В озере у водопадов они искупались по очереди. Еля первая, пока Май сидел отвернувшись, как и обещал. Затем искупался ровенец, и Еля тоже не смотрела на него, испытывая неловкость, ведь если бы кто сейчас увидел их, мог подняться настоящий скандал.

А потом они сидели бок о бок на берегу, любовались ниспадающим водопадом, грелись на солнышке и… просто разговаривали.

— С детства отец, а потом военная академия учили меня быть сдержанным, не показывать истинные чувства и эмоции, поэтому я научился прекрасно владеть собой в любой ситуации. Но замечаю, что тебе данное качество не очень нравится?

— Я не эмпат, иногда мне сложно понимать тебя. Например, как сегодня ночью при встрече…

— А ты хочешь понимать меня?

— Если мы решили попробовать всё сначала, то это вполне естественно.

— Сегодня ночью, когда увидел тебя, так сильно хотелось поцеловать тебя, что пришлось вспомнить всё о своей выдержке и медитации, чтобы не сорваться и не сделать этого на глазах у всех.

Еля вспыхнула и искоса подозрительно взглянула на серьезного Мая, который смотрел перед собой.

— Ты можешь задать любой вопрос мне или обо мне, и я честно и искренне отвечу на него, если он не касается тайн Ровении, — произнёс Май, поворачиваясь и встречаясь с ней взглядом.

На мгновение Еления задумалась, а потом, поняв, что её совсем не интересуют тайны Ровении, а интересует совсем другое, спросила:

— Что ещё ты знаешь обо мне помимо спрятанной одежды у водопада?

— Наверное, почти всё, — удивил её ответом Май, в серых глазах мелькнула грусть.

— Например?

— Ты мало спишь и каждое утро тренируешься, — Май откинулся назад на отставленные руки и поднял лицо с закрытыми глазами к солнцу.

— Хм… А ещё?

— Любишь читать книги по истории империй мира Арде. Не любишь точные науки и языки.

— Ты тоже любишь читать, и это все знают.

— Ты не любишь сладкое и срезанные цветы.

— Это тоже не сложно узнать, — пробормотала Еля.

— Твой любимый цвет желтый, — продолжал Май, открыл глаза и посмотрел на девушку, — но ты никогда не надеваешь одежду этого цвета. Хотя я считаю, что в платье цвета золота ты будешь прекрасна.

— Золотой — это не желтый.

— На зимние праздники дядя подарил тебе платье из тончайшей золотой парчи с дивной красоты кружевами, но ты ни разу не надела его.

На озадаченный взгляд Елении, Май вздохнул и ответил:

— Это был мой подарок, очень хотелось увидеть тебя в нём на балу, но по этикету и по другим соображениям я не мог сам подарить тебе платье и попросил об услуге Эдварда. Оно не понравилось тебе? Ты надела совершенно другое.

— Оно слишком роскошно, — пересохшими от волнения губами пробормотала Еля, отводя взгляд от потемневших вдруг глаз, чувствуя как лицо снова горит от смущения. — Это платье достойно императрицы.

— Именно поэтому я и хотел увидеть тебя в нём.

Еля хотела ещё задать вопросы, но от охватившего волнения голос не слушался.

Майстрим помолчал, нахмурился.

— Наверное, я тороплюсь с признаниями, ты права, но я очень боюсь, что ты вдруг исчезнешь. Как появилась когда-то словно из ниоткуда, так и… — голос Мая вдруг прервался. Он снова вспомнил странный сон, в котором он искал Елю и нигде не мог найти. Этот кошмар стал часто сниться ему, а Майстрим понял, что никогда в жизни он не испытывал такого страха, как в том сне. — Когда ты заболела и несколько дней не приходила в себя, я очень испугался и понял, что, кроме тебя, мне никто не нужен. Ель, я умер бы там рядом с твоей кроватью, если бы ты так и не очнулась.

Еления вздрогнула, потрясённая очередным признанием, Май протянул к ней руку, и она, не размышляя, машинально вложила в его большую и тёплую ладонь свою холодную маленькую, которую он крепко сжал, а потом поднёс ее пальчики к губам и поцеловал.

— Я всем сердцем хочу, чтобы ты поверила в нас.

