На въезде в Фалнор конвой встретил укрепленный блокпост, по обе стороны дороги возведены бетонные ДОТы, рядом, нацелив орудия в нашу сторону, стоят вкопанные в землю танки Т-80. На стене, вернее ее остатках, дежурят снайперы и пулеметный расчет. Видать, до сих пор боятся нападения вражеских диверсантов. И не только их.

Южнороссийск, остальные города Новой России янки подвергли массированным бомбардировкам и ракетным обстрелам, особенно досталось Владивостоку. От мостов, являвшихся достопримечательностями столицы, ничего не осталось после попаданий нескольких авиационных бомб. Базы Тихоокеанского флота большей частью лежат в руинах, сам флот сильно потрепан. ''Крылатой демократии'' успели хлебнуть и простые люди, звездно-полосатые сволочи целенаправленно били по больницам, объектам гражданской инфраструктуры, это еще унесло жизни почти трех тысяч человек. Только благодаря мощной противовоздушной обороне и довольно многочисленной авиационной группировке противник не вбомбил нас в каменный век. Янки потеряли за десять дней конфликта почти восемьдесят летательных аппаратов различных типов, около сорока процентов своей военной авиации. Неслыханные потери, даже в Иране такого не было.

Вот и ''Зеленая зона'', самое спокойное и защищенное место на многие десятки километров вокруг. Не считая пары глубоких воронок от попаданий авиабомб, здесь ничего не изменилось хотя… Подметающая метелками мостовую бригада эльфов и санхейли, волокущий куда-то два танковых аккумулятора выглядит весьма необычно. Нехватка рабочих рук, видимо нашли альтернативу, нанимая на работу местных.

— Приехали.

— Выгружаемся, народ!

— Будут какие-то дальнейшие распоряжения, тащ сержант? — спросил Гроссман

— Никаких. Отдыхаем. Мы заслужили.

Бойцы разбрелись в разные стороны по своим делам, мы же вместе с Бродским направились в казармы.

Юра? Костя? — на пороге особняка появилась Сирена в земной одежде: футболка, джинсы и пляжные сланцы. Все бы ничего, если б не болезненный вид алави. Об этом отчетливо говорят мешки под глазами и кожа, приобретшая нездоровый серый оттенок. — Я рада, что вы живы!

Алави бросилась ко мне и крепко обняла.

— Война закончилась.

— Я знаю, слушала ваше радио…

— Сама то как? Хвораешь?

Скорчив печальную мину, Сирена молча кивнула.

— Что случилось?

— Иссушающая сила из вашего родного мира пагубно влиять на меня. Очень. Я не могу излечить или приостановить болезнь. И даже ваши врачи бессильны. Юра, я умираю…

— Твою мать! — вдруг нахлынула небывалая злость. — Почему ты не вернулась обратно в океан, если нахождение рядом с нами убивает тебя? Ты о чем вообще думала!?

— Тише… не злись… выбор давно сделан. Мы умрем либо… если судьба станет благосклонна, потеряем всю магию и изменимся. Терять нечего…

— Хрен я тебе дам помереть! Усекла? Возможно, есть лекарство…

Если уж тот нанопрепарат раздают направо и налево, включая простых гражданских, тяжело раненных в боях солдат, достать одну дозу для Сирены будет не так уж трудно. Эх, товарищ сержант, сам себя удивил, аборигенка стала мне дороже Ленки, та, что из homo sapiens…

— Ты не понял. Болезнь поражает не только тело, но и душу. Мой свет постепенно угасает.

— Ничего не хочу слышать! Я тебя никуда не отпущу. И не важно, что там у тебя… мы тебя вылечим… Костян.

— А? — откликнулся боец из соседней комнаты.

— Как думаешь, к кому за той нанопилюлей, о которой столько разговоров лучше обратиться? К ротному или комбригу?

— К верховному главнокомандующему.

— Остряк бл…ь, мне не до шуток сейчас.

— Ты же вроде сержант у нас, а не я. Вроде как больше рядовых знать положено.

— Значит, к комбату пойдем.

Подполковника Коваленко удалось застать в штабе, комбат что-то активно печатал на ноутбуке. Вряд ли сейчас он станет слушать меня, поскольку сильно занят бюрократией в связи с возвращением в Южнороссийск. На столе скопилась едва ли не полуметровая кипа различных документов.

— Что у тебя, сержант? Выкладывай.

