– Все это очень интересно, – вмешалась Дальвира, – но сейчас нам более всего важен фактор локального времени.

– ФАКТОР ЛОКАЛЬНОГО ВРЕМЕНИ, – повторил Голос, и вновь у всех, слышащих его, появилось ощущение, что неведомый Страж усмехнулся. – ВПРОЧЕМ, ТЫ ПРАВА, И ВАМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАДО ПОСПЕШИТЬ.

– Вы слышали? – требовательно спросила Дальвира. От внутреннего напряжения глаза ее блестели, как полированная сталь. – Немедленно в путь!

Страж более не заговаривал с ними, хотя каждый из маленького отряда ощущал на себе тяжелый, пристальный и спокойный взгляд, не злой и не добрый – внимательный.

Рангар шел и думал, что получил наконец ответ на загадку, не дававшую ему покоя двенадцать лет. Зоров мучительно пытался отыскать странность, которая – он нутром это чувствовал – таилась в коротком общении со Стражем… и не мог. Остальные, в том числе и Дальвира, озирались со смесью опаски и восхищения, и их чувства можно было легко понять. Сквозь хаотичное, на первый взгляд, нагромождение всевозможных геометрических форм, живо напомнивших Рангару Цитадель Сверкающих на Коарме, удивительным образом проступала гармония – не простого и не сложного, а некоего высшего, даже запредельного порядка, к тому же совершенно нечеловеческая, – и это рождало в груди под сердцем чувство холодной, сосущей пустоты, а в голове гнетущее ощущение собственной тупости и невозможности слабенькими мозгами своими постичь Непостижимое…

А затем вновь потянулась ровная, как стол, рыжая пустыня под алым небом, и спутники невольно ускорили шаг, чтобы подальше отойти от жутковатого и величественного творения чужого гения. А впереди, куда они направлялись, воздух кипел над дрожащим алым горизонтом, и тишина незримой паутиной оплела все вокруг, и даже их шагов не было слышно.

– Рангар! – голосом звонким и явно более громким, чем обычно, позвала Лада, и тишина лопнула с едва уловимым шуршащим треском – воистину как паутина, рассеченная кинжалом. – Что имел в виду этот голос… этот Страж, когда отвечал на твой вопрос?

– Мне надо хорошо подумать, чтобы понятно и более или менее верно ответить на твой вопрос, малыш. – Рангар улыбнулся и провел пальцами по щеке жены.

– Думаю, слова этого Стража заслуживают очень внимательного осмысления, – заметил Зоров.

– О, как это верно! – с неожиданной и непривычной для него горячностью заявил Ольгерн Орнет.

И только Дальвира бросила, не оборачиваясь:

– Осмысливать слова обычного охранного робота, пусть и созданного высокой технологией? Ну-ну… По-моему, у нас есть гораздо более актуальные темы для размышлений. И в частности, вот эта. – Она вскинула руку, и все непроизвольно взглянули в указанном направлении.

И там, словно по волшебству, в потоках красной кипени возникло неверное, дрожащее изображение исполинского куба оранжевого цвета. Он был намного больше своих черных собратьев, и пятеро людей физически ощутили ток нездешней, немыслимо могучей Силы, идущий от куба…

– Оранжевая Дверь, – произнесла Дальвира, и в ее голосе с обычными в последнее время металлическими нотками послышалось благоговение, смешанное со страхом. – За ней – Неведомое…

Ближе к Двери упругая поверхность под ногами сменилась обычным, чуть красноватым песком, живо напомнившим Зорову пески Марса. И тут же путники увидели цепочку следов, начинающихся на краю песчаного пятна чуть правее от них и исчезающих возле ближайшей грани гигантского оранжевого куба. Прошедшие недавно люди тоже шли цепью один за другим, но даже не старались ступать след в след, поэтому можно было легко сосчитать их и заметить, что рядом с самыми большими и глубокими следами виднелись следы маленькие, явно детские… у Лады сразу же заблестели слезы на глазах, когда она увидела их… и Рангар обнял ее за плечи и прошептал на ухо:

– Держись, малыш, мы их достанем, этих гадов, и освободим нашего сына… только держись, не расслабляйся… ты не мать сейчас и я не отец, а мы воины, которые любой ценой должны настичь и уничтожить мерзавцев и предателей…

– Значит, им таки удалось уйти туда, – каким-то странным, надтреснутым голосом произнес Ольгерн Орнет. И вдруг, воспользовавшись тем, что все неотрывно глядели на величественную, точно из недр всплывшую Дверь, наклонился к уху Зорова и торопливо прошептал:

– Когда мы пройдем туда, мне надо будет потолковать с тобой и Рангаром. Только с вами двоими! Я потом дам знак, и мы либо слегка отстанем, либо на привале… вроде как нужду справлять пойдем.