Он замолчал, а Еля некоторое время приходила в себя от его откровений.

В это время из леса к ним выбежали две молоденькие сердитые фурии.

— Нашли время уединяться! — возмущенно закричала одна.

— У нас вообще-то свадьба на носу! — не менее возмущённо воскликнула другая.

— Криста уже почти в истерике от того, что её подружка на свадьбе пропала, как и дружок жениха! — заявила первая девушка.

— Уже все готовы! Ждут только вас! — с укором добавила вторая.

Еления с Майстримом виновато переглянулись. Они совсем забыли о свадьбе друзей.

Ранним утром несколько магмобилей пересекли границу Земли Фурий и Ровении. Стражницы на границе смотрели вслед удаляющимся магмобилям, которые увозили лучших ровенцев обратно, на родину, в том числе и их молодого императора.

Майстрим Данери уезжал в Ровению, в огромную роскошную резиденцию императоров, где было оживлённо, шумно и пусто.

Пусто, потому что там не будет Елении Огдэн, девушки, которая владела всеми мыслями и сердцем.

Нежный образ иномирянки, такой, какой она была на недавнем празднике, стоял перед глазами военного мага.

Еля в белом изящном платье из тонкой, будто воздушной, ткани, которое мягко облегало стройную женственную фигурку… Ткань казалась невообразимо тонкой, казалось фигурка девушки непременно должна просвечивать через неё, но сколько Май не вглядывался, ничего не увидел, поэтому выдохнул спокойно.

А потом заметил, как насмешливо над ним и его друзьями посмеивались местные фурии, явно понимающие в чём причина их растерянности и нервозности, ещё и локтями легонько толкали друг друга в бока, указывая на смущённые лица боевиков из Ровении. А Верховная Фурия совсем открыто ухмылялась, весело переглядываясь с сестрой и племянницей. Это позже Анатоль уже шепнул ему, что ткань необычная — заговоренная, очень редкая, — и фурии за неё огромные деньги получают при реализации за границей, ещё и очередь за покупателями на несколько лет вперёд расписана.

Белое платье подружки невесты… Еления была в нем, без сомнений, прекрасна, а белые необыкновенной красоты цветы в её распущенных блестящих волосах? Символ невинности и чистоты… Цветы, заплетенные в белокурые локоны с медным отливом, длинные, ниже поясницы, и слегка завивающиеся на концах, а на ощупь напоминающие самый настоящий шёлк… Май во время танца незаметно пропускал между пальцами пряди и помнил это невероятное ощущение…

Прекрасные, сияющие как звёзды, огромные глаза… розовые губы… здоровый румянец… на все ещё впалых щеках…

Всю свадьбу Май не мог оторвать восхищенный взгляд от тонкой и стройной фигурки Елении, которая весь праздник притягивала его, словно магнит. В этот раз он не пытался скрыть восхищение — хотел, чтобы Еля чувствовала его… чтобы все видели его отношение к той, кого выбрало сердце.

И она чувствовала, он видел, как Еля краснела, смущалась, оборачивалась на него, как украдкой бросала взгляды. А он смотрел только на неё.

…Еля несёт длинный шлейф за Кристой и, похоже, тихо ругается под нос, потому что тот очень длинный и абсолютно неудобный…

…Еля стоит в древнем храме фурий рядом с подругой-невестой, с серьёзным сосредоточенным лицом, со слегка нахмуренными тонкими бровями…

…Танцует в хороводе молоденьких незамужних фурий и радостно хохочет, бросает на него веселые и даже кокетливые взгляды, а глаза сияют, как звёзды, самые яркие и красивые..

… Её тонкая рука в его руке, он кружит её, поднимает высоко, и снова кружит над головой, а потом медленно опускает, а она смотрит… пристально и внимательно. Смотрит, смущается, но взгляд не отводит. И глаза ее светятся, такие необыкновенные, теплом, радостью и счастьем, а губы улыбаются… смело и открыто. И безумно хочется их поцеловать, а её сжать в объятиях и унести с праздника, и не только с него. Увезти далеко, в Ровению, во дворец, спрятать, защитить…

Майстрим вздохнул. Как же Еления красива, когда здорова и счастлива… когда никто и ничто не угрожает ей. Его девочка. Его сердце и душа. Его будущая жена..