Продолжая тему, появление тварей, кстати, тоже сильно попахивает мистикой и тайнами. Там вообще сплошные вопросы вида: откуда взялись твари? Кто спроектировал и воплотил самую первую из них? И зачем? Если смысл жизни тварей в уничтожении людей, то почему тогда они заключают перемирия между Волнами? Почему твари, даже искусственно выведенные, обладают такой устойчивостью к радиации? Мистика, куда ни ткни. И никому особо разгадки не нужны, мол, уничтожим тварей, после этого будем думать! Нет бы, остановиться и поискать разгадку.

Ведь ответ на вопрос — откуда взялись твари — вполне может оказаться наиважнейшим ответом. Или хотя бы содержать часть ответа на другой наиважнейший вопрос — как уничтожить тварей? Согласны, что это вопрос вопросов, самый главный среди них? Вот, согласны. Сообщество тварей иерархично, пирамидально и колоссально устойчиво. Казалось бы — уничтожь верхушку и дело в шляпе! — но как, если эта верхушка разбросана по всей планете?! Эх, в те времена, когда твари только появились, 200 лет назад! Знать бы тогда! Несколько точечных ударов, уничтожение первых Мозгов, которые и не прятались! Проблему ликвидировали бы в зародыше, а не так, что теперь и расхлебать не можем!

Конечно, если уж мечтать, так по полной! Изобрести машину времени, да сразу махнуть в 2025, предотвращать ядерную войну! Да, это было бы чудесно. Куча людей, технологии, никаких тварей! Глядишь, и в космос бы устремились, Марс там колонизовали, а то и к другим звездам полетели! Но, мечты, мечты. Предлагаю лучше помечтать о том, как мы доберемся до Сверхмозга и взорвем его. А потом убьем всех его приспешников и остальных Мозгов. И размолотим в мясной фарш тварей. Вот эта мечта вполне реальна и вполне нам по силам. Надо только тренироваться и воевать в полную силу!

Дюша и Михалыч озадаченно смотрели друг на друга. Потом Дюша машинально полез за сигаретой, как всегда в сложных ситуациях. Лежавшие неподалеку двое рядовых форпоста не возражали, так как были мертвы. Кто-то вскрыл рядовому Опанасенко горло «от уха до уха», а потом раскроил череп его напарнику, Маркову Федоту. Рядовые, конечно, звезд с неба не хватали, но год с лишним под началом Льва — это кое-что, и вот так просто взять и погибнуть они не могли. Во всяком случае, именно так думал Дюша еще полчаса назад, когда прибежал Михалыч и сообщил, что вот, мол, слышал какую-то стрельбу ниже по ущелью.

Уточнив, что там должен быть патруль из двух рядовых, Дюша первым делом попробовал выйти с ними на связь. Но никто не отвечал, и Дюша, подхватив Михалыча, потащил того вниз по ущелью. Механик-водитель упирался и орал, что он вообще за грибами ходил, и хрена лысого теперь когда-либо что-либо сообщит Дюше. На что сержант советовал прекратить концерт имени себя и внимательнее смотреть по сторонам. К моменту, когда они вышли на прогалину с телами рядовых, Михалыч уже практически успокоился. И вот такой поворот!

— Форпост, я — сержант! — забубнил Дюша в рацию.

— Я — форпост, слышу вас, сержант! — отозвалась рация через минуту голосом Спартака. — Что там?

— Два трупа, не твари, следов нет, оружие на месте.

— О, как, — крякнул снайпер. — Идеи?

— Нужен толковый следопыт, не сами же они друг друга поубивали!

— Понял. Ждите, — и Спартак отключился.

Дюша поднял глаза на смущенного Михалыча. Тот еще почесал в затылке и спросил.

— А может они и вправду, того?

— Чего?

— Поубивали друг друга?

— О лысина Льва, Михалыч, да ты подумай своей лохматой головой, как они могли такое сделать? Пока один резал другому горло, тот его прикладом по голове, да так, что мозги всмятку? Или вначале Григорий разбил голову Федоту, а потом вскрыл сам себе горло? Сколько сырых грибов надо съесть, чтобы в такое поверить?

— Подумаешь, — проворчал Михалыч, — уже и спросить нельзя.

— Нельзя, Михалыч, нельзя. Самому нужно думать, а то разжижение мозга начнется, — наставительно ответил Дюша. — Ладно, пока там, на форпосте, телятся, давай еще раз осмотримся.

