Но первым, крепость защиты проверил новый орбитальный удар. И защита дала трещину… в том смысле, что каменная скорлупа сопки треснула. Огромный разлом расколол свод пещеры в яркой вспышке, а когда свет орбитального удара угас, то пространство заполнил алый свет уходящего солнца.

Обрушения, начавшиеся раньше, стали массовыми. Вокруг всё трясло. Ближайшие здания начали рассыпаться. Даже на крыше нашей машины падали мелкие камни.

— Сдавайтесь! Вам не уйти! — раздался крик из машины прямо напротив нас. — Вы ответите за свои преступления перед судом Парадайза.

Какой фанатичный военный. Тут город разваливается. Солнце его мира тухнет. Лидер погиб… А он всё ещё верит, что будет какой-то суд. И ведь самое паршивое, что он ещё успеет убить нас, если мы не станем слушать его бредни.

Оставалось делать то, что я делаю лучше всего — заговаривать зубы:

— Если мы сдадимся, то где гарантии, что вы сохраните нам жизнь? — я неспешно покинул флаер с поднятыми руками, чувствуя на себе несколько десятков взглядов.

— Парадайз — город равенства и братства, здесь…

Задвинуть философскую и наверняка крайне пафосную речь местному военному не дал шум. Причём не от падающих повсюду камней, и не криков толпы. В данном случае всё перекрыл шум винтов, который становился всё громче, пока в разломе трещины сопки проявлялся геликоптер.

Щит полностью спал с укрытия Парадайза, и техника работала в полной мере, что я понял на примере коммуникаторов. Но сейчас убедился в этом вновь, увидев на краю геликоптера у огромной турели улыбающуюся от уха до уха Елену.

Геликоптер влетел внутрь разлома, что для него было проблематично — он был размером с вагон поезда. Но при этом камни, что падали на него, разбивались, не долетев, ударяясь о силовую защиту массивного военного корабля.

Елена всё же сумела убедить вернуть один из моих долгов.

— Господин! Мы за вами, — из геликоптера вниз скинули верёвочную лестницу. — Поднимайтесь!

— Он никуда не уйдёт… — вновь проорал местный страж порядка, которого я до сих пор не видел.

Но договорить ему не дали: Елена дала залп из турели на борту геликоптера и вмиг перепахала не только землю у ног бойцов, но и превратив в металлолом несколько машин. Пока все застыли в шоке, мы с Романом воспользовались возможностью и уцепились за лестницу. Только мы это сделали, как геликоптер начал набирать высоту и удаляться к трещине.

Пять минут спустя, мы с Романом сидели внутри геликоптера, тяжело дыша.

— Елена, ты молодец! — не мог не похвалить я слугу. — Как никогда вовремя!

Девушка почтительно кивнула… А после не удержалась и обняла меня. Моя слуга была просто на седьмом небе от счастья — она наслаждалась тем, как меня спасает! И я позволил эту маленькую вольность. Заслужила!

— А меня не поблагодаришь? — из кабины в тело геликоптера вышла Кицуне. — Думаешь, просто было так оперативно добраться сюда, да ещё и на такой махине?

— Моё почтение, Кицуне-сан, — мягко я отстранился от своей слуги и склонил голову перед наёмницей. — Можете считать, что долг «Прохвостов» передо мной закрыт.

— Даже не думай, что отделаешься так просто! — в голосе наёмницы было раздражение. — Привлечь внимание к себе с помощью орбитальных ударов — конечно, красиво. Но откуда у тебя поддержка в виде орбитальных ударов? И как ты умудрился найти город в центре Сибири? Ты ничего не хочешь рассказать?

— Я вёл расследование по делу Расстригина, — только и пожал я плечами. — И мне возвращают долги. Большего не могу сказать…

— Тогда можешь считать, что уже опоздал с делом Расстригина, — на мою выгнутую бровь, азиатка с тяжёлым вздохом пояснила: — Пресс-конференция, к которой мы готовились, перенесена. Она начнётся через три часа. Мы не успеем вернуться в Петербург.

