Перевести дух, заработать еще денег, а если эти дикари согласятся работать с Дрейном, то вот и силовое прикрытие, которого всегда не хватает в транспортных делах. Особенно в тех, что касаются перевозок мимо портальной сети. Спасители разместились прямо в рубке, пренебрегая правилами безопасности, и Дрейн махнул рукой на это. Не было времени объясняться жестами, проще было лететь и улетать, надеясь, что ничего не случится. И что те, кто атаковал орбитальную станцию, не успеют отремонтироваться.

— Они уходят, капитан!

— Вижу, — скрежетнул Тривт. — Мы не успеем их догнать?

— Если бы они пролетели мимо, то можно было бы подстрелить, а так… никак.

— Возмущения гиперпространства на окраине системы!

Тривт еще раз скрежетнул зубами. Чуть-чуть не успели! Еще бы минут десять, и мини-крейсер, присланный в помощь, успел бы подойти к месту схватки, не дал бы кораблю педженгов уйти! Теперь оставалось только утешаться тем, что груз, нужный Хранителям, ушел с планеты и не достанется Содружеству.

— Уходим! — скомандовал Тривт. — Курс на систему Тапкаты!

Контрабандисты умеют прятаться, а Хранители умеют ждать. Не имеет смысла взрывать ценный корабль, особенно потому что тогда некому будет сообщить, кто именно увез груз. Конечно он, Тривт, провалил задание и за этим последует наказание, но он хотя бы не дал грузу погибнуть!

Кинув прощальный взгляд на то, что осталось от «Воли Звезд», Тривт махнул рукой.

— Они точно заодно, — заметил капитан «Скалы», глядя на экран сканера. — Разгромили Орбиту и дали своим уйти с планеты! Прислали затем еще корабль, для страховки. Ну, ничего, на Брабусе это так просто не оставят!

— Возмущения гиперпространства на окраине системы!

— Поэтому они и сбежали. Какой расчет! Какое хладнокровие!

После чего пробормотал под нос расстроенно.

— И обо всем этом мне придется писать долгий и занудный рапорт.

— Способные варвары, — заметил Па.

— Я бы тоже не отказался, — ответил Да. — Сиди себе, изучай язык, пока остальные трудятся, как кварнайские пчелы!

— Трудись, если не хочешь провести два месяца в гипере!

— Да поменяли бы идентификаторы и все, ну считали эти егеря ложные данные, вглубь же не залезли? Не успели, так что просто перекинули бы метки да ушли порталами и все!

— Заткнитесь оба! — крикнул Дрейн. — Лишь бы побездельничать! Ну-ка, какая первая заповедь контрабандиста?

— Ленивый значит мертвый! — выкрикнули братья в унисон.

— Вот, молодцы, так что давайте, перешивайте и не ленитесь!

— Опять местный Лев молодежь строит, — заметил Дюша.

— И правильно делает, — отозвался Дрон. — Ну что, понял из их разговора что-то?

— Что-то про метки и язык, который надо поменять.

— Это да, — вздохнул Дрон.

Зайзур, обучающий группу языку, вывел на экран следующую группу картинок, и началось показывание — повторение — бубнеж — письменные символы — слова в предложения. Контрабандисты, разумеется, не были мастерами обучения, а группа просто не знала всеобщего, но, тем не менее, дело шло на лад. Всеобщий, единый, универсальный язык, по вполне понятным причинам был прост и незамысловат. То, что у Прежних называлось пиджин-языком, упрощенный и исковерканный до неузнаваемости, но зато понятный обеим сторонам суррогат. В случае Содружества речь шла о сотнях сторон, если так можно выразиться, и поэтому упрощение было еще большим.

Коробочки-переводчики, в свою очередь, работали с базами языков, переводя с одного на другой, минуя всеобщий. Это позволяло избежать неточностей в важных разговорах, ибо всеобщий все равно упрощал какие-то понятия. В целом процесс двигался в обе стороны: всеобщий разрастался вместе с Содружеством, при этом оставаясь простым в освоении. Коробочки-переводчики становились все меньше и получали все больше баз языков, что в свою очередь помогало развивать всеобщий. Который, в свою очередь, постепенно вытеснял и родные языки разных рас, превращаясь из средства межпланетного общения в нечто большее.