— Товарищ подполковник, может, вы помните Сирену… которую я на берегу нашел.

— Еще бы не помнить. Такое вряд ли забудешь.

— Она больна и умирает… говорит, ей ничего больше может помочь.

Комбат захлопнул ноутбук и перевел взгляд на меня.

— А я что могу сделать, если она смертельно больна? Я, по-твоему, колдовать умею? Не по адресу пришел.

— Нужен тот нанопрепарат, который американцы делают.

— Нанопрепарат, говоришь… — протянул подполковник. — Ладно…

Комбат поднял телефонную трубку и начал набирать номер. Связь тут провели совсем недавно, чтобы позвонить домой порой выстраиваются очереди в сотню или более человек.

— Анатолий Михалыч? Извини за беспокойство, есть дело такое… В общем, у тебя найдется одна лишняя доза нанопрепарата, нужно тут помочь кое-кому… Что? Нет, не человек, альфар… Какой еще риск?.. И что с ним стало?.. Ну ладно, так и передам. До скорого.

Коваленко положил трубку и обратился ко мне:

— Значит так, сержант, расклад такой… Нанопрепарат достать не проблема, вот только на альвов он не рассчитан. Лишь на людей. Военврач сказал, что альву из местных старейшин уже кололи ту х…ю…

— И?

— Что и? Откинулся тот остроухий через пять минут после инъекции. Сожрала его эта нанодрянь изнутри. Только кости и остались. В общем, жалко деваху… хоть и не человек.

— Разрешите идти, товарищ майор.

— Больше не задерживаю.

Обратно я шел в подавленном состоянии. Да уж, такого поворота событий точно не ожидал. Как же ей помочь? Руки я опускать все равно не собираюсь, что-нибудь придумаем, чудеса, как успели убедиться многие из нас, хоть иногда, но случаются. Взять встречу с русалкой, ну никогда не поверю, что это чистой воды случайность… Ничего, рано сдаваться.

Нападение искаженных нанесло Генакису огромный урон. Наместник с балкона Народного Дворца молча взирал на столицу королевства. Уничтожено сердце воздушного флота, который должен был обрушить свою мощь против Пришлых, причем враг уничтожил его с невиданной легкостью. Упавшие с неба корабли, обломки и последовавшие за этим пожары унесли жизни трех тысяч пятисот шестидесяти двух разумных, и полубог ничего не мог сделать. Скверна не дала воспользоваться божественной силой в полной мере… И ладно жертвы среди смертных и материальный ущерб, но боевой дух элетаанцев серьезно подорван, еще сильнее подорвана вера в Пантеон. Сожри Хаос выродка К'тала! Не лиши он тогда полубога большей части силы, все могло бы сложиться иначе, не в пользу захватчиков. Как теперь победить?

Высшее духовенство, половина правителей человеческих государств, командиров Первой и Второй армий мертвы, тридцать Небесных Стражей последовали туда же. Ишта, лучшая из Вестников, захвачена в плен… Само же воинство в скором времени ощутимо уменьшится в численности — последствия действия скверны не проходят бесследно.

— Повелитель, простите, что мешаю…

Наместник был так погружен в собственные мысли, что не почувствовал появившуюся во дворце Мирру и сына, которого в тайне произвел на свет, приняв облик человека. Демоница в своем истинном облике стоящий рядом смуглый молодой мужчина склонили головы, не смея поднять глаз на Наместника.

— А где Уназир?

— Я выпила его досуха там в подземельях, чтобы выжить, — пробормотала демоница. — Скверна почти убила меня.

— Жаль это слышать… он подавал определенные надежды…

— Я выполнила свою миссию, повелитель, как мне и было приказано.

— Ты хорошо послужила. — Наместник переключил внимание на своего сына. — Подойди, сын.

В Саргиле ощущается страх и боязнь, свойственные смертным, впрочем, это пройдет со временем. Полубога больше всего волновала сила дара и сможет ли его сын идти на острие атаки Первой армии. Элетаану как никогда нужны защитники, наделенные божественной силой.

— Саргил… подними голову. — Парень подчинился. — Ты похож на меня во времена юности, я тоже был рожден от смертной… Ты не должен бояться меня, ибо мы вместе пойдем на битву с Пришлыми. Ты был рожден, чтобы спасти Элетаан. А теперь пришла пора пробудить твою силу в полной мере…