Хадиша сомкнула руки вокруг кружки с чаем, словно грелась, затем произнесла медленно:

— Не верится, что мы дожили до всего этого.

— Сглазишь! — Бахрам постучал себе по голове, затем изобразил стук по голове Хадиши.

— А вот Никос не верит в приметы.

— Ну и дурак. Личная сила на войне мало что решает, — неожиданно зло заявил Полсон. — А что большой, так мишень из него крупнее!

— Наш Бахрам просто не может не придираться к новичкам, — с улыбкой пояснила Хадиша. — Но раз придирается, то значит признал отчасти своим.

Роман молчал любуясь ее овальным, словно бы слегка заостренным книзу лицом. Семечко, обращенное острием вниз, хотя эту сельскохозяйственную метафору Роман всегда держал при себе.

— Будто ты к ним не придираешься, на свой лад!

— Тебя это задевает?

— Так у нас армия!

— Что за предрассудки времен Прежних? — звонко рассмеялась Хадиша. — Курица не птица, Мозги — не твари, женщина не человек? Или ты просто боишься, а признаваться в том не хочешь?

— Боюсь, — тут же признал Бахрам. — Техники и людей вокруг, конечно, ой-ой, так и твари не будут сидеть сложа лапы. Не за себя боюсь, за своих подчиненных!

— Так все боятся. Что же теперь, долг не выполнять?

— Не надо опять все выворачивать и доводить до предела! Что ты за человек такой, Хадиша? Во всем тебе совершенство подавай, слова против долга и присяги не скажи!

— Почему же, говори, только не за мой счет.

Совершенство, подумал Роман. Это сержант-инструктор совершенство? Или он просто приукрасил свои отношения с лейтенантом Макферсон? Да-да, приукрасил, точно приукрасил, слепил байку, а Роман уши и развесил! Стоило бы спросить лично, но Роман представил, как его отбреют в ответ, словно бедолагу Полсона и язык как-то не повернулся.

— Ладно, личное это личное, на него отвлекаться надо, чтобы с ума не сойти, но и об обязанностях забывать не следует, — кивнула Хадиша.

— Обязанности мы выполнили, иначе не сидели бы тут расслабленно, — возразил Бахрам.

Затем они оба посмотрели на Романа.

— Нет, ну на фоне некоторых из собранных в этом лагере, Роман неплохо смотрится.

— Это все майор, — кивнул Бахрам. — Не дает нам терять подготовку.

— Странно, что ему все же разрешили участвовать, — задумчиво произнесла Хадиша.

— Так известное дело — любимчик майора!

— Или в нем скрытые таланты.

— Которые следовало бы развивать выходами в джунгли.

— Да, тут недоработка, — согласилась Хадиша. — Но отделение-то учебное, опыт необязателен.

— Дружеские подколки? — спросил Роман, зная ответ. — Признали меня своим и мне теперь нельзя ошибаться?

— Да, но также напоминание тебе, о нехватке опыта и ответственности за людей, которые еще недавно ленились и старались тратить минимум усилий.

— Каждую минуту себе о том напоминаю, — мрачно ответил Роман. — Я знаю, что недостоин, знаю, что вел себя неправильно и в другой части может уже загремел бы куда-то, но точно не на подвиги.

— Вот поэтому ты молодец, — заявил Бахрам. — Признал и осознал свои ошибки, перековался, начал исправляться! Через несколько лет лейтенантом станешь!

— Быстрее, — покачала головой Хадиша, — мозги и желание расти над собой есть, так что быстрее. Просто во время операции не забывай, что ты с отделением придан нам, а не наоборот. Приказы там слушай, вперед не лезь и прочие армейские дела, если ты о них слышал.

Роман бы обиделся, но Хадиша улыбалась, явно показывая, что шутит и положила свою руку поверх его. Такое ласковое напоминание, что не стоит лезть вперед и подвергать опасности жизни остальных. Если же Роман не послушает, то это ласковое прикосновение обернется стальным захватом, как на тренировках.

— Неправильно, — неожиданно возразил Бахрам. — Выполняй приказы, да слушай своего сержанта-инструктора, уж у него опыта на всю нашу часть вместе с майором хватит.

