Император лично возглавлял шествие. Ранее я видел его только на голограммах или по экрану коммуникатора, потому вживую не мог не отметить его на удивление небольшой рост. Высокий лоб и залысины, но при этом оставшиеся волосы аккуратно подстрижены и уложены, не пытаясь скрыть недостатки внешности, но говоря о том, что для столь великого человека всё к лицу. Само же лицо с морщинами и чуть усталое, но взгляд цепкий и уверенный.

Рядом супруга, буквально лет на пять младше супруга. Чета уже не одно десятилетие вместе, и хотя за это время красота первой леди увяла, но она оставалась верной супругой и технологии оздоравливали лишь организм, внешность же корректировалась по минимуму, оставаясь естественной. Потому императрица выглядела достойно и даже величественно, но взгляд цепляли больше драгоценности на изысканном платье.

Детей императорская чета на данное мероприятие не взяла, потому следом за властной парой следовала свита из самых приближённых глав аристократических родов и советников. И хотя я впервые видел этих людей, тем не менее знал все фамилии: Соколовы, Темниковы, Морозовы, Рюриковичи, Галицыны и т.д. а где-то к концу процессии и глава Суворовых, собственной персоной.

И хотя поток шёл единой волной, но даже в ней можно было заметить отдельные группы и течения… Более того, в глаза буквально бросалось то, что поток свиты был разделён на два, и во втором был один-единственный человек со своей собственной свитой — Расстригин.

Длинные немытые космы. Такая же растрёпанная борода, почти полностью скрывающая лицо. Рубаха старинного русского покроя на всё тело, более того, с народной вышивкой, что чуть ли не болталось на костистом теле. При этом руки Расстригина без стеснения мяли мягкие места двух полуодетых прелестниц, а ещё три шли рядом с ним, чуть ли не заглядывая ему в рот.

Взгляд же духовного наставника императорской семьи буквально излучал силу и… я отшатнулся вглубь толпы. Вовремя! Расстригин, словно косой прошёлся по рядам присутствующих. Он явно почувствовал мой взгляд.

Он не мог не почувствовать! Как я некогда через несколько слоёв защиты почувствовал в аэропорту проклятый артефакт, так и тут я почувствовал схожую со своей энергию. Хуже того, я понял, что уже ощущал рисунок этой энергии… Я с ним боролся…

Появление Кицуне-сан на вечере стало иметь чуть больше смысла. А её нежелание говорить о планах, стало для меня более важным предупреждением. И я понял, что для меня вечер окончен.

Пусть часть дел не завершена, но лучше отступить. Я не готов к тому, что надвигается…

Пока не готов.

Я сидел на веранде и наблюдал, как Елена командовала рабочими, что загружали мои пожитки в грузовой флаер. Вроде и прожил в Российской империи буквально две недели, а поди, успел обрасти вещами. И это ещё алхимическая лаборатория будет вывезена не мной, а новым владельцем — артефактором «Прохвостов». Ведь в судебном заседании он выступил, что приобрёл её. Нужно держать слово, пусть и не очень хочется…

— Кар, — ворон переступил с лапки на лапку, присматриваясь к загрузке вещей.

— Понимаю, грустно… — я погладил ворона по голове. — Это всё же твоё родительское гнездо.

— Карр… Кар!

— Не волнуйся, новое будет лучше. У меня уже есть планы, только кофе допью…

Я продемонстрировал стакан бодрящего напитка, которым баловал себя с самого утра. Ворон только повёл клювом и, стуча коготками, отошёл к клетке, где для него были подготовлены корм и вода.

Признаться, пил я кофе не только, чтобы проснуться, но и для того, чтобы немного отсрочить будущую встречу. Но главное, чтобы принять ещё одно решение.

Прикрыл глаза.

Вдох-выдох…

Одна рука легла на треснувший защитный артефакт, что я вынес из подвала на солнце.

Вдох-выдох…

Одним из моих первых порывов при въезде в дом, было починить защиту, и после поездки в зону магического загрязнения у меня были все необходимые реагенты.

Вдох-выдох…

Вот только зачем чинить артефакт дома, что оставляешь? Зачем тратить ресурсы?

Вторая рука скользнула по стене дома. Тёплой под солнцем. Чуть шершавой на ощупь. Крепкой. И словно тянущейся ко мне.