Группе «Буревестник», разумеется, было об этом пока неизвестно, но их учили и они учились. Здесь, на этом безжизненном астероиде, заняться все равно было больше нечем. Четверо инопланетян — педженгов, как они представились — занимались кораблем, что-то стучали, облучали, латали и вертели уже вторые сутки. Пятый, посменно, обучал группу при помощи картинок и жестов.

— Вурбур ваша делать вурбур вурбур?

— По-моему он спрашивает, какого Льва мы делали на той планете, — задумчиво заметил Дюша.

— Плен захват падение, — ответил Дрон и добавил на земном, — Зачем — неизвестно, но хотелось бы вернуться и выяснить.

— Вот теперь он тоже слышит вурбур, — еще заметил Дюша.

— Ну, извини, что я не успел выучить их язык!

— Спокойно, Андрюха, это не претензия, просто, — Дюша задумался на секунду. — У караханибов была коробочка с нашим языком, понимаешь?

— Плен вурбур? Захват кто? Падение вурбур?

— Сплошной вурбур, — вздохнул Дрон, потом обратился к Дюше. — Намекаешь, что нужно достать коробочку и общение сразу наладится?

— Почему намекаю, прямо говорю! — усмехнулся Дюша. — Иначе можно долго вурбуркать друг на друга. Это хорошо, что у нас один учитель, иначе он тоже с друзьями-инопланетянам по пять минут вурбуркал бы, прежде чем что-то ответить.

— Захват нет, — ответил Дрон, тут же поправился. — Захват нет знать. Плен нет знать. Язык нет знать.

— Ничего нет знать, — добавил Дюша. — Учить нет.

— Союз нет? — спросил Зайзур, обводя рукой вокруг.

Андреи переглянулись.

— У нас с ними союз, это точно, — сказал Дюша, морща лоб, — кажется, он спрашивает о чем-то другом.

— Содружество, может быть? — предположил Дрон и спросил. — Союз планета звезда много?

— Союз да много вурбур вурбур вурбур, — закивал педженг.

Жесты у инопланетян отличались, но вот кивки как обозначение согласия и улыбки были вполне в земном ключе. Не то, чтобы это сильно облегчало жизнь группы, но все же облегчало. И без того вокруг все незнакомое, так что хоть что-то привычное среди звезд уже помогало.

— Точно Содружество, — сказал Дюша.

— Союз нет, — твердо и уверенно сказал Дрон. — Союз говорить, дружба да союз нет.

— Мастер дипломатии и красноречия, — одобрительно хихикнул Дюша.

— Говорить, вурбур вурбур нет?

— Говорить, да время нет, — ответил Дрон. — Плен да союз нет. Да [цензура] как будет, по-ихнему не успели?!

— Вурбур выучить, — весело ответил Дюша. — Ладно, командир, не горячись, мы тут всего пару дней, а ты хочешь с ними переговоры вести?

— Союз говорить да, союз нет! — тут же заявил Дрон. — Говорить — да, делать — нет! Время нет. Слова да, дело нет время нет.

— Вурбур вурбур вурбур вурбур! — тут же замахал руками педженг. — Изучать вурбур!

Он вывел на экран новый блок картинок и ситуаций, и быстро пошел к остальным.

— Кажется, командир, ты зря ему это сказал, — задумчиво протянул Дюша. — Ставлю дохлую тварь против автомата, что этот хитрый педженг все понял и теперь думает, как нас поработить.

— С [цензура] ли? — вмешался Спартак, внимательно слушавший «переговоры», но не принимавший участия.

— Лысина твоя заросшая его возбуждает, — огрызнулся Дюша. — Эй, птица пять, вызывает база! Вызывает база, мы в космосе, птица пять, как поняли меня, прием?

— И что? В космосе можно порабощать? — нахмурился Спартак.

— Спартак, о чем, по-твоему, мы общались, сидя взаперти где-то там в неведомых инопланетных далях? — спросил Дрон. — О Содружестве, верно. И о том, что гражданам Содружества можно все, а остальным нет.