Вот, плотно закутавшись в меховой плащ, дремлет дозорный – то, что он никудышный дозорный, он уже никогда не узнает… Рядом, почти прижавшись друг к другу, спят еще трое. На миг замершему перед гибельной атакой командиру даже почудилось, что он слышит ровное, спокойное дыхание спящих… Сейчас на командира смотрят все его бойцы, все девятеро не знающих страха и жалости Ночных Убийц. Что ж, ему нравится, когда их так называют…

Ночные Убийцы смотрят на своего командира, ожидая его жестов-приказов. Каждому ведь хочется вонзить острую сталь в мягкую трепещущую плоть, познать ни с чем не сравнимый, близкий разве что к оргазму экстаз убийства, упоение абсолютной власти над чужой жизнью, восторг Дарителя Смерти…

Командир показал на себя и на бойцов Марфа, Рукса и Лерса. Остальные шестеро должны, по правилам, составлять группу прикрытия; но от кого прикрывать сейчас?!.

Атака! Четыре тени бесшумно взмывают вверх, взмахивают клинками, выкованными из темной стали…

Дальнейшее происходит так, будто время почти остановилось.

Клинки медленно, очень медленно приближаются к неподвижным фигурам жертв…

Сзади, неизвестно откуда, появляется еще одна тень, такая же бесшумная, но гораздо более смертоносная, ибо даже в таком темпе восприятия она движется неуловимо быстро.

Сдавленно булькают и хрипят первые покойники – собственно, хрипит и булькает, вздуваясь кровавыми пузырями, то, что осталось на шее вместо голов. Ножи по инерции достигают наконец цели – но что это?! – вместо податливой плоти натыкаются на камень, высекая искры…

Падают, сраженные, еще четверо Ночных Убийц – в дело вступает теперь уже другая тень, гигантских размеров и с исполинским мечом.

Первый крик разрывает безмолвие ночи – это командир, оценив обстановку, использует свой последний шанс. На гигантскую тень сверху пикирует тень крылатая, и, изрыгая проклятия, Тангор падает на землю, пытаясь освободиться от птицы-чудовища. Тогда в дело вступает третья тень – и меч Фишура, прочертив круг, сносит кхелю голову заодно с правым крылом.

Из-за кустов появляется четвертая тень, и, как ни отважен командир, он понимает, что проиграл, что противник оказался хитрее и искуснее его, и что теперь его и единственного оставшегося в живых бойца ожидает неминуемая смерть.

– Стоп! – восклицает Фишур, зажигая на пальце магический огонь. – Рангар, нам необходимо допросить хоть кого-то! Не убивай пока их!

– Хорошо, – цедит Рангар и останавливается, хотя мечи в его руках продолжают безостановочное смертоносное движение.

– Я дарую вам жизнь. Ночные Убийцы! – звонким голосом произносит Фишур. – Ставлю одно лишь условие: вы должны ответить на вопрос, кто и за что желает нашей смерти.

Ночные Убийцы быстро переглядываются… и вдруг по рукоятку всаживают кинжалы себе прямо в сердце. И даже Рангар с его нечеловеческой реакцией не успевает воспрепятствовать им.

До утра, естественно, никто так и не смог уснуть. Сидели, тесно прижавшись спинами друг к другу, и слушали ночь. Но более ничего не произошло.

– Очевидно, против нас направили только одну группу Ночных Убийц, – произнес Фишур, когда рассвело настолько, что он смог обследовать поле ночной битвы. – Как раз десять человек, их минимальная боевая единица.

– Ночные Убийцы? – переспросил Рангар. – Кто это?

– Воинственные и смертельно опасные изгои горного народа раорийцев, обитающие на севере Медных гор. Еще не так давно Ночные Убийцы наводили страх на обширную территорию от Медных гор до Заоблачного хребта, в основном вдоль гряды Серых холмов. Больших городов и фортов они сторонились, но обозам на пяти из двенадцати основных трактов Крон-армара изрядно доставалось. Но это было давно, а в последнее время у меня, да и не только у меня, сложилось впечатление, что этих жестоких и отчаянных убийц кому-то удалось приручить, и сейчас они убивают и грабят лишь по указке из столицы… причем из самых верхов.

