— Возможно, вы не считаете их уязвимостью по нынешним временам? — вопросил Роман.

— Отчасти верно, — одобрил майор, отпил еще глоток чая. — По нынешним временам эта уязвимость не является критической, а даже если взвод не удержит свой участок обороны, она специально построена так, чтобы это не приводило к обвалу всей обороны части.

Даже захват расположения целого батальона не приводил к обвалу, так как, как уже говорилось, все было построено и оборудовано с изрядной долей автономии. Принцип «простреливается со стороны соседей» также соблюдался, лишь изменяясь в масштабе. Речь, разумеется, шла о простреле территории между зданиями, открытыми плацами и линиями препятствий и прочим. Здания были прочнее, конечно, но местность вокруг них все равно простреливалась, а крыши можно было запереть и отстреливаться с них, даже если в здании находились твари. Конечно, просто засовы и запоры их не задержали бы надолго, но, как уже говорилось, майор Дуканти и не строил обороны по жесткому принципу несокрушимости.

— Но все же это уязвимость?

— Именно так, — подтвердил с улыбкой майор.

Возможно, Роман напоминал ему сына, или Дуканти просто было приятно поговорить с воспитанником боевого товарища. Нет, тогда он вызывал бы к себе чаще, возразил сам себе Роман и тут же привел контрдовод, дескать, майор же сказал никаких поблажек, а как еще назвать подобные разговоры?

Уязвимость, но не критичная. Специально созданная слабость, но зачем? Точно не против тварей, майор был слишком опытен для этого. Стало быть, что? Против людей?

— Проверяющие комиссии?

— Интересная версия, — согласился майор, — но смысл?

Роман задумался. Какой в этом мог быть смысл? Показать комиссиям, что полк слабее, чем на самом деле? Имело бы смысл, если бы комиссии состояли из тварей. Но ведь комиссии присылались сверху, из генерального штаба, и целью их было как раз проверка и повышение боеготовности войск! Вряд ли майору нравились выговоры.

Да и какая нормальная комиссия стала бы судить о полке по одному взводу?

— Смысла нет, — признал Роман. — Но нет его и в других версиях. Нет. Он есть, но я его не вижу.

Майор кивнул. Роман снова задумался. Если не против тварей, то против людей, так? Или для людей? Но какую-то пользу мог приносить подобный взвод? Служить предостережением для других? Но смысл? Есть устав, правила, наказания и поощрения, никакой нужды в подобной наглядной агитации просто не имелось!

— Скажи, Роман, что происходит в мире вокруг? — негромко спросил Дуканти.

— Когда я уезжал из Рима, говорили о том, что будет собираться Совет, для обсуждения какого-то очень важного вопроса. Чуть ли мироустройства всей планеты, но сомневаюсь, ведь борьба с тварями еще не закончена. Были очищены от радиации еще пахотные земли на Ближнем Востоке, но выражались сомнения, следует ли теперь торопиться с…

Роман осекся, заметив взгляд майора. Что-то он сказал не так. Что? Пересказ новостей двухнедельной давности? Да, пожалуй, майор и так их знал, может с запозданием на день, но точно не на две недели.

— Тактика — найди ответ сам, она работает не со всеми, — сообщил Дуканти с легкой улыбкой, — но если уж работает, то такой человек намного лучше запоминает и усваивает ответ, когда найдет его сам. Не получит готовым, а словно переработает в голове, осмотрит со всех сторон, повертит, покрутит, запомнит, как пришел к ответу, на чем основывался. Есть тут, конечно, одна беда, если задавался неверными вопросами, то легко можно накрепко запомнить неверный ответ.

Роман не стал краснеть, все же не застенчивая девица из романов Прежних, но подумал, что с этим может быть связано большое количество его заблуждений. Но ведь он работал над ними? Работал. Исправлял? Исправлял. Стало быть, все в порядке.

— Итак, что же происходит в мире вокруг?

Если майора не интересовали новости, то?

— Люди побеждают тварей, — медленно произнес Роман, — наконец-то не просто побеждают в каких-то локальных сражениях, но получили полное превосходство по всей планете.

