— Роман Александрович, я так не могу, — ответил ему в трубку Костя. — Значит, наши ветераны получат аппаратуру бесплатно, а остальные — платите денежки?

— Но ты же понимаешь, что прогоришь, если всех будешь снабжать бесплатно? Я понял, что человек ты душевный, но и о хлебе насущном забывать не следует. Хотя… если выйти на Совет ветеранов страны, думаю, что дело может сдвинуться — пробить тебе централизованную оплату. Как смотришь на это? А люди поймут, ты не беспокойся: поможешь целой области — уже большое дело! Да до тебя вообще никто нас и не вспоминал, кроме как в День Победы. Да и то по мелочи, но чтобы вот так… Нет, Константин, твой поступок дорогого стоит. Вон, Ефимов сейчас поехал в редакцию областной газеты и собирается направить к вам корреспондента. Так что жди.

— Спасибо, конечно…

— Ты не думай, тут и Жарков подключил все свои связи, а он в наших и ваших — радиолюбительских, кругах личность известная. Скоро у тебя продукция вообще на складе стоять не будет. Как в войну — сразу в бой.

Через день на радиозавод приехала дама бальзаковского возраста — корреспондент областной газеты. Только сейчас Каланчин узнал о поступке Константина. Узнал и выпал в осадок. Сначала директор вызвал к себе Куницину и дал втык за замалчивание такой важной, так сказать, политической информации. А потом они плодотворно побеседовали с корреспондентом и повезли её взять интервью у виновника этого переполоха.

К этому моменту в цеху уже знали об инициативе Иванова. Более того, практически все — от сборщиц и инженеров до цеха гальваники и слесарей-инструментальщиков, согласились, что каждую неделю один аппарат собирается для ветерана войны бесплатно. Точка. Авторитет Константина не рос, он бежал в гору семимильными шагами.

Далее корреспондент и интервьюер плодотворно побеседовали на тему коллектива, планов на будущее и краткой личностной характеристики самого Константина. Дама уехала, а через день — вчера, в центральной областной газете вышла статья на целую страницу — «Живёт такой парень».

Именно сегодня этот выпуск газеты попал с утра в Рябиновск и вызвал настоящий переполох. Как среди обычных людей, так и у руководства города. Особенно у партийного аппарата. Виктор Степанович сразу же был вызван наверх — в райком города, где ему высказали максимум благодарностей, что заметил и выдвинул такого человека. Председатель комитета участливо поинтересовался, как живёт «такой парень» в обычной жизни, есть ли какие трудности и попросил звонить, если тому что-нибудь будет нужно. Каланчин, памятуя об обещании парторгу старой площадки, попросил время до бюро. Предрик[23] уловил скрытый смысл в этих словах, но зная Каланчина не первый год, согласился подождать.

Тем временем, Елена Михайловна разыскала в столовой чету Ивановых и, сев с ними за один столик, молча положила перед Костей газету.

— Ну, Костя, ты теперь даже в области личность известная — она показала на громадный снимок, примерно в треть страницы. — Это твой экземпляр. Так сказать, для семейного архива или альбома.

— Спасибо, — улыбнулся он.

— Какой ты здесь красивый получился! — обняла его Катя.

— Ты вечером почитаешь статью — там о нём столько слов хвалебных сказано, руководство города уже вызвало на доклад Виктора Степановича. Как приедет, растормошу его, чтобы выложил всю известную информацию. И кстати, сегодня партбюро района, вот и отыграюсь на Алевтине.

— Елена Михайловна, может уже не нужно? Столько времени прошло.

— Костя! Эта тварь не успокоилась. Это ты окунулся в любимую работу, а я вижу всё другим взглядом, и уши у меня есть. Она снова мутит воду среди городского руководства и поверь, сейчас вопрос стоит ребром — или она, или ты, но скорее мы. Мы — это я и Виктор Степанович.

Маленькая интерлюдия

На повестке дня районного комитета партии в этот день стояло много вопросов. Алевтина Мартакова лишь создавала видимую заинтересованность, однако все её мысли были направлены на месть. Несмотря на два очень весомых предупреждения, она не вняла голосу разума и вела кулуарную подготовку к ответному ходу. Последний вопрос решился как-то очень быстро и обыденно, она уже предвкушала тихий спокойный вечер, когда…

— А теперь слово предоставляется товарищу Кунициной, Елене Михайловне.