Да, вот это был дельный совет и Роман кивнул.

— Так уж и с майором, — усомнилась Хадиша.

— Ладно, с частью майора, — усмехнулся Бахрам и зевнул. — Ну вот, поговорили, успокоились, теперь можно и на боковую, вставать потом с рассветом.

— Не стоило столько чая на ночь пить.

— Ничего, побегаю в туалет, заодно побудка не застанет врасплох, — отшутился Бахрам.

Странные вышли посиделки, мирные и домашние, совсем не армейские, и Романа опять начали одолевать мысли, не давая уснуть. В первую очередь мысли о том, что не выйдет из него Льва, который вот не знал сомнений и ломился вперед к цели — спасению человечества — побеждая все и вся на своем пути. Затем он мысленно перебирал отправившихся с ним подчиненных, придя к выводу, что уж они-то не подведут. А вот подведет ли их сам Роман или нет, оставалось неясным.

Зачем майор Дуканти отправил его сюда? Счел лучшим? Бред. Увидел потенциал? Возможно и лестно, но нет, слишком уж притянуто за уши. Скорее уж и правда помощь, но не ему самому, чтобы не нарушать обещаний, а подполковнику Салеху из училища.

Роман обозвал себя пару раз слюнтяем и недоучкой, но не помогло. Сомнения, раздумья и рефлексии, в них надо было соблюдать меру, а его опять понесло куда-то. Мало, значит, нагружал себя и Роман дал слово, что с завтрашнего дня нагрузит еще сильнее. Будет не просто учиться у старших товарищей и следовать уставу и правилам, а признает, что ничего он не знает и начнет учиться с нуля. Перекует себя в горниле настоящей армии и вот тогда!

Роман оборвал очередные сладкие мечты и перевернулся на другой бок. Он знал, что врет сам себе — усталость и стремление к цели и все остальное было и оставалось на месте. Просто его натура, а также развившийся от желания походить на Льва перфекционизм, прямо говорили — он не справился. Недостоин этого шанса, ехать должен был, да хотя бы его ротный, лейтенант Скарбергсон!

Роман вышел подышать «свежим воздухом» и едва не столкнулся с сержантом Мумашевым. От того несло потом, оружейной смазкой и женщиной, а вид был устало-задумчивым, словно сержанта поимели на оружейном складе помимо его воли.

— Нарушаем, товарищ сержант, — беззлобно заметил Роман, зная, что и сам нарушает.

— В интересах Федерации, товарищ младший лейтенант, — ответил тот и скрылся в здании.

Утром Роману стало стыдно за вчерашний приступ «гнилых размышлений» и он с удвоенной силой включился в работу и дела, благо их хватало. Организация, сборы, построение, погрузка и выдвижение, обеспечение и присмотр, благо рядовых в его подчинении было немного, да и к тем прилагался целый старшина Бахтен и сержант-инструктор Мумашев.

Капитан Бланто посмотрел на построенные роты («учебное» отделение Романа он словно и не замечал), отправился доложить своему командиру, и Роман неожиданно все же ощутил себя частью единого, огромного целого. Приказу сверху вниз и доклады снизу вверх, доведение до подчиненных, рапорты и доклады, выполнение задач, обо всем этом он тоже когда-то грезил.

Разумеется, в основном представляя себя наверху, после того, как превзошел бы Льва.

— Так что ждет нас там, товарищ сержант? — спросила рядовая Панакет, перекрикивая шум грузовика.

Почти мотопехота, бултыхалась в голове в Романа одинокая застрявшая там мысль. Пейзаж периодически скрывался в клубах пыли от колонны, но и смотреть там особо было не на что. Саванна с кусочками лесов, безжизненная, конечно же, так как тварей сюда не пускали, а остальная живность давно разбежалась, от шума, стрельб и ездящих туда-сюда машин.

— Известно что, — отозвался сержант, — куча работы, мокрые ноги, отбитые задницы, постоянное нервное напряжение и хреновая еда.

— А как же твари?

— А тварей мы, скорее всего, и не увидим, — обнадежил всех сержант Мумашев.

— Как не увидим?

— Это же боевая операция?!