Плохо. Очень плохо! Ненавижу, когда меня ограничивают по времени. Но если событие ещё не свершилось, значит, ничего ещё не потеряно, тем более, что у меня наконец сложился окончательный план уничтожения врага.

— Мы летим не в Петербург, а к ближайшему орбитальному лифту, — на недоумённые взгляды команды я лишь вздохнул: — У нас есть дела и помимо Расстригина. А для того, чтобы покончить с ним, наша помощь не потребуется.

После чего я отошёл от основной группы и взялся за коммуникатор, набирая один из важнейших номеров.

— Добрый вечер, княгиня. Надеюсь, не сильно беспокою?

— Беспокоите, господин Тёмный… — даже и не подумала скрывать раздражения Виктория Суворова. — Вы не вовремя! Расстригин…

— Знаю. Перенёс все сроки. Поэтому я звоню. У меня есть план! Но для этого мне требуется ваше содействие: «Перстень Десяти щитов» во временное пользование.

— Невозможно! — коротко и жёстко.

— Вы не понимаете — это необходимо для победы.

— Это ты не понимаешь. Артефакт забрал глава рода для своих целей. И вернуть его не получится. Никак! Без вариантов…

Со злости я ударил кулаком о металлический борт. Всё рассыпалось буквально на глазах.

Демоны их все побери… Хотя нет.

С учётом, с кем мы сражаемся в данном случае, проклятье неактуально. Но всё равно, паршивая ситуация. Перстень стал бы просто эпичным подспорьем в предстоящем противостоянии. А так, все данные о прошлом Расстригина становятся бесполезны. Более того, я теперь совершенно не уверен, что мои способности в ритуалах смогут противодействовать демоническим силам.

— Понял. Благодарю… — сквозь зубы выдал я. — Тогда единственная просьба: сегодня на пресс-конференции поддержите Дмитрия Романова.

— Мы поможем нашему главному козырю, — и связь оборвалась.

Хотя… я немного успокоился. Я знаю, к чему привязан демон — его серьга. Если я правильно расшифровал легенды города сектантов, то данная серьга, словно антенна — во время смерти тела, демон через антенну передаёт свою душу другому человеку, чью душу он пожрал ранее. И это знание нужно разыграть.

Коммуникатор запорхал в руках, теперь предстоял самый важный звонок — Романов должен не только выслушать, но и принять мой план. Весьма рисковый именно для него. А после переговорить с другими действующими лицами. Да, Дмитрий станет центральной фигурой, но не единственной — чтобы он победил, понадобятся слаженные действия многих.

От мыслей меня оторвал гул. Такой мощный, что он перекрывал даже шум винтов. Я обернулся и сквозь стекло увидел за спиной яркую, зелёную вспышку, настолько мощную, что она полностью поглотила всю сопку. И теперь с места взрыва в небеса поднимался зелёно-чёрный гриб.

«Первый город принесён в жертву твоему величию», — услышал я сытый шёпот в сознании, а по спине меня продрало холодом.

— … в связи с чем я объявляю: моя старшая дочь — Виолетта Романова, выйдет замуж за духовного наставника императорского семейства Григория Расстригина.

После этого объявления в зале пресс-конференции начался крик и гам. Десятки представителей местной и зарубежной прессы вскочили, выкрикивая множество вопросов и перебивая друг друга. Человеческое море… хотя с учётом масштаба, скорее, большая лужа из колышущихся рук и кричащих ртов.

Я наблюдал за всем с небольшого экрана в капсуле космического лифта, находясь уже на полпути на Кольцо. Да, имелась задержка сигнала, но не критичная — всего несколько секунд.

При этом пальцы набирали на коммуникаторе сообщение сразу для нескольких адресатов: «Включите новости. Последняя возможность. Не упустите момент взять на верхах и сыграть на падении».

После чего всё внимание стало сосредоточено на экране. Меня больше всего сейчас интересовали сидящие перед журналистами люди — ведущие пресс-конференции.

Кроме самого императора, который только что толкал речь, и его свиты за спиной, по левую руку от него восседала и сама принцесса: четырнадцатилетняя девчонка выглядела спокойно, можно даже сказать — безэмоционально. Она выражала благородство аристократии, возведённое в квадрат императорским статусом.