– Уж не хочешь ли ты сказать, Фишур, что кто-то из самых верхов столичной элиты натравил на нас… а если быть точным, то скорее всего на меня, свору едва ли не самых опасных разбойников континента?

– Именно это я и хочу сказать, мои потерявший память друг Рангар. И, упреждая твой очередной вопрос, скажу: причин тому я не знаю, но думаю, повторяя уже недавно сказанное, что кроются они в том, что ты забыл.

Рангар долго молчал, хмурясь.

– Не знаю… – произнес он странно напряженным голосом. – Мне кажется, это и так, и одновременно не так, и даже если я вспомню все, это не даст ответа на вопрос, почему меня хотят убить Есть еще что-то, какой-то неведомый фактор, который только предстоит выяснить при удаче. А пока не будем ломать себе головы Пора собираться в путь-дорожку.

Они нашли подходящую ложбинку, побросали туда трупы врагов и забросали их землей, камнями и ветками. Затем упаковались, оседлали тархов и выехали на тракт. О еде никто и не вспомнил, да и немудрено было.

К вечеру они отмахали лиг сто, сделав лишь один привал. На привале Рангар в очередной раз удивил всех. Он долго ходил по лесу (холмы давно остались позади), затем срезал длинную ветку чуть потоньше руки. Застрогав хитрым образом концы, он согнул ветку и связал концы сплетенной из хвостовых волос тарха тонкой, но очень прочной бечевой. После этого он выбрал несколько тонких прямых веток, срезал их, заострил концы и надел на них свернутые конусом медные монетки. К противоположным концам палочек он волосом тарха привязал ровные перья, предусмотрительно выдернутые им еще утром из хвоста убитого кхеля.

– Ну и кто из вас отгадает, что это такое? – спросил Рангар, усмехаясь.

Но Фишур, Тангор и Тазор лишь дружно покачали головами.

– Странно, очень странно, что на всем континенте… да что там, на всем Коарме никто не додумался до такой простой вещи. – Улыбка сбежала с губ Рангара, и он надолго задумался. – Что-то в этом кроется, что-то крайне важное для всего этого мира… – протянул он наконец. – Ну да ладно, об этом можно пораскинуть мозгами в другой раз. А сейчас смотрите, демонстрирую!

Рангар снял с головы Тангора шлем, отошел на двадцать шагов и поставил шлем на пенек. Затем вернулся на прежнее место, положил тонкую палочку на согнутую толстую, упер основание тонкой палочки в бечеву из волоса тарха, потянул к себе, еще более согнув толстую палку, прищурил левый глаз и отпустил тонкую палку. Шелестяще просвистев в воздухе, она полетела точно в шлем, ударилась в него и сбила наземь.

Фишур и Тангор в один голос ахнули, и даже бессловесный рыцарь, кажется, издал короткое удивленное восклицание.

– А представьте, что вместо пустого шлема там была бы голова? А если бы я сделал это не на скорую руку, а как положено? И еще потренировался бы чуток, а?

– Что это, Рангар? Какая-то магия? – спросил изумленный Тангор.

– Тьфу ты, пропасть… и тут магию приплел! Да какая же, к демонам, это магия?! Это же лук и стрелы, и все происходит по естественным законам природы… олух ты!

– Ну я, может быть, и олух, – обиженно засопел тибериец, – но вот Фишур пообразованнее многих будет, и то, вишь, удивился.

Очередная дурацкая загадка этого дурацкого мира, подумал Рангар, а вслух сказал:

– Ладно, беру свои слова назад. А вечером я сделаю каждому по луку и несколько стрел. Вы будете упражняться в стрельбе, а когда освоите эту науку – к нам и подойти-то близко никто не сможет.

– Да, это похлеще дротиков и копья, – задумчиво произнес Фишур, и в глазах его вспыхнул и погас какой-то огонек.

– Дротик, тем более копье, опасен в сильной и хорошо тренированной мужской руке. С лука же может стрелять и женщина, и даже ребенок. Правильно сделанная стрела, выпущенная метким стрелком из хорошего лука, насквозь пробивает стальную кольчугу. И может прицельно поразить противника на расстоянии ста шагов. Ни дротик, ни тем более копье такого не сделают.

– Хо-хо! – сказал Фишур, подкручивая ус. – Тогда уж нам точно не страшны наемные убийцы!