Снова во взгляде мелькнуло что-то, что настораживал Елению. Отчуждение? Подозрение? Что?!

Еля не знала, что у неё теперь чёрные глаза, которые выглядели чужими на нежном лице, но, почувствовав то впечатление, которое её внешность производила на Мая, она закрыла глаза. Девушка старалась сдержаться, однако не могла, да и глаза жгло неумолимо. По впалым щекам скатилось несколько слезинок, а потом ещё одна и ещё.

Хрустальные капли из-под длинных ресниц подняли яростную бурю в душе Мая.

— Девочка моя, не плачь, — глухо процедил он, собирая губами слёзы, не обращая внимания на окружающих, на беснующихся тварей, на недовольное ворчание королевы:

— Нашли время! Ума лишились?! Прекращайте свои нежности!

— Не сложно лишиться ума с этой демоновой жизнью!

Май жадно гладил плечи и хрупкую спину, успокаивая любимую. Запустил пальцы в растрёпанные светлые волосы с чёрными прядями, слегка оттянул головку Ели назад и нашёл желанные губы.

Сухие, потрескавшиеся, они тут же раскрылись навстречу. Он поцеловал осторожно, нежно, и из девичьих губ вырвался глубокий вздох, словно Еля сбросила тяжёлый груз. И Май не сдержался — поцеловал более жадно, выпивая сорванное дыхание, не в силах оторваться, осторожничать, сильнее стискивая в объятиях хрупкое податливое тело. Ругая себя за подозрительность и осторожность.

Молодой император безумно соскучился по невесте. Только сейчас в полной мере осознал, как сильно переживал за неё всё это время. В груди сдавило от осознания того, насколько глубоко Еля проникла под кожу и в самый центр сердца, завладела всеми мыслями, стала смыслом жизни.

— Еля, не плачь, — шептал он, мысленно ругая себя последними словами. — Прости меня, девочка моя… прости…

— Ты подозреваешь меня. Думаешь, что я стала чудовищем, — с болью быстро зашептала она. — Поверил тому психу? Я это вижу. Чувствую. Смотришь на меня странно. Холодно. С осуждением. Но это не так, Май. Не я убивала их.

— Позже ты всё расскажешь, и мы вместе во всем разберёмся, — торопливо прошептал Май, успокаивая Елю, вдруг поняв, что любимая, наверное, даже не знает, как сильно изменилась внешне.

И снова смелый поцелуй, на который она ответила не менее жадно. Они целовались пока не пришлось оторваться друг от друга из-за недостатка дыхания.

— Я люблю тебя, — прошептал Май, не отрывая взгляда от ярких тёмных глаз, утыкаясь лбом в лоб Елении. — Несмотря ни на что.

Она цеплялась за него, чтобы не упасть, огромные глаза загадочно горели чёрными алмазами на бледном лице, одновременно отталкивали и завораживали, толкали прочь и отнимали волю.

Такие чужие и родные одновременно.

Не думал Май, что подобный симбиоз возможен в чувствах.

— Нашли время миловаться. Ну сейчас же головы вам откусят, и нечем будет целоваться! — совсем рядом резко проговорила королева фурий. — Эти жуткие твари поглощают нашу магию, щит вовсю трещит, нужно готовиться к бою! Мне, что, оттаскивать вас друг от друга?!

Майстрим внял голосу разума, которым стал для него голос Бердайн Огдэн, мысленно усмехнулся, снова поражаясь острому языку королевы фурий, и с усилием оторвался от Ели.

— Будь рядом со мной, — прошептал девушке в губы, снова слегка поцеловав их. Еления согласно кивнула.

— Ещё чего! — фыркнула несносная королева. — Не выдумывайте, ваше величество. У вас есть личная боевая пятёрка, с которой вы очень слаженно работаете, вот и воюйте с ними. Еления будет сражаться среди нас. Мы не спустим с неё глаз, не переживайте.

— Ваше величество… — Майстрим встретился гневным взглядом с Верховной фурией.

— Не спорьте со мной, ваше величество, — жёстко прервала та его, крупные черты лица окаменели. — Я дело говорю. А вы о глупостях думаете: о долге, чести, о том, что непременно вам необходимо защитить свою женщину. Всё это хорошо и правильно, когда разумно. Сейчас же Елении лучше остаться среди нас, потому что вы не умеете работать в паре, а с фуриями она несколько лет училась сражаться вместе. И более того, моя пустышка умеет себя защищать.