— Именно. Силы Федерации сильно подорвали успехи тварей в конце Третьей Волны и затем уничтожение псиоников и операция по уничтожению Сверхмозга, но все равно, люди получили решающее превосходство. Чуть отдышались, скопили сил, еще прижали тварей и еще, без надрыва и миллионных жертв, медленно, но верно прижимают и дело идет к тому, что в скором времени твари будут окончательно побеждены. О, конечно, останутся еще какие-то бегающие одиночки, группки, но все это будет уже неважно, так как окажутся уничтожены все Мозги и их родильные камеры и прочие вещи, позволяющие тварям воспроизводить себя. Предстоящая общевойсковая операция — одна из ключевых в этом финальном натиске.

Роман кивнул энергично, одновременно с этим испытывая легкую горечь. Все же не успеть ему, не превзойти Льва! Но и желать новых сражений с тварями только ради этого? Нет, ни за что, лучше уж жить без тварей, продолжая стремиться к недостижимой цели, чем длить этот кошмар, тянущийся уже почти три века.

— Как будет выглядеть жизнь без тварей? — риторически вопросил майор. — Мы не знаем. Мы можем лишь воображать себе этот новый дивный мир, где человек снова станет повелителем всей Земли, но при этом мы, военные, не должны сразу бросать оружие и бежать куда-нибудь на горячий пляж, наедать пузо и валяться там.

Роман невольно улыбнулся, представив такую картину.

— Как и в прошлых волнах, опыт сражений собирается и обобщается, умные головы наверху там размышляют, пишут новые уставы и методички, наставления по борьбе с новыми видами тварей. Можно ли сказать, что все это бесполезно, раз наступает дивный новый мир? Да можно. Но это не дает нам права расслабляться, как я уже сказал. Поэтому я и другие военачальники пробуем какие-то новые задумки и идеи, что-то пришедшее в голову сейчас или во время Третьей Волны, что-то, что было опасно или невозможно попробовать тогда. Но зато можно испытать сейчас, когда твари не подбираются к горлу и нет опасности поражения во всей войне.

— Стало быть, взвод лентяев был такой же задумкой?

— Неудачный эксперимент или удачный, в каком-то смысле, — Дуканти подвигал щекой. — Каждый новый офицер получал этот трудный взвод и пытался бороться с ним, в меру своих сил, а я наблюдал и записывал.

Вот теперь Роману стало, ну не то, чтобы стыдно, скорее просто кровь бросилась в голову. Майор наблюдал за его потугами и наверняка посмеивался втайне!

— Уже собирался прекратить этот маленький эксперимент, но тут со мной связался Салех.

— Простите, а когда это было?

— Да где-то месяца три назад, — небрежно ответил Дуканти.

Кровь снова бросилась в голову Роману. Он мнил себя очень хитрым со своим планом, но подполковник, похоже, разгадал и увидел все с самого начала. Непонятно только, зачем он тогда столько убеждал Романа, неужели и правда считал, что тот принес бы больше пользы, выпустившись на год позже, вместе со всеми? Лейтенантом, да, но толку с того звания, если все бои уже закончатся? Или он просто пытался уберечь своих подопечных, как мог?

— Мне сдать взвод, товарищ майор? — спросил Роман.

— Зачем? — удивился Дуканти. — У тебя отлично получается, лучше, чем у всех остальных. Продолжай, а я еще кое-чем помогу, раз уж ты прошел этот тест.

Несмотря на похвалу майора, Роман понимал, что выдана она в какой-то мере авансом, поэтому расслабляться не стал, наоборот, удвоил усилия. В училище их предупреждали и разбирали на примерах, показывали, что чрезмерное усердие тоже может быть плохо. Все же дистанцию командир — подчиненные тоже следовало сохранять, дабы потом, в бою, не натворить дел.

Отчасти использовалась патерналистская модель, в которой офицер выступал строгим отцом или матерью семейства, но только лишь отчасти, в дополнение, но не взамен основ армии. В училище все это выглядело для Романа ясным, понятным и простым, но вот на практике как-то все оказывалось сложнее.