— Он оказал мне своеобразную честь, Гейб. Он ожидал, что я увижу и последую за тем легким следом, по которому я шла все утро. Он привел нас прямо сюда, устроил на нашем пути этот смертоносный капкан. — Чувствуя себя незащищенной, она вновь яростно выругалась. Она впервые по-настоящему почувствовала себя добычей. — Вот уж не ожидала, что этот ублюдок окажется таким изобретательным, — добавила она. — Мне это не нравится. Мне не нравится, что на меня кто-то охотится!

Гейб напряженно наблюдал за ней, его сообразительные карие глаза оценивали ее реакцию.

— Он мог слышать выстрел. Нужно поскорее убраться с открытого места, найти укрытие и затаиться на некоторое время.

— Только не в этой жизни. — Она указала на ловушку. — Это его первый реальный след, который у нас есть, я не собираюсь сейчас все бросать.

Она сошла с тропы, по которой они двигались, и деловито направилась к хвойной роще, полная решимости найти хоть какой-то признак того, в какую сторону пошел этот ублюдок после того, как устроил ловушку.

— Сильвер!

— Я сказала, что я не…

Гейб бросился вперед и со всей силы ударил ее в спину и толкнул в снег. Воздух со свистом вырвался из ее легких. Она упала на землю. Ее палец с силой нажал на спусковой крючок, и ружье выстрелило. Лошади встали на дыбы, заржали и бросились прочь.

Сильвер попыталась подняться, но Гейб мгновенно сбил ее с ног — как раз в тот момент, когда с ветвей дерева сорвался груз и, разбрызгивая на лету капли крови, пролетел прямо над их головами.

Сердце Сильвер стучало в груди как отбойный молоток. Туша раскачивалась и крутилась на веревке, разбрызгивая по снегу красные капли. Ей в ноздри ударил запах крови — сильный, металлический запах. Она также уловила свежий запах кишок.

Ее замутило. Она в ужасе оторвала глаза от снега, пытаясь понять, что это вращается перед ней. Ее горло сжалось, стоило ей понять, что это освежеванная туша койота, утыканная острыми металлическими шипами, похожая на массивный цеп. Животное было подвешено на дереве так, что, когда растяжка больше не удерживала вес его тела, оно падало. При этом туловище животного опускалось ниже головы, рана на его шее широко открывалась, и из нее вытекала кровь.

К ее горлу подкатила желчь. Не толкни ее Гейб в снег, эта штука врезалась бы в нее, пронзила, как какое-то жуткое средневековое оружие.

Гейб ослабил хватку и помог ей подняться на ноги.

— Как… как ты узнал? — прошептала она. Она едва могла говорить из-за комка в горле. Конечности сделались как будто ватными.

— Растяжка, она была прямо под снегом вон там. — Гейб указал пальцем. — Она блеснула на солнце, когда твой ботинок вдавил снег прямо перед ней.

И как только она этого не заметила? Сильвер внезапно стало страшно.

Этот человек был призраком.

— Вот так он оставил двух охотников, — произнес Гейб, глядя на медленно раскачивающуюся и вращающуюся тушу. Его голос был слегка охрипшим, лицо бескровным. — Недалеко от Гранд-Кэш, к северу от Джаспера. Это было его последнее убийство перед… перед Уильямс-Лейком. Он раздел парочку догола и приказал им убегать. Вот так они, в конце концов, были найдены. Они висели на дереве, превращенные в мину-ловушку для полицейских.

Сильвер сделалось дурно.

— Он глумится над нами, Сильвер. Он явно где-то поблизости. Очень-очень близко.

Сильвер яростно выругалась. От смеси адреналина и страха ее била внутренняя дрожь.

— Перережь ее, — огрызнулась она. — Мы должны ее перерезать!

— Сильвер, он может наблюдать из засады. Мы должны…

— Нет. Здесь поблизости нет свежих следов. Он не возвращался сюда после бури. Сугроб занес проволоку, вот почему я ее не заметила. Он все еще рыщет на свободе, и я хочу покончить с этим делом немедленно. Это напрасная трата времени. Чертова трата жизни.

Гейб даже не пошелохнулся. Она вытащила свой собственный нож.