Та встала, кашлянула и взяла слово.

— Товарищи! Как же так получается, что беспартийные люди нашего города ведут себя как настоящие коммунисты, а некоторые наши…кхм-гхм… даже не подберу нужного слова, в общем, ведут себя как враги народа?

— Это ты о ком, товарищ Куницина? — удивился директор химического завода.

— Об Алевтине Мартаковой.

— Что, решила вытащить на бюро грязное бельишко своей семейки? — попыталась парировать ей визави. — Прикрываешь племянницу с мужем?

— На, читай… — парторг небрежно бросила на стол газету со статьёй о Константине. — А потом будем разговаривать.

Газета пошла по рукам. Некоторые читали её чуть раньше, но не придали ей значения. Сейчас же эта статья вызвала совсем другое отношение. Предрик тоже встал со своего места.

— Елена Михайловна, потрудитесь ввести остальных в курс дела. А то ничего не понятно… причём здесь Константин Иванов и товарищ Мартакова?

— Лично мне Мартакова уже не товарищ, — зло блеснула глазами парторг. — Ну, слушайте…

По мере изложения всей ситуации остальные собравшиеся начали косо посматривать на заведующую трестом общепита. Та тоже начала ёрзать на стуле, пока не сорвалась в истерике на крик:

— Всё равно сгною его в тюрьме! За свою кровиночку! За доченьку погибшую!

— А чем у тебя дети занимались? Один в тюрьму попал, другая получила прозвище гулящей, — укорила её Куницина. — Трое детей от разных мужчин! Даже не мужей! И кто их обоих звал к дому Иванова? Кто?! Молчишь, а я скажу!..

— Тварь! Решила меня перед всеми опозорить? ОБХСС на меня натравила?! Так я сегодня написала заявление туда же! Пусть проверят его богадельню!

— В этом нет необходимости, — спокойно ответил ей руководитель этого отдела, присутствовавший на бюро. — Судя по вот этой статье, человек не только на своём месте, он ещё и личные сбережения тратит на ветеранов. Понимаете? Не казённые, а личные. А ещё здесь написано, что коллектив этой артели решил делать один аппарат в неделю для ветеранов бесплатно. Бесплатно, товарищи! Какие там хищения социалистической собственности, меня в главке вообще не поймут, если я начну проверку их артели. И сразу хочу заметить, что против Алевтины Семёновны открыты два дела по её тресту общепита. И пока радужных перспектив не наблюдается.

— М-да… — вздохнул предприк. — Алевтина, Алевтина, до чего же ты докатилась…

— Да пошли вы все! — она резко вскочила со своего места и ринулась к двери, громко хлопнув ею через секунду.

— Тогда ставлю вопрос на голосование: кто за то, чтобы исключить Мартакову Алевтину Семёновну не только из членов бюро, но и из партии? — предрик обвёл взглядом лес рук: всё бюро проголосовало практически единогласно. — Олег Вениаминович, можете осуществлять проверку треста общепита без всяких там поблажек. Мартакова больше не член партии, и грязное пятно её делишек никак не скажется на репутации партийного комитета района.

--------------------------------------

20 Десантно-Штурмовая Бригада

21 Клуб Юных Техников-Радистов

22 Один из промышленных приёмников советской эпохи. Использовался в военных частях и народном хозяйстве.

23 Председатель районного исполкома.

11 июня 1982 года. Центральная часть г. Рябиновска. Два часа пополудни

Сегодня утром Константин узнал, что уже вчера к вечеру кое-кто на старой площадке, игравший также в «Спортлото», получил выигранные деньги. Это дало ему повод оставить производственные дела на Мишку и двинуть в город, в надежде получить свой выигрыш. Билеты он хранил в паспорте, так что домой заезжать не пришлось. У киоска в этот час было немноголюдно: кто-то ещё трудился на предприятиях, кто-то ещё вчера отстоял очередь, поэтому три-четыре человека получили причитающиеся им суммы довольно быстро. Иванов вежливо поздоровался с киоскёршей и протянул шесть корешков. Та начала просматривать списки и охнула: