— Вот это размах, — мотнул головой Филиппов. — Конвейер мы, безусловно, не потянем, а вот кустарно изготовить несколько моделей… ну, если только часть узлов возьмётся помочь механический завод… Тогда — да, попробовать можно. Только я не понял, почему вам претит пользоваться изделиями завода имени Ленинского комсомола[29] или Волжского автогиганта?

— Я как раз был на «ВАЗе», и чтобы что-то внедрить, нужна очень волосатая рука. Вот и хочу доказать им, что движутся в тупиковом направлении.

— И какую же модель вы хотите поднять с колен? — с явной иронией спросил Геннадий Николаевич.

— Ту, которую только обкатывают на внутреннем полигоне — ВАЗ-2108.

— Слышал я о ней, — задумчиво проговорил Филиппов. — Я ж ведь сам заядлый модернизатор авто. «Москвичка» своего первого кое-чем дополнил. Знаешь, Родион, а давай попробуем. У тебя же наверняка есть кое-какие наброски, так?

— Хм… ну можно и так сказать, — усмехнулся тот. — Только уговор — никаких вопросов, пока тот или иной агрегат не пройдёт испытания.

— Договорились! — протянул ему руку директор химзавода, и Громов её крепко пожал.

Однако на этом инициатива Филиппова не закончилась. Прекрасно понимая, что химический завод явно не сможет воплотить внушительную часть идей, безусловно, перспективного молодого дарования, он привлёк на свою сторону ещё одного энтузиаста-конструктора. Им оказался директор механического завода — Бубнов Андрей Ильич. Два друга — ещё со студенческих пор, периодически хвалились замыслами по тюнингу своих автокрасавиц. Получив в свои ряды толкового механика, Геннадий Николаевич не преминул сразу после беседы с ним позвонить другу.

— Андрюха, привет. Есть новость.

— Здоров. Слушаю.

— Короче, где-то с полчаса назад я закончил беседу с Ивановым.

— Это тот, что с радиозавода?

— Угу. Есть у него человечек, который с механикой на «ты». Сейчас я помогаю ему с производством протезов…

— Стоп! Каких — ручных или ножных? — перебил его Бубнов.

— Ножных. Из титана!

— О, как! Но Иванова курируют на самом верху, поэтому такой дефицитный металл у него имеется. Эх, нам бы немного для своих нужд…

— Тогда скажу, что я договорился с Константином о создании совместного НПО.

— Етит летит и не падает! А меня? А я?

— Хочешь сообразить на троих?

— А то! Самый законный мужской союз! Бутылку и то на троих делят! Что от меня потребуется?

— Понимаешь, этот механик раньше работал на «ВАЗе»… ему не дали развернуться… Уж не знаю, каким образом о нём узнал Иванов, но таки заполучил этого человечка. Сейчас он грезит утереть нос Вазовским конструкторам. Для начала замыслил создать новый двигатель. Сам понимаешь, у меня нет литейной мастерской, чего не скажешь о тебе.

— Это какую же он модель «Жигулей» хочет воссоздать?

— ВАЗ-2108.

— Хренассе… «восьмёрку», значит… И что, есть чертежи?

— В том-то и дело, что там какая-то тайна, но оба меня заверили, что достанут, причём… — Филиппов сделал намеренную паузу — со всеми секретными переработками.

— Знаешь, а я не удивлён. Мне тут птичка по секрету шепнула, что товарищ Иванов у нас вхож в такой кабинет высоко наверху, что боюсь предположить куда именно. Хорошо, раз на троих, значит, так и запишем.

— Тогда НПО «Гефест» организуют сразу три завода — радио, химический и механический.

— Когда собираемся?

— Думаю, в начале следующей недели. Сейчас этот чудо-механик разберётся с протезами и тогда мы попрём вперёд со страшной силой! — засмеялся Филиппов.

----------------------------------------------------------------------------

29 АЗЛК

23 сентября 1982 года. г. Рябиновск

Четверг снова задрал планку трудовой активности Константина и его команды далеко ввысь. Сразу после планёрки, Иванов и Громов посетили химзавод. К тому моменту полиуретановые заготовки для протезов уже затвердели до искомого уровня, и Родион, захватив с собой металлические части, решил сразу сделать два комплекта. Пока Иванов обстоятельно беседовал с Геннадием Николаевичем об открытии НПО «Гефест», химики помогли с сильнодействующим клеем и даже нашли какую-то стойкую краску бежевого цвета, делающую протез практически одинакового с кожей цвета. Через четверть часа краска просохла, откуда-то достали два длинных ремня с металлическими застёжками-крокодилами, и протез приобрёл товарный вид.

На Старую площадку оба возвращались в приподнятом настроении: Родион от ожидания результатов своей первой конструкции, а Иванов от идеи создания своеобразного конгломерата из трёх крупных городских предприятий.

Никонов решил сделать перекур и подъехал на своей коляске к цеховой курилке. Только закурив сигарету, заметил подходящих к нему директора и Родиона.

— Что-то случилось? — он встревоженно посмотрел на обоих, видя их серьёзные лица.

— Сергей, а у тебя никогда не возникало мысли сделать себе протезы? — спросил его директор завода.

— Да пробовал уже, — махнул тот рукой, затягиваясь. — Этими деревяшками можно в рукопашную сходиться — саданул по кумполу противника, и готов.

Громов достал из сумки приготовленную пару и протянул Никонову.

— Серёж, примерь.

— Это что?.. Это протезы, да?.. Мне?.. Ого, какие лёгкие… Мужики… блин… — он мотнул головой и кинулся высвобождать штанины, заботливо завёрнутые под бёдра его супругой.

— Родь, помоги ему, — попросил Костя.

Громов нагнулся и помог закатать одну штанину.

— Серёж, смотри, я сейчас попробую надеть… если что-то пойдёт не так, не переживай — подомнём-подрежем. И ещё… культи должны немного адаптироваться к материалу — кожа чуть загрубеет, и тогда вообще дискомфорта не будет.

— Родик, да я готов и не такое терпеть! Давай, делай, что нужно!

«Первый блин» не вышел комом — Громову оставалось только аккуратно отрезать нужный размер ремней, показать, как расстёгивать и застёгивать самому. Потом он достал из кармана отвёртку и ловко вытащил меньшую трубу из большей, совместил отверстия, и, выудив пару болтов из другого кармана, сноровисто затянул их на протезах.

— Если рост окажется маловат, открутишь и расставишь трубки на размер длиннее, — проинформировал он Никонова. Тот кивнул. — А теперь, Серёга, давай я тебе помогу встать.

— Блин, волнуюсь, как малолетний пацан, — с комком в горле ответил тот.

С общей помощью Никонов наконец-то встал. Какое-то время он просто балансировал, тренируясь держать равновесие.

— Чего замер? Давай, двигайся, — поманил к себе, отошедший на несколько метров Громов.

— Жалко…

— Чего жалко? — не понял Костя.

— Красоту такую об асфальт покарябать.

— Чудак-человек, так со стопы краска всё равно где-то слезет. Да мы сейчас только попробуем, а потом пусть Галина тебе купит носки и обувь.

— Серёж, стопа изготовлена под 41-й размер, — предупредил его Родион.

— Ага, понял, — кивнул тот и попытался сделать первые шаги. Сначала неуверенными детскими шажками, потом чуть не растянулся, но вовремя восстановил равновесие и, наконец, уверенно прошёл с десяток шагов. — Мужики… — его глаза предательски намокли. — Слов нет… спасибо вам…

— Серёжа-а-а! — громкий окрик заставил всех троих обернуться. К ним резво бежала супруга Никонова. Остановившись около мужа, та не верящим взглядом окинула его ноги. — Серёженька… да как же это… господи, — она закрыла рот рукой и зашлась в плаче, упав на коленки и обняв его чуть выше его колен.

— Галина, тут не плакать нужно, а бежать в ближайший магазин за обувью, — усмехнулся Громов. — Кстати, вы с ростом тоже вместе определитесь. Размеры протезов это позволяют.

— Галюнь, встань… — после слов мужа Галя резко вскочила и кинулась к Иванову.

— Константин Сергеевич! Большое вам спасибо! От Серёжи! От меня! Слов нет… — она снова заплакала.

— Конструктором этого чуда инженерной мысли является Родион.

— Родион, спасибо вам… большое… — она никак не могла унять слёзы.