмная дочь и внучка фурий, но и приёмная дочь принца Ровении, Эдварда Данери. А ещё… — он нахмурился, — она иномирянка. На сегодняшний день единственная в нашем мире. Из-за неё император Ровении отказывается от брачного союза с дочерью нашего императора. В мире Арде история у всех на слуху.

— Ты умудряешься поддерживать связь с внешним миром? — обратил строгий взгляд на говорившего Стража самый старший из Стражей. — Зачем ты это делаешь? Правила запрещают…

— Прямо не запрещают, только рекомендуют, — мягко перебил Страж старшего товарища. — Зато мои знания оказались полезны.

— Чем? То, что ты знаешь насчёт Огдэн, никак не облегчит нам выполнение задачи, — недовольно ответил мужчина.

— Мы уже знаем, что это будет сложно выполнить, — спокойно ответил всезнающий Страж.

— Иномиряне стали появляться в нашем мире? — задал вопрос ещё один из Стражей.

— Представители службы безопасности Ровении долгое время наблюдали за девушкой. Она совершенно безобидна. Наоборот, принесла много пользы Ровении, сейчас служит в полиции, закончила с отличием университет, — глухо произнёс Страж от Ровении. — До переворота в Ровении её по ложному обвинению уже отправляли в нашу Тюрьму, но она так и не доехала, а потом её оправдали.

— А кто такая Линара Корденис? — обратился старший из Стражей к представителю от Ровении. — Соберите о ней всю информацию.

— Я догадываюсь, кто она, — резче, чем хотелось, ответил Страж, которому поручили задание. — Скорее всего, она жена, дочь или сестра Тинара Кордениса, бывшего главы полиции Ровении, осуждённого более трёх лет назад на пожизненное заключение, номер А-1098, он же… известный Демон, легенда Тюрьмы Пустоши, как и Дух. Два заключённых, которые смогли продержаться в Пустоши много лет.

«Два ровенца… какие сильные духом в Ровении мужчины…» — услышали Стражи Её довольное шипение.

Стражи встрепенулись. Она все ещё была рядом с ними.

«Я не ушла, нет… Вы ещё не отдали мне энергию, на которую я имею полное право…»

Верховная Фурия Бердайн Огдэн из-за занавесей окна внимательно наблюдала за гостем из Ровении и двумя внучками: родной и приёмной, прогуливающимися по центральной улице маленького городка, как раз под окнами её кабинета во дворце.

У Кристы было такое несчастное выражение лица, что королева сразу поняла — хитрая Еля заставляет младшую подругу гулять с ней и Маем в то время, как у той, скорее всего, назначено свидание с женихом, с которым она давно не виделась.

Ровенец, как и всегда, выглядел совершенно невозмутимым и спокойным, Еления тоже, и Бердайн вдруг с удивлением впервые подумала, что эти двое друг друга стоят. Как там говорит иногда её приёмная внучка? Два сапога — пара? Интересное высказывание, но этим двоим в данный момент очень подходило. Два сноба с постными физиономиями, на лицах — скучающее равнодушное выражение, а внутри у обоих, Бердайн с точностью знала это, кипел вулкан эмоций.

Легкий стук в дверь и голос графини Изы Мароу отвлёк королеву от созерцания чинно прогуливающейся троицы и собственных мыслей. Краем глаза она успела ухватить высокую фигуру целителя Анатоля Мароу, с выражением нетерпения на лице издалека махавшему Кристе. Судя по тому, как Еления крепко вцепилась в подругу, махать Анатоль будет ещё долго.

Бердайн усмехнулась: Майстриму Данери будет непросто поговорить с Еленией по душам.

— Не помешаю, ваше величество?

— Входите, графиня Иза, — доброжелательно разрешила Верховная Фурия, поворачиваясь к гостье, начиная беседу о том, что несомненно очень волновало графиню, — о предстоящей свадьбе, — сама же размышляла о недавнем разговоре с младшим из Данери.

«Как и вы» — эта простая фраза после встречи с молодым императором Ровении потом ещё долго мучила королеву фурий.

Совершенно отчётливо она тогда осознала, что мальчишка-император прав. Когда Еления несколько дней находилась между жизнью и смертью, она проклинала и свою магию, и свой королевский статус, которые ничем не могли помочь умирающей девочке.

— Почему вы не исключите Елению из клана фурий и не отправите её куда-нибудь в далекие края за пределы Земли Фурий и даже Ровении, чтобы не привязываться к ней и в будущем не видеть того, как она уйдёт за грань? — задал ровенец вопрос, который пронзил сердце Бердайн словно пуля из пистолета.

Исключить девочку из клана?! Выдворить из собственного королевства, в котором каждый подданный готов жизнь за неё отдать, и где беззащитная иномирянка находится под её постоянной защитой?!

Тогда Бердайн ничего не ответила — ответ был слишком очевиден, а для чего был задан вопрос тоже совершенно понятно.

Она только прищурила глаза, чтобы ровенец не прочитал в них, насколько она задета, а через некоторое время, прожигая Данери взглядом, медленно процедила:

— А вы совсем не такой, каким я вас всегда представляла себе… хм… ваше величество.

— Уверен, что вопросов ко мне больше не осталось, ваше величество, — бесстрастно прозвучало в ответ.

Вот же… засранец!

Фурия с внутренним изумлением осознала, что ей вдруг захотелось трансформироваться и расцарапать гордое холёное лицо ровенца, заставить того сбросить маску невозмутимости и спокойствия.

Но Бердайн, конечно, как и всегда, сдержала себя, иначе какое право она имела бы занимать трон королевы фурий? Выражение лица королевы стало нечитаемым.

— Мои мотивы и чувства теперь вам тоже более чем понятны, — продолжал спокойно говорить гость. — И, да, я тоже представлял вас себе немного другой… До нашего более близкого знакомства и до того, как вы приняли в клан обычного человека.

Верховная смотрела на красивое узкое лицо Изы, делала вид, что внимательно слушает графиню, а перед глазами стояло породистое мужественное лицо Майстрима Данери.