Вдох-выдох…

Мне не нужно входить во внутренний мир. Мне не нужно создавать ритуал. Мне не нужно лишних слов, чтобы обратиться к другу. И чтобы друг ответил.

Вдох-выдох…

Дом услышал мой призыв и я почувствовал прикосновение его души. С первой нашей встречи он заметно изменился: тьма и холод практически исчезли, сменившись на яркие краски жизни. Дом вновь был крепок после починки. Дом вновь чувствовал себя нужным, пусть, будем честны, не всегда справлялся со своей задачей. А ещё дом был любим… и чувствовал это.

Я хотел пригласить дом с собой.

Вроде бы дом — место из дерева, камней, стали и пластика… Его не утащить. Тем более, когда истинные владельцы против. Но пригласить… Дать выбор… Возможность… Ведь дом — место где тебя ждут и любят. Это относится даже к вещам.

Дом чувствовал мой вопрос. Его душа трепетала в предвкушении… и в страхе.

Дом был стар. Даже для вещей больше сотни лет — почтенный срок. Он привык к своему месту. Он привык к своим хозяевам — он хранил им верность не один десяток лет.

Я ждал и не настаивал — выбор должен быть добровольным.

Но дом помнил и то, как его оставили… Как он прозябал в темноте и одиночестве. Как он разваливался в ожидании. И то, как я пришёл, и жизнь дома снова зажглась ярким огнём.

Я ждал и не настаивал — я уважал безмолвного собеседника. Я приму каждый его выбор, как бы мне больно ни было…

И я почувствовал, как к моей душе прикоснулась нить от дома. Робкая, но живая и яростная. Искра, что разгорелась в доме с моим прибытием. И эта искра, словно разряд, проскользнула сквозь меня, через трещину, юркнув в разбитый защитный артефакт.

Это была не вся душа — лишь её малый фрагмент. Тот, что был готов к новому! Остальная же душа… Я почувствовал, словно та тяжело вздохнула. Душа могла поделиться собой, но не оставить пост. Оставление своего поста — предательство для дома.

Я улыбнулся краешком губы…

«Я буду тебя навещать», — безмолвно пообещал я. И в ответ почувствовал прилив сил. Я почувствовал мощь. Уверенность для будущих свершений. И понял, что теперь меня не сломить никаким невзгодам.

Вдох-выдох… Я открыл глаза.

— Елена, Юлия — вам необходимо проследить за переездом, — я поднялся, наконец-то решившись действовать, тем более что и кофе закончился. — И да, не надо печалиться. У нас сегодня праздник — новоселье! Так что больше улыбок! И давайте приготовим на ужин дичь и пригласим друзей, — я сосредоточил взгляд на Елене, передал из рук в руки защитный артефакт и особо выделил. — Только пусть дичь будет с душой.

Полуприкрыв глаза, слуга понятливо кивнула.

Вновь простор пригородного особняка. Вновь лимузин доставляет до самых парадных дверей. И вновь вслед за пафосным мажордомом я иду по роскошным коридорам особняка рода Суворовых. Лишь одно исключение — в это раз я один.

Хотя, можно ли так говорить, если душа Марии горячей искоркой пульсирует в плену татуировки моей руки?

Короткая прогулка по дому вновь вывела меня в комнату с камином. Княгиня Суворова всё так же одетая в тёмные тона, сидела на месте, и возникло ощущение, словно она не сдвинулась с этого места ни на дюйм с прошлого моего визита. Казалось, в комнате даже воздух был тот же. Меня пугало, насколько сильны в этом доме были традиции.

— Господин Тёмный, рада, что вы так быстро сумели ответить на моё приглашение, — лёгким кивком тётушка разрешила мне сесть напротив.

— Для меня ваше приглашение — большая радость и честь. Всегда рад прибыть, — я не стал отказываться и устроился напротив. — Однако позвольте узнать, почему я удостоен такой чести?

— Господин Тёмный…

На меня взглянули так, что я без слов прочитал: «Хватит пороть комедию, ты и сам прекрасно всё знаешь». Собственно, я действительно знал, но хотел отдать инициативу собеседнику: всё же приятно, когда тебя хвалят за работу, а не ты выделываешься и доказываешь, что выполнил заказ. Очень сложно себе в этом отказать.