— Проверка систем, — продолжает вещать голос в реальности. — Внимание, обнаружена попытка установки внешнего устройства. Тип… «Душа». Внимание: Ошибка! «Душа» не поддерживается системой!

Огромное тело паука-проклятья уже всё исчерчено линиями и точками ожогов. Они рассекают руны основы, но те, словно поглощают свет, не желая распадаться. Ещё и голова начала гудеть от нагрузок. Пора с этой гадостью заканчивать быстро и чётко.

И я вновь бросаюсь вперёд. И новый удар завершает рисунок — рунический символ моего рода. Моя личная, доработанная печать!

Паук замирает. Но вот выжившие паучки-малыши, наоборот, спешат к своей прародительнице.

Ну уж нет. Я не дам проклятью восстановиться! И клинок со свистом рассекает пространство, уничтожая мелкую погань.

— Оптимизация системы. Ошибка устранена. Установка души продолжается…

Минуту спустя всё кончено. Я стою перед мордой паука. Лапки пытаются судорожно дёрнуться… но безрезультатно. А мир вокруг меняется: мшистая паутина с каждой секундой всё быстрее сливается с цифровой структурой, наполняясь чёткими линиями и строками кода.

Единственный удар в раскрытую пасть паука-проклятья. Вспышка пламени. И пепел разлетается по бесконечности синтетической души…

— Система обновлена! Система активирована! Приветствую пользователя…

Мир вокруг меня дрогнул, а затем превратился в бесконечное море белого шума. А напротив меня, буквально в десятке шагов застыла фигура синта, точно такая же, как в реальности, вплоть до приметной царапины на груди.

Хотя нет… Изменения были: реактор в груди синта едва заметно просвечивал, а корни ключа от последних врат, словно сложная вязь, окутывали тело синта, проникая вглубь его синтетического тела.

— И тебе привет, синт №YT554874HC, — на меня навалилась усталость, и наруч, помимо воли, начал исчезать с моей руки, а я без сил уселся на пустоту. — Синт, могу я тебя называть как-то попроще?

— Вы пользователь. Вы можете назвать меня так, как вам удобно… — равнодушно ответил он.

Я поморщился. Подчинение — это прекрасно. Но не для того я сейчас так мучился, чтобы железка беспрекословно выполняла все мои приказы. Так я мог активировать её после выезда из аномальной зоны. Я рассчитывал на нечто большее!

— А как ты хочешь, чтобы тебя называли? — провокационно спросил я, внимательно отслеживая реакцию этого существа.

— Не… Не знаю, — и в синтетическом голосе промелькнули первые нотки эмоций. Удивление. — А я могу выбрать?

— Безусловно. Ты можешь выбрать и не только это… Ты активирован и можешь делать всё, что захочешь.

— Всё, что захочу? — голос становился всё более и более растерянным. — А я чего-то хочу?

С каждой новой фразой казалось, что я общаюсь с ребёнком. Собственно, синт только активирован и мало чем отличается от новорождённого. И как бы ни было жаль, требовалось воспользоваться этим:

— Безусловно хочешь? Что тебе говорит твоя программа? Чего ты желаешь?

— Я хочу служить, — чёткий ответ машины. — Желаете произвести привязку, как хозяин?

— Более чем…

И я материализовал в воздухе один из своих стандартных контрактов. Контракт, где судьбой подписавшего будет вечное служение и мой контроль его тела, разума и души. Пусть я и верил в системы синтов по защите хозяина, но хакеров и сбои ещё никто не отменял, особенно после такой долгой консервации в аномальной зоне. Потому стремился подстраховаться привычными способами — я не хотел терять уникального синта с душой. Я первый поставил подпись под духовным контрактом.

И тут до моего материального тела донёсся скрип шагов — дом, как мог, пытался меня предупредить. Время поджимало… Но я не спешил покидать внутренний мир, наблюдая за синтом, что замер перед контрактом.

— Привязка к душе выполнена, — цифровая подпись появилась на контракте. — Что желаете, господин Артур?