— Этот ублюдок не охотник. — Она потянулась к веревке. — Охотники так не убивают. Он палач. — Она перерезала веревку, и туша с негромким стуком упала в снег. Она стиснула зубы. — Он полное ничтожество! — Она свирепо посмотрела на Гейба. — Знаешь, что сказал бы Старый Ворон? Он бы сказал, что земля этого не потерпит. Земля ему отомстит. Он долго не продержится в этом месте.

Гейб ничего не сказал. Лишь внимательно наблюдал за ней.

— Что? Думаешь, у меня едет крыша? — огрызнулась она, в душе опасаясь, что на самом деле так оно и было. Опасаясь также собственного растущего страха. Вспоминая, что Гейб сказал о Лесовике, что, мол, тот обнажает разум своей жертвы, вычерпывает его до самого болезненного дна.

— Иди за лошадьми, Гейб.

— Сильвер, ты…

— Приведи сюда чертовых лошадей! — Она быстро развернулась, крепко вытерла тыльной стороной перчатки рот и попыталась унять дрожь. Она не хотела, чтобы Гейб видел ее такой.

Дождавшись, когда он уйдет, она присела на корточки и осторожно присыпала койота снегом. Она подумала о Валкойнене, и ее глаза защипало от слез. Нижняя часть лица болела от попыток сдержать рыдания. То, что сделал этот ублюдок, шло вразрез со всем, во что она верила… вот так взять и отнять жизнь. Оставалось лишь надеяться, что это не сойдет ему с рук.

Она на секунду закрыла глаза и сделала то, чего не делала с тех пор, как умерла ее мать. Она стала молиться, безмолвно возносить гвитчинскую мольбу духам. Она молилась за Старого Ворона. За своего верного пса. За сына. И когда встала, почувствовала себя чуть сильнее и менее одинокой.

Она вышла навстречу Гейбу, ведущему в поводу лошадей.

— Мы опишем круг, а затем вернемся назад по нашему собственному следу, — сказала она, забирая у него поводья и вскакивая в седло. — Вряд ли он пошел дальше на север по этой тропе. Он не в бегах. Он охотится. Полагаю, он устроил эту ловушку, а затем вернулся назад. Готова спорить, он пойдет по следу, который мы оставили с утра. Прямо сейчас он приближается к нам сзади, чтобы посмотреть, попали ли мы в ловушку. Если мы отправимся вон через ту долину, — она указала вдаль, — и сделаем круг в несколько миль, мы могли бы, пока он идет по нашему следу, вернуться и подойти к нему сзади.

— Он вполне мог это предвидеть, — сказал Гейб, все еще неотрывно наблюдая за ней.

Сильвер стало муторно. Гейб прав. Стайгер мог воздать ей должное за то, что она придумала этот план. И сейчас он готов продолжить охоту.

Она наконец поняла, что имел в виду Гейб, когда сказал, что Лесовик считает ее достойной добычей. Для Стайгера это было сродни шахматам. Ему нравилось предвидеть будущие ходы противника, и он наслаждался хорошей партией.

Она не была уверена, что у нее хватит на это духу.

Они нашли следы Стайгера, когда на огромный купол северного неба уже начала опускаться ночь. На небосклоне высыпали крошечные мерцающие звезды, вдалеке пронеслась комета.

Зрелище было дивным. Увы, стоило Гейбу посмотреть на следы Стайгера, как в нем шевельнулось уныние. Эти следы означали лишь одно — Лесовик следил за ними, охотился на них.

По следам было очевидно, что сейчас он находился где-то между ними и ямой-ловушкой.

Зловещее предчувствие охватило и Сильвер.

Испытывая сильное напряжение, они вели лошадей за собой, медленно шагая по хрустящему снегу. Тот слегка подтаял за день и теперь, когда температура резко упала, снова стал твердым.

Сильвер внезапно опустилась на корточки и посветила фонариком на самые четкие следы.

— О чем думает животное, Сильвер? — прошептала она, наклоняясь ниже. — Так говорил мне Старый Ворон, когда я была маленькой, — пояснила она Гейбу, медленно переходя к следующей цепочке следов и направляя луч света в их углубления. Доверяя ее мастерству, Гейб молча шел за ней. Пока ее голова была опущена, он продолжал наблюдать за залитой лунным светом долиной.

Они работали как одна команда, но она все еще что-то скрывала, и это не давало ему покоя. Причем более чем на одном уровне.