Он резко выпрямился и с отсутствующим видом поглядел в сторону, заметив, что Лада и Дальвира обернулись.

– Да, им это удалось, – сказала Дальвира жестко. – И мы тоже должны пройти… если хотим настичь преступников. Порядок следования прежний, всем взяться за руки… вот так. Теперь вперед!

И живая цепь из пятерых человек направилась к Оранжевой Двери. Двери куда-то, что именовалось Преддверием.

Переход через эту Дверь разительно отличался от перехода через Дверь предыдущую. Зоров ощутил, как его мгновенно и умело разобрали на мельчайшие праатомы и тут же собрали вновь; ощущение это было не то чтобы болезненным, но крайне неприятным, что-то вроде падения в бесконечную темную пропасть в ночном кошмаре. И еще он почувствовал удар по глазам от мощной красно-черной вспышки… смешение цветов было поистине невероятное: жуткий, как и все абсолютное, черный цвет, и красный всех мыслимых и немыслимых оттенков, от инфрабагрового до ультраалого…

Придя в себя, он некоторое время сидел, бессмысленно ощупывая свое тело и голову руками, пока глаза не обрели резкость и он не увидел рядом Рангара, занятого тем же. Чуть поодаль лежала Лада и тяжело, со стонами, дышала. Глаза ее были закрыты.

Ольгерн и Дальвира исчезли.

Зоров с немалым трудом поднялся на ноги, преодолевая подкатившую к горлу дурноту, и со всей возможной в его нынешнем состоянии быстротой осмотрелся.

Они находились на поверхности столь же удручающе ровной и плоской, как и только что ими покинутая. Только была эта поверхность не рыжая, а серая, и небо было серое, матово-серое, и куб Двери за его спиной был не оранжевый, а тоже серый, какой-то дымчатый, туманный, с текучими гранями и дрожащими ребрами, будто и невсамделишный вовсе, а так, фантом или мираж.

Кроме них троих, на всей этой столообразной поверхности не было никого. Преодолевая какое-то жуткое оцепенение, ощутимое только в ночных кошмарах, Зоров шагнул к Двери… послышался резкий, очень низкий звук, точно лопнула струна исполинской скрипки… и медленно, дрожа и колыхаясь, Дверь истаяла перед ним туманным облаком и пропала. И почти тотчас боль обожгла его палец: исчезло кольцо Алзора. Им недвусмысленно дали понять, что назад дороги нет, и все нити, связывающие их с родными мирами, оборваны. А оказались все трое в совершенно неизвестном и очень странном месте, которое пропавшая Дальвира назвала Преддверие.

Преддверие чего?

Сзади раздался тихий зловещий шелест: Рангар тоже вскочил на ноги, выхватил оба меча и застыл в боевой стойке, диковато озираясь по сторонам. Наконец его взгляд уперся в Зорова.

– Я знаю не больше тебя, – упреждая его вопросы, поднял руку Зоров. Мы очутились черт-те где, Дальвира и Ольгерн исчезли… и исчезла, точно растаявший ком дыма, Дверь. А у меня с пальца испарилось кольцо Алзора.

– У меня тоже, – хмуро сообщил Рангар, рассматривая свою руку, будто видел ее в первый раз.

– Значит, назад дороги нет… – пробормотал он скорее утвердительно, чем вопросительно.

Пошевелилась, приходя в себя Лада. Рангар вложил мечи в ножны и опустился возле нее на одно колено.

– Как ты, малыш? – с тревогой спросил он, бережно приподнимая и усаживая Ладу.

Некоторое время ее глаза казались мутными и ничего не выражали, но постепенно муть рассеялась в них, и они обрели прежнюю ясность и синеву весеннего неба.

– Где… мы? – слабо прошептала она.

– В мире, который Дальвира назвала Преддверием. О нем ничего не известно. Кстати, сама Дальвира и Ольгерн Орнет исчезли. Вот такая, к демонам, ситуация, малыш. – Рангар пытался говорить спокойно, но чуткое женское сердце ощутило тщательно скрываемую мужем тревогу.