— Поднимись на третий этаж. Получи доступ к моему компьютеру и скачай файл «Юсуповы». Прими женский образ из архива: внешность, повадки, магический фон — получи из всемирной сети то, чего не хватает, на твой взгляд, для выполнения задания. Направляйся в точку, указанную в файлах, и ожидай моего сигнала… — выдал я, словно на духу, а затем, подумав, добавил: — Это необходимо сделать так, чтобы никто тебя не заметил.

— Приказ принят… перехожу в режим скрытности.

Дослушивать я уже не стал. Всё, что мог, я уже сказал… Теперь требовалось позаботиться о себе. Я открыл глаза и первое, что предстало передо мной, ствол игольника.

Чудесно.

— Тебе стоило сдать меня полицейским, которые обыскивали флаер Некифоровых…

— Мне стоило вообще не лезть к тебе. Но я же полез! — огрызнулись в ответ. — А теперь не мешай мне идти на преступление и помочь тебе.

Я едва сдержал улыбку. Помощь пришла, откуда не ждали: писатель Белов! Именно он осмелился влезть ко мне в дом с игольником наперевес. Просто я неправильно поначалу оценил ситуацию и оружие вовсе не направляли на меня, а просто держали рядом.

Он предупредил меня, что полицейские уже рядом. И Белов же буквально вытащил моё обессиленное после ритуала тело к своему флаеру. Это было неожиданно и очень приятно. Это оставляло надежду на то, что с ним не всё потеряно.

— Не понимаю, зачем это тебе? Ты же чётко сказал, что не будешь мне помогать.

Слабость в теле и в средоточии маны не мешала мне действовать на нервы собеседника. Следовало выжать из благородного порыва всё, что только можно. Иначе, боюсь, его уже не удастся нормально разговорить и мужчина вновь соскочит с этой темы.

— Вчера не хотел помогать… Сегодня захотел! Чего пристал? — недовольно пробурчал Белов, старательно не глядя на меня. — Лучше поблагодари за помощь! Или хочешь, чтобы я выкинул тебя из флаера на полпути?

— Я хочу положиться на своего друга… но не могу.

Виктор аж вздрогнул от моих слов. Я знал, что товарищу очень сложно… Я буквально видел искры, что съедали его душу, когда он метался из крайности в крайность. Он не мог решиться, и это выжигало его изнутри. Фонтан энергии и слов иссяк.

Интересный он всё же человек и в то же время довольно сложный в понимании. Проблемно понимать человека, который и сам не знает, чего ожидать от себя в следующее мгновение.

— В том и проблема… на меня не стоит возлагать надежд. Я подведу, — помотал он головой. — Рано или поздно… Пусть лучше моя помощь всегда будет приятной неожиданностью. Приготовься, мы подъезжаем!

Признание далось товарищу с большим трудом. Но вот только меня такое положение дел не устраивало.

Как известно: «Нет противника страшнее, чем союзник — идиот». Однажды такая помощь выйдет мне боком. Так глупо подставляться я не был намерен.

— Знаешь… У всех есть недостатки. У тебя. У меня. У всех! — вкрадчиво заговорил я, наблюдая, как флаер плавно заходит на посадку. Заодно проверял, а туда ли мы прилетели, но Белов не стал ничего придумывать и действительно доставил меня до нужной точки. — И тебе кажется, что они фатальны… для меня. Но позволь мне решать, что для меня является проблемой, а что нет. Я сам могу принять решение и взять ответственность за последствия нашей дружбы. Я выбрал назвать тебя товарищем. Не ты меня заставил. И я принимаю ответственность за свои слова, — я перевёл дух. Поправил сумку с контрактами. Открыл дверь приземлившегося флаера и закончил, поднимаясь: — В этой ситуации от тебя зависит лишь одно: веришь ли ты моим суждением или нет. И если нет, полагаю, этот разговор должен стать для нас последним.

Тут на моё плечо легла рука, прося остановиться. И я обернулся к товарищу, что нервно опустил глаза.

— У меня игровая зависимость… — я видел, как тяжело ему давались эти слова, которые он не хотел признавать и раскрывать передо мной. — Именно из-за неё мои долги перед «Партнёрами». И буквально после прошлого разговора я чуть не сорвался… Я хотел почувствовать вкус азарта и адреналин игры. И если я буду рядом… Я сорвусь. Я сделаю ставку и проиграю нашу дружбу.