Некоторое время военный маг пристально смотрел в фиалковые глаза грозной королевы.

«Вы не умеете работать в паре…» — эта фраза болезненно царапнула: Май знал одного ровенца, с которым Еля очень хорошо работала в паре. Червь сомнения вновь стал закрадываться в душу, сердце, отравляя, заставляя недоверять. И мучиться тоже.

Май натолкнулся на хмурый взгляд Ели, сердце тут же сжалось, захотелось схватить её, обвить вокруг себя или приклеить к телу, чтобы всё опасное время она находилась рядом. Если с ней что-то случится, разве он снова выдержит это?

Но сомнениям сейчас явно не время. И не место. И ревности тоже не время. А королева Бердайн говорила разумные вещи.

— Ваше величество, я глаз с неё не спущу, — тихо проговорила Бердайн, почувствовав колебания мага. — Вы верите мне?

— Да. Вам верю, — скрепя сердце, признал Май. — Так будет действительно лучше. Для Елении.

Еля бросилась к нему в объятия, он ещё раз сжал её крепко, сильно, поцеловал быстро в горячие зацелованные губы, и снова, и отпустил, сделав над собой усилие.

— Я буду рядом, — чуть слышно прошептал маг, вымученно улыбнулся. — Прошу, будь осторожна.

— Я буду осторожна, — пообещала Еления.

Майстрим отвернулся, осмотрелся, оценивая ситуацию, и широким твёрдым шагом направился к отцу, на лице которого застыло напряжённое выражение.

Ровенцы и фурии на флангах сражались с тварями, часть из которых обошла магический щит с двух сторон, и на обоих флангах вовсю шла битва.

Члены боевой пятёрки незаметно окружили своего императора.

Собранные. Напряжённые. Готовые к бою.

— Ждём приказа, мой командир, — Мик Сурей пристально и твёрдо посмотрел в глаза друга.

Май позволил себе почувствовать менталиста, и остальных боевиков тоже. И понял, что Мик Сурей снова безоговорочно верит в него и ему. И друзья из пятёрки тоже. Недоверия и сомнений больше не было.

— Подчиняемся приказам отца. В то же время присматриваем за Елей, далеко от неё не отходим. Она не должна пострадать и остаться без нашей защиты.

Она не помнила, когда так сильно злилась.

И когда Ей было так страшно.

А ведь Ей стало страшно в то Мгновение, которое Она никогда не забудет, — когда смертная девчонка вытолкнула Её из своей тесной оболочки, при этом забрав часть силы — древней магии.

Незначительную часть. Но подобное случилось с Ней впервые, — никто раньше не мог забрать у Неё часть силы и, тем более, одержать над ней вверх, — поэтому произошедшее напугало.

И это оказалось неожиданным и удивительным. Хоть и жутким.

Она сразу поняла, что ослабела. И что не может воспользоваться своей древней магией. Сначала совсем. Даже той, что осталась при ней. Словно магию запечатали те, о ком никогда не хотелось вспоминать.

Иномирянка неожиданно оказалась сильнее. Была слабой, ничтожной, даже не магом, как Стражи, как Хранители, и… вдруг…

Как такое возможно?! Смертная женщина каким-то таинственным образом заставила Её покинуть своё тело?!

А сама сбежала.

Она быстро пришла в себя. И всё же поздно для того, чтобы остановить девчонку: та ушла с помощью портала, который открыл Майстрим Данери — тот, который пришёл за ней.

Парень удивил.

Девчонка сбежала за Стену Спасения — туда, куда Она не могла за ней выйти. Только отправить свои создания, чтобы привели обратно. А вернуть девчонку нужно — Она решила, что та нужна Ей: девчонка — дитя другого мира, в ней скрыты тайные силы.

Она видела, как по тревоге сбегались к Центральному корпусу Тюрьмы стражи из других корпусов, как собирались на срочное совещание начальники тюремных корпусов. Осознавала, что времени на раздумья не осталось, действовать нужно быстро и решительно. Пока не заявились Хранители мира Арде.

Чего же Она хотела?

Вернуть девчонку?

Да. Чтобы понять, как той удалось одолеть Её. И, вообще, та стала ещё интереснее из-за тайных способностей.