— Да я не силен в этих следопытских штучках, — развел руками рядовой Шагов. — Вот была бы тут техника, это запросто.

— Эх, Михалыч, сколько мы уже вместе в патрули ходим, а ты так и не научился?

— А зачем? Ты же умеешь! — простодушно отозвался рядовой.

Дюша от такой простоты, несмотря на то, что уже давно знал Михалыча, просто опешил. Не найдя подходящих слов, сержант выразительно сплюнул и закинул автомат за спину.

— Так, Михалыч, давай встань вон там и присматривай за окрестностями, — скомандовал сержант. — Надеюсь, это ты умеешь?

— Отож!

— Вот и присматривай. Я пока к следам еще раз присмотрюсь, может пойму чего.

Михалыч кивнул и поднялся немного выше по склону. Дыхание осени уже примяло даже вечнозеленые ели и кустарники, и просматривалось ущелье очень и очень неплохо во все стороны. Механик-водитель достал было бинокль, но затем передумал и повесил на грудь. Дюша просил присматривать за окрестностями, а с биноклем можно легко проглядеть движение неподалеку. Поэтому Михалыч просто смотрел в оба глаза, подмечая каждое движение. В основном пока двигался только сержант Мумашев, увлеченно расхаживающий туда-сюда возле тел. Дюша присаживался, осматривал, вскидывал голову и что-то высматривал в ущелье, потом снова склонялся к убитым, то к одному, то к другому.

Через некоторое время Михалыч заскучал и начал зевать. Кусты не шевелятся, деревья не качаются, только Дюша все ползает и ползает, что-то бормоча под нос.

— Дикие люди, — громко сказал Дюша, заставив Михалыча встрепенуться и открыть глаза. — Э, Михалыч, да ты заснул что ли?

— Нет, ты что. Просто задумался.

— Ох, прибьют нас когда-нибудь, из-за такой твоей задумчивости, — погрозил пальцем сержант. — Как и этих двух… раздолбаев. Вот ничему жизнь людей не учит!

— Так кто их? Твари? — заозирался Михалыч.

— Да не, свои же. В смысле люди. Уж на что я хреновый Соколиный Глаз — был у Прежних такой следопыт знаменитый — и то понял. Четыре человека поднялись по ущелью и устроили тут привал. Ходили, шумели, жгли костер, в общем, вели себя чересчур нескромно. Патруль из Федота и Григория, проходя по нижней дуге, враз обнаружил нарушителей. Зашли с двух сторон, наставили оружие. Поговорили. Ну, или просто постояли друг напротив друга.

— А что же они про нарушителей по рации не маякнули?

— Вот я и говорю, ничему жизнь людей не учит! — досадливо отмахнулся Дюша. — Не сообщили, не предусмотрели, полезли вперед, вот и получили. То ли в них камни кинули и оглушили, то ли еще что, тут моих познаний следопытства не хватает. Но факт остается фактом — прибили рядовых и все тут.

— Оружие не взяли, форму не взяли, ничего не взяли, — задумчиво указал Михалыч. — Зараженные?

— Не, эти бы как раз раздели до трусов. Я ж говорю, свои же, люди! Бежали от кого-то, забежали в горы и решили, что все, оторвались. То есть, понимаешь, бежали люди от людей, и эта четверка, поднявшись в горы, решила, что их преследователи туда не сунутся.

— Понимаю, вроде бы, — кивнул Михалыч, подумав. — И что потом?

— Да ничего. Убили и побежали вниз. Ерунда какая-то. Допустим, преступники сбежали, так? Но почему тогда оружие не взяли и побежали обратно вниз?

— Может, эти четверо просто заблудились? А тут поняли, что практически на границу забежали?

— Не исключено. Но кто тогда? Солдатики из артполка в жизни бы в эти горы не полезли, и уж тем более наших убивать не стали. Кто еще поблизости есть? Мотопехота к северу, сколько там до них?

— Километров восемьдесят, — припомнил Михалыч. — Но эти, как ты сказал — в жизни бы не пробежали бы столько по степи.

— И в горы не полезли бы, вот — вот. К востоку еще смешанная часть «поддержки штанов», но, сколько там до них по степи — еще больше, чем до мотопехоты. И пара поселков возле воинских частей, да пяток хуторов в степи, с самыми безбашенными жителями.